— Конечно, может, товарищ комбриг! Мощности двигателя не хватит на боевой разворот, но многое из высшего пилотажа У-2 точно потянет!

— Фигня, — тут же, безапелляционно заявил поддатый представитель от ВВС, отмахнувшись, как будто это было само собой разумеющимся.

Слово за слово, спор перерос в азартное пари. Забившись на ящик вина, ВВСник отправился к организаторам пробивать разрешение на показательный полет. То ли у ВВСника были хорошие связи, то ли сама идея показательного полета вызвала всеобщее любопытство, но, к удивлению Лёхи, разрешение на полет неожиданно согласовали.

Теперь всё зависело от Лёхи — ему предстояло доказать, что старенький У-2 способен на гораздо большее, чем о нем думают.

Лёха на пару с Петровичем выкинули все что могли из самолета, подтянули растяжки, слили лишний бензин и Лёха взлетел. Лёха дал полный газ, подкрутил опережение зажигания и корректор смеси, мотор взревел, чуть опустив нос Лёха подразогнал самолетик, расчалки запели победную песню, крылья завибрировали.

Первым в программе Лёхиного выступления стала «восьмерка».

Дав ручку влево и затем взяв на себя Лёха завалил самолетик в крутой левый вираж, авиагоризонт показал градусов 50, дав полкруга он энергично переложил ручку вправо и ввалил самолет в правый вираж. Самолетик обиженно заскрипел всеми своими сочленениями. Сделав полную восьмерку Лёха вывел самолет горизонт, потеряв немного высоты и прилично в скорости. Он задрал нос и стал набирать и то и другое.

Опять набрав высоту Леха спокойным виражом развернул самолет оставляя поле справа от курса метрах в трехстах для лучшего обзора собравшихся.

Следующей в программе должна была стать «бочка» — вращение самолета вдоль оси полета. Лёха, сосредоточившись, снова дал максимальные обороты мотору и чуть взял ручку управления на себя, задрав слегка нос самолета. С энергичным движением ручки влево он начал крутить У-2 вокруг продольной оси, помогая вращению дав левую педаль.

Когда самолет прошел крен в 45°, Лёха начал плавно отдавать ручку от себя, и маленький самолетик неожиданно ловко встал на ребро. В положении «на ноже» Лёха слегка поддал верхнюю педаль, чтобы удержать капот выше линии горизонта. Самолет, словно удивленный своими новыми возможностями, покорно продолжил вращение. Лёха поднял голову и увидел внизу зеленое поле аэродрома и стоявшие на нем самолеты — мир будто перевернулся вверх ногами. В перевернутом положении У-2 задержался лишь на мгновение, продолжая крутить бочку.

Когда самолётик подошел к завершению вращения и стал вертикально на второе крыло, Лёха осторожно подтянул ручку на себя. Как только самолет вернулся в горизонтальное положение, Лёха сделал короткое движение ручкой в другую сторону, чтобы полностью прекратить вращение, и поставил её в нейтраль.

Он выдохнул с облегчением — У-2 скрутил бочку.

Опять развернувшись, Лёха посмотрел на аэродром, красного полотна, запрещающего полет видно не было.

Самолет опять пошел в набор высоты.

Мёртвая петля, или петля Нестерова, — элемент, который Лёха выполнял всего два раза. На загруженном самолёте во время плановых полётов её не особо попрактикуешь, поэтому он прилично нервничал.

На этот раз Лёха набирал высоту дольше обычного и остановился только на восьмистах метрах, выйдя параллельно взлетной полосе и слегка помахал крыльями задравшим головы участникам соревнований. Он отдал ручку от себя, и У-2 неохотно опустил нос, переходя в пикирование.

— Главное, чтобы крылья не отвалились, — думал Лёха, наблюдая за быстро падающей высотой и растущей скоростью. На пятистах метрах он резко потянул ручку на себя. Самолет задрал нос, мгновение завис в вертикали, перевернулся на спину и плавно вернулся в горизонтальный полет. Петля Нестерова скрутилась как то легко и удалась на славу.

Высотомер показывал четыреста пятьдесят метров. Лёха выдохнул с облегчением, чувствуя, как вспотел за эти напряженные секунды.

