- Ваше Высочество, все в порядке? - вежливо уточнил он, намекая на расхристанный вид девушки.
- Более чем. Мы можем продолжать путь, - спокойно ответила она, не обращая внимания на направленную на нее укоризну.
После этих слов, они с Олеяной забрались на своих лошадок и всем видом выразили готовность следовать намеченному маршруту.
Хмыкнув в усы, командир дал знак выстроиться согласно порядку сопровождения лиц, принадлежащих к королевской крови, и отправляться.
Мерное покачивание в седле из стороны в сторону не давало расслабиться. Девушкам уже много раз предлагали занять приличествующее им место в карете, и каждый раз они упирались и отнекивались что было силы. Ну, кому захочется труситься в душной темной карете, когда можно подставить лицо свежему ветерку и полюбоваться на открывающиеся из седла виды, не скованные шторами и оконными рамами.
В такие моменты Итарина обычно очень жалела, что у нее всего одна пара глаз. Подумать только, ведь если бы их было хотя бы в три раза больше - на затылке и на макушке - сколько всего интересного можно было бы увидеть одновременно. А так приходилось довольствоваться малым и постоянно крутить головой, чтоб не пропустить ничего примечательного. Про пары рук принцесса и думать не хотела - одно расстройство. Глаза еще худо-бедно справлялись с любознательными запросами девушки, а вот рук не хватало совсем уж критически. И далеко за примером ходить не надо. Вот хотя бы сегодня, когда она зарисовывала черного летающего красавца, еще пара конечностей ей бы нисколько не помешала: одной дополнительной рукой она бы придерживала непослушную прядь волос, а второй нос чесала. А то пыльца так и норовила в него попасть, но чихнуть себе позволить было бы совсем неуместно, жук после такого звука непременно бы улетел. Вот и приходилось поминутно задерживать дыхание.
Досадуя на такую непродуманность, граничащую с несправедливостью, Итарина поделилась своими соображениями с подругой. В ответ Лея разразилась приступом смеха, в перерывах между которым всхлипывала:
- Ты бы еще многоножкой стать захотела! - и захохотала еще громче. - Нет-нет, если бы ты еще и несколько пар ног имела, тебя бы непременно разорвало от стремления бежать в противоположные места одновременно.
- Лей, ну серьезно.
- Если серьезно, ты только представь, как бы подобное выглядело со стороны: несколько пар плеч и рук - если только они не будут расти из другого места - это еще ничего, а вот с глазами явный перебор. Волосы будут постоянно загораживать обзор, колоться и лезть под веки, отчего они будут постоянно чесаться. Как вариант, конечно, волос на голове совсем может не быть. Вот теперь представь себе подобное лысое многоглазое и многорукое существо.
- Ну, да, даже страшновато как-то, - согласилась ее высочество с доводами подруги.
- Что поделать, красота требует жертв и первая из них - удобство, - картинно вздохнув, попыталась ее приободрить Олеяна.
- Ну не знаю, по-моему, как раз эта жертва наименее обоснована, - пожав плечами, не согласилась принцесса.
- Тебе хорошо говорить, - с легкой укоризной взглянула на нее девушка. - Ешь, что хочешь, в любых количествах и даже грамма не набираешь.
Эта тема была для Олеяны, девушки, обладающей приятной мягкостью и округлостью черт и совершенно не склонной к полноте, но, почему-то, пребывающей в непоколебимой уверенности в обратном, уж очень животрепещущей.
- Не начинай, - грозно нахмурившись, прервала ее принцесса, которая терпеть не могла стенания стройной подруги на тему 'я пухлая!' 'ты только посмотри сюда (и тут упоминалось место, которое в данный момент девушка считала недостаточно обезжиренным)'.
Состроив недовольную рожицу, спутница ее высочество решила сменить тему:
- Ита, скоро уже столица? - спросила городская и ценящая удобства барышня, которой одинаково надоело трястись, что в седле, что в карете, которые она время от времени чередовала. Для комфорта. Или верней будет сказать - для меньшего дискомфорта.
- Нет, не очень. Еще пара часов, - ответила принцесса, которая в дороге усталости не чувствовала, то и дело на что-то отвлекаясь.
- После этого седла у меня потом вся... все мышцы пониже спины болеть будут, - пожаловалась подруга.
- Расслабилась ты, Лейка, за лето. Спортивную форму растеряла, - скорбным тоном изрекла Ее Высочество.
