Я медленно направляюсь к Артуру в тот небольшой кабинет, что ему был выделен в этом доме. Он стоит в проеме двери, скрестив руки на груди, наблюдая за мной с привычным выражением – будто уже привык к моим странностям. Но я чувствую, что сегодня что-то не так. Я подхожу ближе, останавливаюсь перед ним и, наконец, решаюсь заговорить.

– Артур, я… мне нужно выйти, – голос звучит тише, чем я ожидала, словно не моя воля говорит это. – Мне нужно купить кое-что для Ланы.

Он молчит, не сразу отвечает, но по его лицу видно, что он все понял. В его взгляде мелькает сомнение. Взгляд проникает внутрь, словно пытается раскусить мои намерения.

– Ты знаешь, что тебе нельзя выходить одной, – спокойно говорит он, как будто обсуждает самую обычную вещь. Но мне от этого не легче.

Я вижу, как он тяжело вздыхает, смахивая с плеч невидимую пыль, словно это ему помогает справиться с внутренней дилеммой. Его глаза смотрят прямо на меня, будто пытаются просчитать последствия.

– Я могу пойти с тобой, если хочешь. – В его голосе появляется какая-то нежелательная мягкость, как будто он сам не хочет этого предлагать, но чувствует, что должен.

Я молча качаю головой, ощущая, как в груди начинает сдавливать что-то тяжелое. Это не та помощь, которой я жду. Я должна сделать это сама. Я не хочу идти под его надзором, словно пленница в чужом мире.

– Нет, Артур, я сама. Мне просто нужно выйти. Пару минут, не больше.

Он поджимает губы, недовольство скрыто, но я его чувствую. Он не может меня остановить, но и отпустить не хочет. Мы застываем в этой странной тишине, которая давит со всех сторон. Артур снова вздыхает и, наконец, уступает:

– Хорошо, иди. Но запомни одно, – в его голосе появляется ледяная нота. – Если с тобой что-то случится… Лазарев меня точно убьет. Он меня не простит.

Я на миг замираю. Это должно быть шуткой, но я вижу по его глазам – это не шутка. Он говорит всерьез. Его взгляд становится тяжелым, как если бы на его плечи лег груз, от которого он не может избавиться.

– Я поняла, – мой голос звучит слабее, чем я хотела.

С этими словами он отходит в сторону, как будто больше не желая вмешиваться, и кивает в сторону двери. Я чувствую, как моя грудь наполняется тревогой, но отступать нельзя. Шаг за шагом, я иду вперед, открывая дверь, и снова оглядываюсь на Артура. Его фигура кажется недвижимой, словно скала, и это почему-то успокаивает.

Но за дверью мир совсем другой. Холодный воздух обжигает кожу, и страх снова захватывает сознание.

Вот она – калитка. Я стою перед ней, замерев, как будто перед пропастью. Всего один шаг. Один шаг – и я выйду из этого привычного, пусть и тоскливого мира, где, как ни странно, я нашла свое место. Мне здесь безопасно. Место, которое казалось мне тюрьмой, теперь становится моим укрытием. А за калиткой… что там? Неизвестность. Холодная, безликая, пугающая.

Я не могу пошевелиться. Этот шаг кажется таким невозможным. Перед глазами всплывает лицо Ланы – это странное, неуловимое сходство с бабушкой. Она могла бы быть мне сестрой. Если бы только захотела. Но я точно знаю, что ей это не нужно. Зачем ей такая сестра, как я?

Мир за калиткой выглядит чужим и недоброжелательным. Там, за этим шагом, меня ждут те же страхи, те же ужасы, от которых я бежала. Сердце бешено стучит, дыхание становится прерывистым. Страх расползается по телу липким туманом, сковывает каждую мысль. Я так давно не была там, снаружи. Я и не хочу быть там.

Но у меня нет выбора. Лана ждет, а я обязана что-то сделать. Чувствую, как ноги становятся тяжелыми, как будто в них налили свинца. Я глубоко вдыхаю, но воздух не приносит облегчения. Этот мир мне чужд, но я должна сделать шаг. Один шаг.

И я его делаю.

Итак, я это сделала. Я перешагиваю через себя, через свои страхи и границы. Я вышла за пределы своего маленького, заточенного мира. Мир не рухнул. Небо не треснуло пополам, и земля не разверзлась под ногами. Но каждое движение дается с усилием, будто я тяну за собой тяжелый груз, с которым жила слишком долго.

