В общем, под руководством целого доцента медицинских наук мне удалось довольно неплохо освоить «целительское дело». Правда, существовал один нюанс, связанный с моими сожженными энергетическими каналами — лечить кого-то, кроме себя самого, у меня получалось не слишком эффективно. Не хватало мощности потока магии.
Я легко справлялся с чужими мелкими болячками: царапинами, порезами, укусами насекомых и прочей незначительной ерундой, излечивая их буквально одним прикосновением. Мог, наверное, и зуб больной «заговорить», но попробовать случая так и не представилось.
Оказалось, что структура целительский печатей, разработанных неизвестными официальной истории магами древности, не была взята «с потолка», а вполне себе подчинялась определенной логике. Каждый графический элемент заклинания отвечал за определенный «участок» человеческого организма, степень воздействия, ну, и всё такое прочее.
Поначалу действуя наобум, мы с Глафирой Митрофановной вычленили из различных печатей схожие структуры и вычислили практическим путём, на что они влияют. Ведь в книге заклинаний содержались разнообразные заклинания для лечения всевозможных хворей. Одна от соплей, другая от облысения, а третья, вообще, от апоплексического удара.
Однако, никакой пояснений, насчет того, как они работают, в книге заклинаний не было. Только конечный эффект. За неимением иных подопытных, эксперименты приходилось ставить на себе. В общем, благодаря опытному врачу, аж целому доценту, нам с мамашкой удалось потихоньку выяснить, какой элемент печати за что отвечает и как воздействует на человеческий организм.
Например, хитро изогнутая «спираль», в зависимости в какую сторону её закрутить — налево или направо, поднимала или опускала кровяное давление. И так было с каждым знаком, руной или фигурой. Структурировав отдельные «фигуры», Глафира Митрофановна начала самостоятельно составлять из них «целительские связки». Причем, эти связки давали настоящие комплексные эффекты, являясь, по сути, простейшими лечебными заклинаниями!
А когда её «сборка» до мельчайших подробностей совпадала с печатями веды, стало понятно, что мы на верном пути. Глафира Митрофановна не поленилась, и скопировала себе «в тетрадку» весь целительский раздел моей книги заклинаний.
Конечно, без ведовского дара и запаса маны печати не «оживить», но очень уж ей хотелось потренироваться на досуге в искусстве составления новых заклинаний. Кстати, в некоторых она указала на явные ошибки в составлении формул — похоже, что древние маги не знали некоторых нюансов функционирования человеческого организма, открытых современной наукой, поэтому и ошибались. Вот из кого бы получилась настоящая ведьма-целитель.
Мне даже стало жаль, что я не могу поделиться с Глафирой Митрофановной толикой своего колдовского дара. Хотя, как мне было известно из леты основателя — это вариант был вполне себе достижим. Похоже, что я просто до него пока не дорос. Но едва (если это, вообще, возможно сотворить с «простаками») мне откроется эта тайна, как я сразу поспешу наделить мою очаровательную хозяйку ведовским промыслом.
Как я уже говорил, внешнее воздействие силы из-за сожжённых энергетических каналов выходило у меня весьма хилым и жидким, зато внутри своего организма я мог оперировать всеми магическими ресурсами без ограничений. Ведь никакого вывода энергии вовне не требовалось.
Однако, временами мне было реально не по себе, когда приходилось для проверки правильности действия составленной мамашкой печати заниматься натуральным членовредительством. Сначала я очень аккуратно себя резал ножом, прижигал огнем, жег кожу кислотой. В общем, «веселился» на полную катушку.
Когда пришло понимание, что, как и насколько быстро работает (а небольшие раны заживали практически мгновенно), я отрубил себе мизинец на левой руке. Не-не, никакой боли я не почувствовал — к этому моменту я уже легко отключал болевые рецепторы. Максимум было неприятно за этим наблюдать.
