Неожиданно «духовную составляющую» старого оккультиста потянуло куда-то «вбок». Понятие направлений в ментальном пространстве — не более чем условность, но Вилигуту показалось что поток неведомой силы завернул его куда-то и заставил вращаться, словно на бешеной карусели с пошедшим в разгон движком.

«Перед глазами» проносились кусочки жизни профессора Трефилова, которые двоились-троились-четверились и накладывались друг на друга. Они могли растягиваться во времени, либо стремительно проноситься мимо. Пожилой бригадефюрер уже совсем не понимал, что происходит в голове этого унтерменша. Мимо него проплывали неясные фигуры людей без лиц, которых русский ученный, вероятно, не мог вспомнить, хотя был «уверен», что прекрасно их знает.

Затем этих «безликих» стремительно оплетали электрические провода, которые прикреплялись к их телам с помощью зубастых присосок. И вот только тогда стали проявляться их лица, стремительно стареющие и превращающиеся в иссохшие мумии прямо на глазах.

Однако, даже высохнув практически до состояния скелета, они не помирали, а ровными шеренгами наступали на Вилигута, истерически хохоча и щелкая желтыми зубами из-под несмыкающихся сморщенных и треснувших губ. Похоже, что в коме профессора донимали сплошные кошмары.

Неожиданно ряды «скелетов» рассыпались, взметнувшись вверх прахом цвета слоновой кости, который застлал собой всё вокруг. Резко налетевший порыв пронизывающего ветра утащил с собой эти сухие останки, открыв Вилиту устрашающего вида машину. Нет, не так — Машину! Ибо она была огромна и простиралась во все стороны, насколько хватало глаз. Она нависала над колдуном, «закрывая небо», пугающе гудела, вызывая нервную дрожь и в ментальном теле старика. А затем она взорвалась настоящим фонтаном букв и цифр.

Все перемешалось: обрывки мыслей, воспоминания, математические формулы и научные тезисы, которые окружили престарелого мистика со всех сторон. Неожиданно Карлу показалось, что он словно бы распался на какие-то не связанные друг с другом части. Окончательно потерявшись в глубоком холодном омуте неведомого и жестокого «бога науки», с которым старый оккультист никогда не был на «ты», бригадефюрер неожиданно разволновался.

Колдун забарахтался, пытаясь выплыть на «поверхность» сознания русского изобретателя, но не тут-то было — его утягивало всё глубже и глубже. И тут Вилигута захлестнул неведомый им ранее страх, что он может навечно остаться здесь, в этом безумном кошмаре свихнувшегося в коме учёного.

Тьма вокруг Карла сгущалась, пока, наконец, не поглотила его целиком. Он дико заорал и, неимоверно напрягая весь свой колдовской дар, постарался разорвать ментальный контакт. И к его несказанной радости получилось — он увидел перед собой встревоженные лица его «учеников» с покрасневшими носами. Холод, стоявший в палате, ощутимо пощипывал открытые участки тела.

— Что там? — жутко волнуясь, спросил старика Хорст. — Судя по твоему виду — всё очень плохо…

— Похоже, что ты был прав, Волли, — сипло произнес бригадефюрер, тяжело обвисая грузным телом на спинке стула. — Никогда не сталкивался ни с чем подобным… Хотя, нет, вру… — покачал он головой, жиденькие волосёнки на которой слиплись от пота, несмотря на холод в палате. — Когда меня заперли в психушке, я встречал нечто подобное у пациентов этого неприятного во всех смыслах заведения…

— Ты хочешь сказать, Карл, что он совсем того? — Левин выразительно покрутил указательным пальцем у виска.

После проведенного сеанса «наставник Гиммлера» выглядел не лучшим образом. Его одутловатая физиономия еще больше обрюзгла, серые мешки под глазами набрякли, и сквозь дряблую кожу проступили синевато-бордовые вены. Белки глаз покраснели от полопавшихся сосудов.

За несколько минут проведенных в сознании Трефитлова Вилигут как будто постарел лет на двадцать — на лице прорезались глубокие морщины и в изобилии выступили старческие пигментные пятна. И вообще, он сейчас походил на покойника, неожиданно вздумавшего выбраться из могилы.