— Ладно, заключительный штрих и на посадку, — решил Лёха.

Разогнав самолет в пологом пикировании, он выровнял его на высоте около двухсот метров, а через пару секунд потянул ручку на себя, заставив самолет резко поднять нос и взмыть под углом в сорок пять градусов. Когда скорость начала падать и самолет почти завис в воздухе, Лёха дал энергично левую педаль до упора. У-2 ловко закинул хвостик вверх, развернувшись на месте носом к земле, на мгновение замер, а затем плавно пошел снова в разгон.

Вернувшись на высоту начала маневра, Лёха вывел самолет в горизонтальный полет.

— Получите Ранверсман!! — покачав крыльями, Лёха завершил показательное выступление.

На земле Лёху обступил восторженный народ. Флотский комбриг долго бил по плечам и лез целоваться. С трудом отмахавшись от такой гомосятины, совершенно измочаленный Лёха спрятался от всех, чтобы перевести дух в тишине.

02 мая 1936. КП и окрестности аэродрома Кача.

Эта история имела забавное продолжение несколькими днями позже. Лёху вдруг вызвали на командный пункт родного Качинского аэродрома

Добежав, Лёха привел в порядок форму, зашел внутрь и попытался доложиться о прибытии…

На КП оказалось неожиданно много народа. Лёха увидел того самого начальника флотской авиации, которому недавно выиграл спор, несколько неизвестных ему флотских в разных чинах и уж конечно родное начальство почти в полном составе.

— О! Наш герой! –обрадованно полез обниматься к Лёхе любящий целоваться гомосятский комбриг.

Чем собственно он ввел в совершенное удивление комполка и особенно комиссара, и встав лицом к Лёхе торжественно объявил:

— Товарищ Лейтенант! Объявляю вам благодарность за блестящее владение техникой пилотирования и показанную истинную флотскую выучку! — громко объявил комбриг, — армейские сапоги аж перекусили ж@пой гвоздик! — громко добавил он радостно улыбаясь.

— Служу трудовому народу!- рявкнул в ответ удивлённый Леха.

— Заноси! — кивнул комбриг одному из сопровождающих и повернувшись к Лёхе пояснил, — лучшее из Коктебеля! Выиграли мы пари у армейцев!

И тут случилось невозможное с точки зрения армии, под удивленные взгляды Лехиного начальства Комбриг вручил Лёхе шесть бутылок вина в деревянном ящике.

Правильно поняв очень нехороший взгляд комиссара, Лёха отрапортовал:

— Благодарю за высокую оценку моего пилотирования! Разрешите передать ценный подарок в детский дом имени Клары Цеткин в Севастополе!

Окружающие расслабились и радостно засмеялись.

— Молодец, — похвалил Лёху комиссар, хлопая по плечу, — ну детскому дому мы обязательно сами поможем, а этот подарок передадим в нашу столовую!

Как показала действительность, комиссар не соврал ни на грамм. Правда он забыл уточнить, что «нашей» в его понимании является столовая для высшего комсостава, где подарок был употреблен в тот же день и тем же составом- комбригом и окружающей его гоп-компанией. Лёха в ряды употребителей не пролез…

А Лёха получил на складе по записке комиссара пару ящичков тушенки, сгущенного молока и галет и с Максом и парой приятелей по эскадрильи съездил в детский дом.

Маленький зелененький самолетик подпрыгнул вверх, перескочил посадку, чуть не задев колесами крону деревьев. Понесся буквально касаясь колесами земли и сразу за ним потянулся мутный след распыляемой в воздухе жидкости. Домчавшись до конца поля самолетик снова ловко перепрыгнул разделяющие деревья, обрубив водяной хвост за собой. И буквально сразу лег на крыло заложив резкий вираж. Перепрыгнув край поля в обратном направлении Лёха совершенно уже машинальным движением открыл кран подачи химии и за самолетиком снова потянулся мутный водяной шлейф.

05 июля 1936. Родной аэродром Кача.

Родной флот продал Леху в рабство. Вместе с его любимой керосинкой. Временно конечно, но как известно нет ничего более постоянного, чем временные решения.