Вопрос только в том, смогут ли республиканцы навести порядок в собственной армии, прижать анархистов и объединить командование, или так и будут тянуть резину, теряя время. И что делать, если за Франко действительно впрягутся немцы и итальянцы? Если они пришлют только технику и оружие — это один вариант, а если ещё и кадровых военных — тут уже всё сложнее. Тогда попробуй сосчитай, что будет дальше…

— Так что, Кузьмич, рули на Картахену, будем там разбираться, — подытожил Лёха свою экспресс-политинформацию.

Лёха, ведомый любопытством, облазил весь маленький катер, пытаясь понять его устройство. Судя по всему, это был когда-то торпедный катер, но на этот рейс торпеды не загрузили. На носу стоял крупнокалиберный пулемёт, установленный на тумбе, и Лёха решил выяснить его калибр. Сунув палец в ствол, он предположил, что это что-то близкое к советскому 12,7 мм. Прицепив патронный короб и заправив ленту, Лёха дал короткую очередь в море. Пулемёт оглушительно рявкнул, и по волне побежали фонтанчики от пуль. «Хорошая вещь,» — подумал он, решив, что будет полезно снять его на случай, если катер придётся покинуть.

Затем друзья решили протестировать максимальную скорость катера. Лёха спустился в моторное отделение и дал полные обороты, следя за стрелками температуры, давления и оборотов двигателя. На полном ходу внизу находиться было невозможно — всё тряслось и ревело, словно Лёха ехал на бешенной табуретке и катер пытался сбросить пассажира. Лёха с трудом выбрался наверх.

Катер мчался над водой, оставляя широкий пенный след.

— Круто! — крикнул Кузьмич, подхватив энтузиазм и Лёхино любимое слово.

К обеду показался берег.

— Кап де ла Нау, — сказал Кузьмич, указывая на мыс. — До Картахены 100 миль. Сейчас идём миль десять-двенадцать, это часов восемь-десять телепаться. А если врубим полный ход, за три с половиной часа долетим.

— Давай лучше неторопливо вдоль побережья двигаемся, смотрим на берег, может бухту какую найдем катер заныкать. Вопрос только с контуженным остался, ему совсем не хорошо. Как бы копыта не откинул.

— Можем в Аликанте зайти или даже по пути есть поближе малюсенькая гавань — Хуебон — там и сдадим этого в госпиталь, — внёс разумное зерно в рассуждения Кузьмич

— Кузьмич, рули на Хуевон, сам понимаешь, два таких перца как дон Хуян и дон Кузмаччо не могут пройти мимо порта с таким названием, если человек в опасности! — скомандовал Лёха.

Через два часа маленький торпедный катер с развевающимся на корме красным флагом, сооружённый Лёхой из рубахи кого то из бывшего экипажа, медленно заходил в рыболовецкую деревушку Хуебон, как прочитал на карте Кузьмич.

Лёха встал у пулемёту и передернул затвор. «Случаи разные бывают!» — подумал наш герой.

— Кузьмич, а почему ты их Хуебонами обозвал? Это же Порт Хабиа! — прочитал Лёха название над зданием портовой администрации.

— Лёша! Ты слепой? Вот написано — Port Huevon! — и Кузьмич не сомневаясь ткнул в большую надпись белыми буквами на синем фоне.

— Это ресторан, Кузьмич! Ресторан! — буквально зарыдал от смеха Лёха.

Растолкав рыбацкие суда, маленький военный кораблик осторожно пришвартовался у пирса. Лёхе пришлось нырять в моторное отделение, чтобы жать на нужные кнопки и сбросить обороты, а затем стремглав бежать наружу и бросать канаты, пока Кузьмич удерживал катер на курсе. Всё было проделано на удивление слаженно, и катер, хоть и с некоторой неуклюжестью, плавно встал к причалу.

Наверное все население городка высыпало встречать процессию. Леха с Кузьмичом облачившиеся по такому случаю в свои новомодные французские туристические наряды, привесившие пистолеты в кобуре и приколовшие на грудь красные ленточки, важно кивали восторженному населению.

— Вива Русия! — кричали возбужденные испанцы.

— Салуд! Комрадесы! — степенно отвечал Лёха.

Сгрузив на берег так и не пришедшего в себя механика, Лёха и Кузьмич оказались в центре стихийного митинга. Вскоре на катер притащили несколько корзин с едой и бутылками, как выражение благодарности. Однако, когда они подняли вопрос о заправке катера, местные рыбаки лишь растерянно переглядывались. Наконец, все в один голос ответили: «Аликанте!», и весело улыбались, явно считая, что других вариантов нет.