Но к этому моменту опыт работы с открытыми ранами был довольно велик, а необходимое заклинание было едва ли не впечатано в подкорку. Мне даже не нужно было рисовать её в воздухе и напитывать силой. Я просто мысленно представлял её себе, сразу формируя из энергии резерва.
Повреждение сосудов, независимо от их размеров, — чрезвычайное происшествие в организме, на которое первыми реагируют рецепторы боли, запускающие развитие рефлекторного сужения сосудов. Благодаря уменьшению их просвета снижается скорость кровотока и, соответственно, уменьшается кровопотеря.
Но, поскольку боль я принудительно «отключил», в структуру печати был включён элемент, самостоятельно заставляющий перекрываться поврежденные сосуды. Причем, этот элемент сужал сосуды куда стремительнее, чем это происходило в реальности. Но совсем остановить кровь таким образом было, конечно, невозможно.
Поэтому в работу по остановке кровотечения, срочно включалась сама сосудистая стенка, которая при отсутствии повреждений вела себя абсолютно нейтрально по отношению к проходимой по ней крови. Но стоило только повредить сосуд, тут же «обнажались» волокна коллагена, содержащегося внутри сосудистой стенки. И к ним стремительно летели клетки крови — тромбоциты.
Запускался сложный биохимический процесс — склеивание между собой тромбоцитов с образованием тромбоцитарного или «белого» тромба, помогающего восстановить целостность сосуда. Вот как раз на скорость этого процесса и на количество тромбоцитов в районе повреждения влиял еще один структурный элемент магической печати.
Однако борьба с кровотечением на этом еще не заканчивалась. После того, как сгусток сформировался, происходила активация факторов свертывания крови — специальных белков, которые содержатся в плазме и тромбоцитах и обеспечивают это самое свертывание.
В результате из неактивного белка плазмы крови фибриногена образовался фибрин — белок в форме волокон. С его помощью вокруг сгустка тромбоцитов должна сформироваться фибриновая сеть, которая способна удерживать тромбоциты и другие клетки крови, включая эритроциты, формируя прочный красный тромб.
Вот он-то уже качественно «латал» рану, стягивая ее края и окончательно восстанавливая целостность поврежденного сосуда. На первый взгляд, на этом «ремонтные работы» закончены, но это не совсем так — ведь сформировавшийся тромб может нарушать кровоток за счет уменьшения просвета отремонтированного сосуда. Чтобы этого не происходило, когда задача тромба выполнена, — нужно, чтобы произошло его растворение — фибринолиз…
Зачем я это вам так подробно рассказываю? А чтобы вы лучше представляли, насколько сложной должна была получиться магическая печать, созданная только лишь для того, чтобы основательно ускорить процесс заживления подобной раны! Но больше вдаваться в такие подробности я не буду.
И заметьте, я ни слова не сказал про регенерацию отрубленного пальца. А ведь нам с Глафирой Митрофановной удалось раскрыть секрет и этого весьма сложного процесса! И разработать под него соответствующую печать! Правда, колдовской энергии такая печать пожирала целую прорву. И полноценно применить её на ком-то, кроме себя самого из-за «несовершенства» моих поврежденных меридианов я не мог.
А вот со мной печать работала просто на загляденье! Отрубленный начисто мизинец полностью восстановился буквально через сутки! А страшные колото-резанные раны я залечивал за каких-нибудь полчаса-час. Так что убить меня теперь становилось в разы труднее.
Я намеренно день за днем наносил себе увечья, с которые с каждым разом становились все опаснее и опаснее. А Глафира Митрофановна, на основании этих результатов всё глобальнее и глобальнее дорабатывала свою целительскую печать, ставшую практически универсальной для всевозможного рода повреждений.
Если бы эту печать можно было бы применять в военно-полевой хирургии — можно было бы спасти десятки и сотни тысяч, а то и миллионы жизней. Но для этого нужно было бы иметь в армии хотя бы несколько тысяч ведьмаков, способных вдохнуть магическую энергию в сложную структуру печати, разработанную Глафирой Митрофановной. Которая даже и дара-то магического не имела.