- Что?! - оскорбленно возгласила рыжая. - Я растеряла? Да я! Да ты!
- Да мы с тобой, - со смешком вставила принцесса.
- Да я, может, с огромным удовольствием бы его подрастеряла эту форму, да только разве бабуля твоя позволит? - не обращая внимания, продолжала Олеяна.
- Бабуля сурова, но справедлива, - вступилась за родственницу принцесса, - к тому же, сама знаешь: форму теряешь - формы набираешь. - Опять скользнула на опасную почву Итарина.
- А что плохого в женственных округлостях? - из противоречия ее собеседница начала прекословить собственному образу мыслей.
- В женственных - ничего, а вот желеобразно-хлюпающих друг о друга, расплывающихся...
- Не продолжай, - перебила принцессу девушка, содрогаясь от нарисовавшейся в мозгу картинки. - Вот после таких твоих фразочек, у меня аппетит отбивает не меньше, чем на три дня.
Принцесса же только рассмеялась мнительности подруги и ответила:
- Сто раз говорила, я действую на тебя лучше, чем твое жутко-полезно-безвкусно-отвратное питание.
- Ну-ну, после тебя мне вообще никакое питание не нужно. От одной тебя целых две пользы: стабильность веса и экономия продуктов.
- Не была бы принцессой, точно не пропала бы с таким-то количеством пригодных умений, - гордо задрав нос, подтвердила Итарина.
Олеяна только покачала головой, пытаясь не улыбаться во весь рот - но у нее это получалось не слишком хорошо - и ответила:
- Ты и принцессой не пропадешь.
- Как знать, Лей, как знать, - неожиданно серьезно произнесла девушка.
Упомянутая пара часов для фрейлины, которая, как и любой другой человек, не любила долгие путешествия по жаркой и душной, словно по-прежнему летней, степи, тянулась долго и противно, как липкая патока и пролетела быстро и интересно для принцессы. Стражники отряда, знавшие ее высочество уже давно, просто не обращали внимания на ее ерзанье в седле - не падает и ладно - и выкрики 'ой, гляньте какая прелесть!'. Причем прелестью могло оказаться что угодно: от поросшего травой и цветами камня до испражнившейся кому-нибудь на кирасу птицы. Для конвоирующих ее высочество мужчин это была привычная, но от этого не менее ответственная работа: они не маялись скукой и зорко следили по сторонам.
В этом году вызов в столицу действительно пришел раньше обычного. Существенно раньше. Но воякам об этом думать не полагалось. Их задачей было доставлять ее высочество принцессу Итарину эр Шария в середине лета к бабке Ишариане ки Тарси, а потом - обычно на исходе последнего осеннего месяца - обратно, обеспечивая ей и ее первой фрейлине Олеяне ки Ратрус, которую ее высочество везде брала с собой, безопасность и максимально возможный комфорт.
Работа эта была нервная и требующая всей возможной концентрации и внимания, ибо предотвращать приходилось не только внешние угрозы, которые происходили редко и, в основном, случайно, но и те, которые Ее неугомонное Высочество провоцировала сама, суя свой венценосный нос всюду, куда было можно, да и куда нельзя тоже.
За четырнадцать лет в отряде редко, но все же сменялись солдаты, но командир - никогда. Данор хаш Геир был бессменным хранителем принцессы, но даже он не мог предсказать, что ей взбредет в голову в следующий момент и откуда придется ее доставать в следующий раз.
Несмотря на то, что принцесса Итарина была внебрачной дочерью короля - за все годы - единственный случай - отец официально признал ее. Обычная история: совсем молоденькая придворная дама Инериена ки Тарси не устояла перед красивым и обладающим шармом мужчиной: не она первая, не она последняя. Влюбленная женщина не стала скрывать факт своей легкомысленности ни от правителя, ни от матери. Первый принял решение, что девочка по достижении пяти лет переедет во дворец и будет учиться всему, что нужно знать принцессе, до этого времени под выделенной им охраной она будет жить с матерью; вторая вытребовала у Его Величества послабление: разрешение принимать маленькую принцессу на каникулах. После того, как юному Высочеству исполнилось пять, и ее постоянным местом проживания стала столица, ее по-прежнему молодая красивая жаждущая любви и все такая же легкомысленная мать вышла замуж за перспективного государственного мужа, очень скоро получившего должность посла в соседней державе, Хингале. Последние тринадцать лет Инериена ки Мран жила с мужем там, поддерживая вялую переписку с матерью и еще более чахлую - с дочерью.