— Да и пофиг, топлива хватает, порулили сразу в Картахену! — видя такой энтузиазм испанцев решил рискнуть Лёха.

— Военно-морские силы Чёрного моря, — поправил Кузьмич Лёху.

— Нет, Кузьмич, флот — это флот. И мы первый корабль Черноморского флота ВМФ СССР! — уверенно заявил Лёха.

Отдав швартовы, маленький кораблик, самовольно вошедший в состав ещё не существующего Черноморского флота СССР, продолжил своё путешествие. Катер, слегка покачиваясь на волнах, отправился дальше вдоль побережья, направляясь к Картахене.

— Товарищ капитан второго ранга! Морской лётчик лейтенант Хренов и штурман лейтенант Кузьмичёв прибыли в ваше распоряжение. В пути были вынуждены захватить и реквизировать торпедный катер мятежников типа МАС-501 итальянской постройки. В настоящий момент торпедный катер Черноморского флота ВМФ СССР пришвартован в арсенале порта Картахена. Лейтенант Кузьмичев осуществляет охрану и оборону собственности ВМФ СССР, — громко и четко доложил Лёха, — и может стоит послать кого то, а то там стихийный митинг намечается в поддержку Русия или даже уже идёт во всю и как бы Кузьмича не споили вусмерть, — уже тише добавил Лёха.

Военно-морской советник в Испании, капитан второго ранга Николай Герасимович Кузнецов всего тридцати двух двух лет отроду стоял, оглушенный докладом молодого лейтенанта в странной светло-зелёной форме, но с пришитыми галунами лейтенанта морской авиации СССР на рукаве.

— Вольно! — скомандовал он, — а теперь давай, красавец, рассказывай, что вы там натворили.

12 сентября 1936, кабинет Сталина, Кремль.

Товарищ Сталин неторопливо ходил за спинами сидящих за столом, держал в руке трубку. Он любил, когда его подчинённые теряются, когда им приходилось говорить спиной к нему.

Сегодня у него было особенно хорошее настроение.

— Мнэ тут иносранные дела, — произнёс Сталин с усмешкой, намеренно искажая название ведомства, — докладывают, что ваши подчинённые чуть не устроили мэждународный конфлыкт. Угнали итальянский корабль! Что вы скажете, товарищ Начморси?

Сидящий рядом Ворошилов мысленно перекрестился, что дернули не его, ведь пока он был прямым начальником флоту.

Начальник Морских сил РККА, флагман флота 1-го ранга, Владимир Митрофанович Орлов вскочил, чувствуя, как сердце бьётся у горла и холодеют руки:

— Товарищ Сталин! Первые отправленные на помощь Испанской республике лётчики морской авиации, лейтенанты Алексей Максимович Хренов с Чёрного моря и Георгий Кузьмич Кузьмичёв с Северной флотилии, проявили исключительную смелость и находчивость. Во время пути они самоотверженно вступили в бой с большими силами мятежников, захватили испанский торпедный катер у франкистов около Пальмы-де-Майорки и доставили его в порт Картахены. Лейтенанты предложили включить катер в состав Черноморского флота ВМФ СССР.

Сталин, усмехаясь, поправил:

— У нас ВМС РККА на Чорном море, товарищ Орлов. Флота там такого пока нет.

— Да, товарищ Сталин, вы правы, — ответил Начморси, — но в телеграмме наш военно-морской советник Кузнецов отмечает, что лейтенант Хренов просил включить катер именно в состав будущего Черноморского флота.

Сталин залился весёлым смехом:

— Лётчики захватили торпэдный катер у мятэжников! Молодцы Хрэнов и Кузьмичёв! Это же те самые Хуян Хэров и Кузмачо о которых ви мнэ докладывали? — смеясь, он оглянулся на присутствующих, которые, наконец, позволили себе вздохнуть с облегчением.

Сталин ещё раз встал и прошёлся за спинами собравшихся, затем вернулся на своё место во главе стола.

— Молодцы, лётчики! Правильно говорит ваш лейтенант, будет у нас флот! — он не сильно стукнул он кулаком по столу и улыбаясь, сказал он, — Как они вломили этим испанским сукам! Так и надо давить этих мятэжников! Подумайте, как их поощрить, товарищ Начморси.