* * *
Неподалеку от места, где водили хороводы, располагался большой костер, над которым на вереле висел огромный котел. Мужчины, стоящие рядом деловито помешивали кипящее и парящее варево, время от времени пробуя его на вкус, причмокивая и с сосредоточенным видом добавляя в него еще какие-то ингридиенты. Олеяне было не так чтобы слишком любопытно, что именно кашеварят здешние мужчины, но Иштар твердо избрал курс на издающую приятный аромат похлебку, и ей пришлось идти следом, потому что все другие разбрелись кто куда, Итарина вообще убежала водить хоровод в компаии с хозяйской дочкой, а одной фрейлине оставаться в незнакомом месте не хотелось.
Подойдя к котлу, эрлеец заглянул в него и приветливо поинтересовался:
- Чего варите, добрые люди?
- Сырную похлебку, - был ему короткий ответ одного из мужчин.
- А чего вы варите, а не женщины? - не замедлил задать другой вопрос Иштар, пользуясь тем, что ему отвечают.
- У женщин праздник, - так же коротко ответил ему тот же мужчина.
- А у вас праздники бывают? - снова поинтересовался хаш Рахт.
- Как же не бывать? Бывают. Нам каждый день, когда красавицы наши улыбаются - праздник, - отозвался другой.
- Это правильно, мужики, - кивнул головой Иштар. - Женщин беречь надо и повод для улыбок давать почаще, - а потом, склонившись к уху стоящей рядом Олеяны, прошептал. - Пойдем-ка отсюда. Не нравятся мне эти ребята с поварешками.
Фрейлина прикрыла улыбку ладонью и кивнула, после чего Иштар с серьезно-одобрительной физиономией произнес:
- Ну, варите, мужики, - и, взяв рыжеволосую девушку за руку, с деловым видом пошел дальше.
Олеяна руку вырывать не стала. Ей не хотелось потеряться в этой толчее, да и к тому же, может, так она хоть как-то сможет поубавить интерес сирен к эрлейцу исключительно из дружеских побуждений, а то, что ее ладони так уютно и тепло в его крепкой руке, к делу совершенно никакого отношения не имеет.
Следующая их остановка была уже вне видимости суровых местных похлебковаров рядом со старой, совсем седой сиреной, сидящей на широкой цветастой лоскутной подстилке и что-то рассказывающей расположившимся вокруг нее маленьким девочкам. Примечательным оставался сам факт того, что маленьких мальчиков в пределах видимости не было, как и мальчиков вообще.
Подойдя поближе, Иштар остановился и с интересом прислушался, Олеяна немедленно последовала его примеру - кто не любит послушать истории ночью, когда небо усыпано звездами, чей свет по яркости превосходит только луна и костры, зажженные через каждые двадцать шагов для лучшего освещения площади.
На их удачу, старая сирена только начала свой рассказ. Ее голос поскрипывал, как несмазанные дверные петли, но сквозь этот крип прорывались приятные нотки прежнего звучания, говорившие о том, что в молодости мелодичную речь этой сирены было очень приятно слушать.
- Давным-давно, когда не было царей и королей, а народ жил вольно, и каждый был сам себе хозяин повстречал, молодой парень девушку, что оказалась ему по сердцу, и решил, что только с ней будет счастлив и хочет создать семью. Но так как парень он был разумным, то понимал, что новый дом нужно создавать на крепком фундаменте, поэтому, заручившись согласием своей возлюбленной, отправился с торговым караваном в путь, чтобы заработать денег на свадебку да послесвадебное время. Проходил тот караван через исконные земли сирен, влекущих песнями. Мужи торговые бывалые сами были осторожными и юноше тому наказ давали никуда от каравана не отлучаться, поближе к ним держаться, иначе не увидит он своей ненаглядной больше. Посреди ночи, парня того разбудили звуки, каких раньше он не слыхал никогда, но такие они были тихие, что, забыв о предостережениях товарищей, и влекомый любопытством, он отошел от обозов, следуя за мелодией, желая распознать ее получше. Вы, наверное, догадались, что там были за звуки, верно? - малышня увлеченно закивала. - То пела сирена. Пела-звала, потому что не хотелось ей жить одной, а мужчины сторонились поселения, где она жила, как пораженного чумой, опасаясь за свою свободу. Идя дальше, юноша ощущал все большее желание увидеть, наконец, источник прекрасного пения. А когда он достиг