Благо, что Левин уже не раз, и не два бывал на подобных сеансах «магнетизма» старого колдуна, и имел представление, как ужасно выглядит после них Вилигут. Не зря, ох не зря в средние века семейку Вилигутов проклял Папа Римский — даже у не верящего ни в черта, ни в дьявола профессора иногда что-то трусливо екало в груди после демонстрации подобных нечеловеческих возможностей. Но на этот раз Вайстор выглядел хуже, чем обычно.

— Увы, но это так, — выдавил сквозь сиплую отдышку старик. — Его сознание чудовищно раздроблено… Его память настолько запутана, переплетена, что вытащить из него хоть что-нибудь путное — настоящая проблема. Хотя я явственно видел его изобретение и кучу формул, что заставляло его работать… Я ведь в этом ничего не понимаю, Волли! И я еще никогда так сильно не уставал во время сеанса… — нехотя признался он своим собеседникам. — А может быть, я просто стар и мне пора на покой…

— Проклятье! — Нервно ударил себя кулаком по раскрытой ладони Хорст. — Без этого русского мне не разобраться в документах! Бумаги хаотичны, записи разрозненны и неразборчивы! Чертежи и пояснения к ним настолько небрежны, что выглядят сплошной абракадаброй! К тому же вся документация частично пострадала при изъятии и транспортировке!

Волли нервно заметался по палате, едва не сбив с ног Рудольфа.

— Не впадай в крайности, дружище! — попытался ободрить его Левин. — Ты что-нибудь еще придумаешь!

— Что придумаю? Что? — Схватился за голову Хорст. — Я уже пытался свести всё воедино и собрать прототип. Но я не совсем понимаю принципов его работы! Он мне нужен, Карл, — Волли, остановившись у кровати Трефилова, указал пальцем на его безвольное тело, накрытое белой простыней, — вернее то, что заключено в его свихнувшейся голове! Что делать, Карл? Что делать? Как выудить информацию из его головы?

— Он очнётся! — убежденно произнес Левин. — Мой препарат обязательно поставит его на ноги!

— А если он очнётся полным дебилом? — спросил Хорст. — Ты можешь гарантировать, что этого не случиться?

— Увы, старина, этого тебе никто не сможет гарантировать, — виновато развел руками командир «зондеркоманды 'Н».

— Эх, если бы я сам мог попасть к нему в голову… — выдохнул Хорст.

— Есть у меня один вариант, — устало проскрипел Вайстор, вынимая платок из внутреннего кармана и вытирая с дряблой кожи крупные капли пота, — рассчитанный на самый крайний случай… Второе погружение я не потяну — совсем слабый стал… А вот ты… — Карл пристально посмотрел в глаза профессору Хорсту.

— Я? — С надеждой подался к генералу Хорст. — А это вообще возможно?

— Да, ты! — кашлянул бригадефюрер СС. — Способ есть. И для него не обязательно иметь магический дар. Только он тебе не понравится…

— Я готов! — поспешно выпалил Волли. — И чем же «не понравится»?

— Можешь «случайно» превратиться в точно такой же овощ, каким является твой бесценный русский профессор.

Волли подошел поближе к Вилигуту и даже наклонился, чтобы стать вровень с сидящим стариком.

— Что ты имеешь ввиду, Карл? — спросил он свистящим шепотом.

— Я могу поспособствовать, чтобы ты сам попал ему в башку, — прокашлявшись в кулак, ответил бригадефюрер СС. — У меня есть пара подходящих практик, способствующих расширению сознания. А я научу тебя, как проникать с их помощью в чужое… А там ты уже «пойдёшь» своим ходом по чужим пыльным закоулкам памяти! Только нет никакой гарантии, что ты вернешься обратно…

— Какова вероятность, что я не вернусь? — прямо поинтересовался Хорст.

— Пятьдесят на пятьдесят, — Карл усмехнулся бескровными губами, и отер их тыльной стороной ладони.

— Не густо, — покачал головой Хорст.

Так рисковать своей головой ему совсем не хотелось. На мгновение представив себя «овощем», лежащим на соседней койке с Трефиловым, он даже вздрогнул от нахлынувшего ужаса. Но с другой стороны, вероятность не настолько уж и маленькая…

А влачить жалкое существование забытого всеми «гения», когда-то подающего ба-альшие надежды, он давно устал. К тому же, погибнуть на передовом научном посту его прельщало куда больше, чем повеситься, или вышибить себе мозги из пистолета.