Ларек видно впереди, буквально через квартал. Лана говорила, что идти недалеко, и она была права. Но на улице начинает сгущаться вечерняя серость. Скоро темнеть, и это придает всему происходящему какой-то зловещий оттенок. Я ускоряю шаг. В голове пульсирует одно: «Только дойти, и все будет хорошо». Но тут что-то мелькает сбоку, и мое сердце на мгновение замирает.

Что-то серое бросается мне под ноги. Крыса? Я останавливаюсь, как вкопанная. Холод пробегает по спине, свинцовая тяжесть сковывает руки и ноги. В голове звучит один непрерывный гул страха. Крысы. Чертовы крысы. Крик застревает в горле, я не могу его выпустить. Не могу двинуться.

Поворачиваю голову в сторону этого создания. И только тогда доходит – никакая это не крыса. Маленький дымчатый котенок, перепуганный не меньше меня, скачащий по дороге.

Резко выдыхаю, и на моем лице проступает нервный смешок. Смех начинает раскатываться громче, неконтролируемо, почти истерично. Это просто котенок! Чего я так напугалась? Кто бы меня сейчас услышал, решил бы, что я окончательно тронулась.

Но в этот момент из-за поворота появляется машина. Небольшой черный автомобиль скользит по дороге, и все вокруг начинает медленно вращаться в каком-то странном танце. Я будто снова попадаю в тот кошмар, где все может стать опасностью. Серое небо и серый асфальт сливаются воедино. У меня кружится голова, и ноги становятся ватными.

Я теряю равновесие. Не могу удержаться. Кажется, будто земля уходит из-под ног, и я хватаюсь за воздух, надеясь зацепиться хоть за что-то. Дорожный столб. Вцепляюсь в него, как в единственное спасение, пальцы белеют от напряжения. Тело трясется мелкой дрожью. Это просто машина, убеждаю себя, просто машина.

Но машина притормаживает прямо рядом со мной. Мой мозг паникует, а сердце колотится так, что кажется, что вот-вот выпрыгнет из груди. Я не могу понять, кто за рулем, не могу видеть его лица, но отчетливо чувствую, как темное беспокойство поднимается откуда-то изнутри.

Окно машины плавно приоткрывается, и оттуда доносится голос:

– Эй, девушка, тебе плохо? Помощь нужна?

Я отчаянно машу головой, даже не глядя на водителя, не пытаясь сфокусировать взгляд. Все, что мне нужно – это чтобы этот момент прошел, чтобы я снова почувствовала землю под ногами, контроль над собой. Дыхание сбилось, сердце гулко стучит в ушах, и единственное, чего я хочу – чтобы машина уехала.

Через несколько секунд слышу, как автомобиль уносится прочь, и это возвращает меня к реальности. Вдох. Выдох. Мир снова стабилизируется, но я больше не хочу оставаться на улице ни секунды. Как можно быстрее, почти бегом, направляюсь к ларьку, боясь каждого встречного взгляда, каждого случайного прохожего. Меня охватывает паранойя, что кто-то еще может остановиться, заговорить, задать вопрос, который снова выведет меня из себя.

Достигнув цели, я хватаю с прилавка энергетики, почти не глядя на продавца. Все происходит механически – словно я действую на автопилоте. Как только все куплено, разворачиваюсь и бегу обратно домой. Это не прогулка, это побег.

Возле ворот стоит Артур. Он напряжен, вглядывается в сумерки, явно высматривая меня. Наверное, не так уж хочется лишиться головы из-за моего исчезновения. Я подхожу ближе, и он сразу бросает на меня взгляд, проверяя, все ли со мной в порядке. Его лицо выражает смесь облегчения и строгого предупреждения.

– Ну что, живая? – полушутя бросает он, но я вижу, как его плечи расслабляются.

– Почти, – отвечаю, чувствуя, как постепенно спадает напряжение.

***

Лана дрожащими, нетерпеливыми пальцами вскрывает банку энергетика, и я просто смотрю на нее, не привыкшая видеть ее в таком состоянии. Без привычной маски пренебрежительного превосходства она кажется… уязвимой. Я наблюдаю, как она пьет – слишком медленно, будто не решается встретиться с самой собой наедине. С каждым глотком она словно пытается растянуть время, избежать этой неизбежной встречи с болью, которая внутри нее.