— Ай, ты чего! — я выронила жабу на пол, и она ни секунды не медля, запрыгнула на накрытый стол. — Ладно уж, передохни, заслужила.

Ожидая пока жаба насытится, я направилась в центр зала. Я была одета в такое дорогое платье, что с легкостью должна была сойти тут за свою. Узнать в лицо меня не могли из-за обилия косметики. А вот подслушать какой-нибудь полезный разговор было вполне реально, перед тем как приступить к основной части моего плана.

— Это вы? — невежливо перебил мои мысли чей-то голос.

— Нет, — ответила я, не спеша поворачиваться. При моей работе лучше всего начать с отрицания, чтобы не хотели спросить.

— Милая, какое чудесное у вас платье. Тончайшие кружева, редкий шелк, — продолжил женский голосок.

Я обернулась и встретилась с далеко недружественным взглядом какой-то баронессы, сильно в возрасте, сильно затянутой в корсет, сильно пытающейся казаться моложе. Она испытывающее разглядывала вышивку на моих рукавах.

— Вы не поверите, у меня было в точности такое же платье, но, увы, его украли, — продолжила престарелая красотка.

Вот они, издержки профессии. Я, конечно, догадывалась, что могу встретить хозяйку платья и что она может узнать предмет своего гардероба, но ведь могло бы и пронести.

— Уверена, вы ошибаетесь. Мое платье единственное, так меня заверила моя портниха, — я изобразила полное недоумение и взяла небольшую паузу, размышляя, как бы получше свалить вину на неизвестную мне портниху.

— Что-то я сомневаюсь, — сощурила глаза баронесса.

И тут я узнала ее, удивляясь тому, как же я могла забыть, что баронессу, у которой я и похитила это платьице, называют «скрупулезной баронессой», меня ведь о ней предупреждал старший братик, любитель прохаживаться по высшему обществу. Он меня еще и от кражи этого платья отговаривал, но там все легко прошло. Эта дама лично отслеживает каждый медяк в хозяйстве, свою портниху она контролирует, как впрочем, и слуг, и супруга. Супруг! Я огляделась, и отыскала взглядом пузатого болванчика, с бокалом чего-то хмельного.

— О, вы раскрыли мою тайну, — я захлопала ресницами и опустила уголки губ. Этому меня научила моя самая младшая сестричка, она любит играть роль наивной дурочки. Правда при этом она еще пользуется гипнозом, а вот мне такое умение не дано. — Я не знакома с портнихой.

— Хм, я так и думала, — баронесса самодовольно вскинула голову.

— Только прошу, не выдавайте меня, я раскрою вам свою тайну, — доверительно шептала я баронессе. Ну а это уже моя личная разработка. На слово «тайна» люди клюют и заглатывают любую ложь. — Это платье год назад подарил мне мой любовник. Я не знаю кто он, но он очень влиятельный человек.

— Вот как! — баронесса прикусила губу.

— Он женат, и мы храним свою любовь в тайне, — я наклонилась к ней поближе, ведь только так выдают самые ценные тайны. А еще мне так было удобней снимать с нее брошку. — Но он обещает, что скоро отравит свою жену.

Я воспользовалась моментом, улыбнулась ее супругу и поправила кружева на декольте. Он глупо улыбнулся в ответ — сработало!

— Вон он, — доверительно добавила я.

Баронесса обернулась в нужный момент, ее супруг вовсю разглядывал мою грудь. Ну все, про владелицу платья можно забыть, ей теперь было кем заняться.

Подхватив со стола Флошку, которая вновь приняла вид зеленого яблока, я выбралась из зала. Хоть мне и не удалось подслушать ничего ценного, но хоть жабу накормила, и пора было приступить к основной части моего плана.

До личных покоев мне удалось добраться почти без происшествий. Почти, это потому, что когда, наконец, я их смогла найти, прямо навстречу вышел сам Герцог с Молибом. Лишь чудом, верней, навыками, отработанными годами, я успела заскочить за какую-то колонну.

— Ну и? — нетерпеливо спросил Герцог.

— Все в порядке, — ответил Молиб.

— Никто не пытался?

— Никто не посмел даже попытаться пронести сюда магические предметы, — чуть склонил голову Молиб. — Я проверил всех лично!

— Король Тинанский?