поющей и посмотрел ей в глаза - пропал от наполнивших его чувств. Он упал перед сиреной на колени, целовал ей руки и признавался в пылких чувствах, пока не охрип. Сирена была молодой и неопытной, сердце ее просило любви. Парень ей понравился, и она открыла ему свою душу, впустив туда и полюбив со всей силой, на какую только была способна. Конечно, обоз наутро тронулся ез него. Мужи только шапки поснимали, глядя на деревья, в которых скрылся парень, словно по покойнику. Через месяц, когда торговцы вернулись в родной городок того парня, где его ждала невеста, сообщили ей все как есть, мол, ушел твой жених за пением сирены - забудь, девка, и живи дальше, чай, молодая, найдешь себе другого. Но девушка та не смирилась с вестью. Она собралась и отправилась в земли сирен вслед за женихом. Торговцы в деталях описали ей маршрут, и уже спустя три дня она оказалась в поселке сирен. Она ходила от дома к дому, в поисках своего заблудшего жениха, расспрашивала каждого встречного, но все ей повторяли лишь одно: 'Забудь, он больше не твой'. Наконец, она набрела и на дом счастливо сирены, на чей зов откликнулся парень. Постучала в дверь и очень удивилась, когда ей отворил тот, которого она искала. В порыве чувств, она бросилась к нему на шею, но жених, отстранил от себя бывшую невесту. Не желая верить, что ее любимый забыл о чувствах к ней, девушка прошептала 'наша любовь слишком сильна', затем заключила возлюбленного в объятья и поцеловала. И вместе с тем поцелуем вернулись прежние чувства в сердце юноши, а навеянные песней рассеялись. Вновь обретшие обоюдное счастье влюбленные поспешили покинуть поселение, а сирена, что отдала сердце юноше, придя и узнав, что тот избавился от ее чар и вернулся к невесте, не выдержала боли разбитого сердца и прыгнула с крутого обрыва, разбившись о волны.
История закончилась столь неожиданно, что Олеяна и Иштар в недоумении переглянулись. Вопрос, который крутился в голове у рыжеволосой девушки, озвучила одна из маленьких сирен, подавшаяся навстречу рассказчице:
- Матушка Ханья, это правда?
Дети напряженно смотрели со смесью недоверия и ожидания в хитрые глаза старой сирены, которая, выдержав паузу, неожиданно скрипуче рассмеялась и ответила:
- Конечно же, нет, дитя мое. Это всего лишь сказка. Разве ты не знаешь, что освободить от чар сирены может лишь та самая сирена, что их наложила? Тут хоть до посинения зацелуй очарованного, но результата никакого не будет. Эта сказка учит маленьких любопытных сирен тому, что нельзя отдавать сердце первому встречному, пусть он будет хоть самым симпатичным парнем на свете. Песня сирены вызывает в мужчине любовь, но не искореняет всех его недостатков. Так что, думайте, мои дорогие, перед тем как петь мужчине, и хорошенько думайте, перед тем, как влюбиться в очарованного.
- Какие занимательные, однако, у сирен сказки, - пробормотал Иштар, а Олеяна не выдержала и прыснула со смеху.
Привлеченная звуком, матушка Ханья посмотрела на неожиданных слушателей и цепким взглядом прошлась по каждому из них, особенно отметив эрлейца.
- Так, похоже, тут тоже задерживаться не стоит, - тихо сказал Иштар и потянул за собой фрейлину дальше. Впрочем, она не сопротивлялась, ведь сказка была окончена, а под будто пронизывающим насквозь взглядом старой сирены ей было очень неуютно.
В итоге, держась за руки, молодые люди обошли всю площадь и осмотрели все достопримечательности гулянья. Уже далеко заполночь, когда веселые всполохи перестали наполнять воздух площади, повсюду стало разливаться усталое спокойствие, и даже хоровод теперь был только один, а темп танца стал куда медленнее, Иштар и Олеяна достигли дальнего конца площади. Тут было мало людей, в основном они проходили мимо, покидая праздник, а освещение было гораздо более тусклым, чем с другой стороны: редкие вспышки огня долетали сюда, чтобы осветить лица. Ночь медленно, но верно становилась такой, какой и должна была быть: тихой и темной. Эрлеец нашел неподалеку скамью рядом с раскидистым деревом и поспешил занять место, утягивая за собой Олеяну под тень от густой кроны. Скамья оказалась довольно длинной, так что они оба расположились с комфортом.