— Подъедет к вечеру. Змеек подготовить?

— Нет, еще рано. Возвращайся к воротам.

Из этой встречи я сделала два вывода. Первый — Герцог покинул свои покои, и сейчас там никого быть не должно. И второй — если он мне и раньше не нравился, наш Герцог, то с каждой встречей не нравится вдвое больше. Впрочем, тогда я наивно думала, что это не важно и больше наши пути не пересекутся, ведь он не полезет в наше логово, а я собиралась никогда больше не забираться в его замок.

Выждав еще пару минут, я подошла к двери, ведущей в заветные покои.

— Флошка, когти, — скомандовала я.

Сытая жаба лениво вытащила лапу с выпущенными когтями. Одним из них я вскрыла замок. Именно когти крылатых жаб работают лучше любых отмычек, если бы об этом прознали мои родственнички, то моментом бы переловили и без того малочисленных представителей этого вида. А это совсем лишне, тем более что вскоре я собиралась искать себе новую помощницу.

— Ступай, теперь ты свободна. — Жалко, конечно, было расставаться с жабой, но удержать этих животных после года службы невозможно, они начинают чахнуть. В тот день вышел ровно год, и губить Флошку я не собиралась. — Советую поселиться на кухне замка, вареников там тьма тьмущая. Ну и еще пугай иногда жителей замка, просто так для прикола. Они-то плохо разбираются в разнообразии животного мира, и никогда жаб таких как ты не встречали.

Неуклюже переваливаясь на корявых лапках, Флошка поскакала прочь по коридору, от переедания взлететь она уже не могла, а я вошла в комнату Герцога. На тумбочке, возле принадлежностей для письма, стояла ОНА. Статуэтка из двух сплетенных змеек, чьи языки соприкасались, и на месте соприкосновения мерцал чудесный рубин. Это символ перемирия с королем Тинанским, гордость Герцога — да, чего уж там, статуэтка бесценна. А, учитывая то, как я собиралась распорядиться ею, она бесценна вдвойне.

Не мешкая я запихала статуэтку в карман, скрытый в моей пышной юбке, кстати, это вовсе не мое изобретение, огромные карманы уже были на этом платье.

Больше мне в замке делать было нечего, пора было уходить… И почему же я этого не сделала, ведь тогда все сложилось бы иначе! Но, опьяненная удачей, понимая, что сделала то, что ранее не удавалось никому, я и совершила следующий поступок. Не удержалась! Вытащив перо из чернильницы, я быстро вывела на чистом листе пергамента.

Достославный Герцог Справедливый! Коли ты и дальше желаешь именоваться заступником справедливости, то изволь устранить вопиющую несправедливость. Твои художники слишком похабно изобразили меня на семейном портрете, а именно, меня изобразили толстой. Нельзя же так оскорблять девушку! От отчаяния я собираюсь рыдать два дня или даже больше. К тому же твои стражники рискуют вместо меня переловить всех толстух герцогства, а это, скажу честно, крайне хлопотное занятие. Прикажи своим художникам, пусть перерисуют.

Стиль, пожалуй, получился слишком напыщенный, но главное — это сам факт моего обращения. Меня радовало, что Герцог узнает о моем визите, визите в замок, который считается неприступным для воров и разбойников, в замок, в который никогда не осмелился сунуться никто из нашей гильдии, в замок насквозь пронизанном магией. От избытка чувств, я совершила наиглупейший поступок в своей жизни, я подписалась.

Рыдающая от несправедливости Бунталина Вольё.

И в этот момент из раны, оставленной Флошкой, на лист бумаги капнула капля крови. Я поспешила стереть ее, все-таки как-то некрасиво получилось.

Вот тогда мое самолюбие было полностью удовлетворено. Я жалела лишь о том, что не могла увидеть лицо Герцога, когда он прочтет мою слова. Впрочем, я и сейчас жалею об этом!

Уже знакомым путем я пробралась к залу с подарками от самых низкорожденных подданных, стерла румяна с пудрой, снова натянула крестьянское платье с платочком, и влилась в ряды, наевшихся и уходивших из замка крестьян. Выглядела я как самая наивная дурочка, а внутри все трепыхало от нетерпения, пытаясь угадать обнаружил ли Герцог пропажу, или еще нет.