Трон, конечно, ни Итарина, ни ее дети наследовать не могли, но требований от этого к принцессе меньше не становилось. Будучи дочерью короля, она должна была соответствовать своему положению. Чтобы добиться соответствия, вот уже четырнадцать лет наставники ее высочества выбивались из сил, вкладывая всевозможные знания в ее любознательную голову. Недовольным оставался лишь учитель этикета. Нет, в теории принцесса владела им великолепно, но на практике безукоризненно соблюдать все нормы не получалось никогда. Постоянно что-нибудь, да отвлекало: то ей интересно узнать, из конского или человеческого волоса сделан новый парик пожилого придворного лорда, то просто необходимо оценить степень увеличения пенсне советника Его Величества. А когда девочка подросла и стала понимать, что волосы, глаза и губы придворных леди вовсе не от природы таких цветов, а следствие умелого парикмахерского искусства и хорошего макияжа, последовал целый фонтан вопросов на тему 'а из чего это сделано?' и 'а у вас потом кожа шелушиться не будет?'

Учитель Лериен в такие моменты только грустно вздыхал и прятал глаза за ладонью. А что, собственно, он мог сделать в таких случаях? Девочка была понятливой, старательной и запоминала все слету, но долго изображать из себя восковую фигуру с приклеенной к губам улыбкой не могла в силу возраста и непоседливости. С возрастом, правда, мало что изменилось, разве только реакция учителя. Теперь он просто закатывал глаза, а в особо вопиющих случаях, как если бы Итарина у покрасневшего молодого лорда, недавно появившегося при дворе и пытающегося с ней заигрывать, начинала мерить пульс, подозревая лихорадку и не понимая не только неумелые намеки на флирт, но и причину внезапной смены цвета лица, хватался за сердце. Другие наставники ее высочества могли лишь пожалеть его, им-то самим повезло куда больше: пытливый ум Ее любознательного Высочества впитывал информацию, как губка. Причем любую и в любых количествах. Не ученица, а дар небес.

По мере приближения к городу все чаще начинали попадаться раскиданные усадьбы и дома. Места, когда-то бывшие степью, а теперь окультуренные и превращенные в злаковые поля и фруктовые сады, они уже миновали.

И если в полях и садовых угодьях работающим там людям было не до разглядывания кортежей: едут, ну и пусть себе едут, - то те, что сновали неподалеку от главных ворот в город, находили минутку, чтобы поприветствовать принцессу и даже потолкаться на максимально-близком к ней расстоянии. Максимально-близким было расстояние примерно в три метра (плюс-минус десять сантиметров). Грозная охрана ее высочества образовала вокруг нее и ее фрейлины защитный круг, пропускающий лишь взгляды и пожелания здравствия.

Ресилаш - славная столица королевства Отрисс - встречала принцессу своей обыкновенной толчеей, гомоном и пылью. Практически весь обзор закрывали могучие спины, сопровождающих воинов, закованные в металл. Время от времени из толпы доносились выкрики 'да здравствует принцесса Итарина!'. В общем, все, как обычно: так бывало всякий раз, когда ее высочество показывалась в людном месте. Народ всегда очень однообразно выказывает почтение к монаршим особам, да и слава небесам, что так.

Вопреки обыкновенному порядку, по прибытии Ее Высочеству сразу передали настоятельную просьбу: явиться пред отцовские очи немедленно, не тратя времени на приведение себя в порядок после двухдневного пути. Итарина поймала взволнованный взгляд Олеяны, пожала плечами и пошла за лакеем. Тот провел ее к кабинету Его Величества и замер перед дверью. Постучав, девушка вошла в комнату. Оставшийся снаружи слуга предусмотрительно закрыл за ней створку.

Кантел эр Шария Отрисский - немолодой, подтянутый и по-прежнему обладающий шармом и притягательностью для представительниц слабого пола мужчина - стоял около окна, сцепив руки за спиной. Увидев дочь, он произнес:

- Итарина, проходи, садись.

- Приветствую вас, отец, - поздоровалась Ее Высочество и выполнила указание.

- Хорошо добралась? - спросил правитель, поворачиваясь спиной к окну, чтобы лучше видеть собеседницу.

- Да, как обычно. Вы позвали меня, чтобы спросить об этом? - удивилась Итарина.

Отец никогда не задавал ей подобного вопроса, о подробностях ее передвижений он всегда узнавал раньше, чем она входила к нему в кабинет. Информаторы у Его Величества работали на уровне и свой хлеб ели не зря.

- Нет, - ответил он и огорошил следующим предложением. - Сегодня вечером у тебя помолвка.

- Хорошо, что я приехала вовремя, - пробормотала Ее Высочество, находясь в легком шоке от услышанного, - было бы некрасиво опаздывать на собственное обручение.

Король продолжал буравить дочь взглядом, ожидая, когда потрясение сменится осознанием. Быстро моргнув несколько раз, приложив к щекам ладони тыльной стороной и громко выдохнув, Ее Высочество посмотрела на отца и спросила:

- Кто жених?

Такой спокойной реакцией Его Величество был приятно удивлен. Нет, истерик он не ожидал, ведь с детства внушал Итарине, что ее долг заключается в послушании воле отца в вопросе выбора супруга, ибо для монарших особ брак - это политический инструмент, а счастье и развлечение можно найти и в другом месте. Но морально был готов к возможному непониманию и непринятию его решения.

- Акран эр Харш.

- Эрлейский князь, - произнесла в задумчивости девушка, - говорят, очень решительный молодой человек и при желании может доставить нам неприятности на море.

- Вот чтобы желания у него такового не возникло, нужно налаживать дружественные связи, - подтвердил ее рассуждения отец.

- А что наладит и укрепит дружбу двух государств лучше династического брака? - прозвучал риторический вопрос из уст принцессы.

Кантел эр Шария кивнул. Дочь понимала его с полуслова. Этот факт не мог не радовать: уговаривать и втолковывать, что 'так надо' у короля не было совершенно никакого желания, да и терпением к чужим истерикам он не отличался.

- Тогда, наверное, мне стоит поторопиться с приготовлениями? - Итарина вопросительно подняла глаза на правителя.

- Иди, - согласился он с ее предположением. - Я распорядился насчет наряда.

Ее высочество поднялась с кресла, кивнула отцу на прощание и в задумчивости покинула кабинет. В том же настроении она дошла до собственных покоев, открыла дверь и была резко выведена из этого состояния криком:

- Что это?! Что это такое, я вас спрашиваю?!

Олеяна разъяренной фурией стояла около царского ложа, на котором возлежало что-то тряпичное и воздушное. Завидев подругу, она перенесла свое внимание с горничных на нее.

- Ита! Мне тут пытаются объяснить, что вот ЭТО, - указующий перст ткнул в ворох, долженствующий быть нарядом, - чуть ли не твое подвенечное платье!!!

- Глупости, Лей - поспешила развеять опасения подруги Ее Высочество. Та заметно расслабилась и уже открыла рот, чтобы что-то сказать, когда принцесса добавила:

- Это наряд для помолвки.

Олеяна захлопнула рот, прикрыла глаза, затем сделала глубокий вдох и очень медленный выдох, после чего резко открыла глаза и яростно прошипела:

- Какой еще, ко всем твоим мерзким жабам и паукам, помолвки?!

- Моей, Лей, - устало вздохнула принцесса.

- И когда знаменательное событие? - немного сбавив обороты, при виде слегка опустившихся плеч принцессы вопросила недовольная сложившимся положением вещей фрейлина.

- Сегодня вечером, - призналась Ее Высочество.

- ЧТО?! Какого...?! Итарина!!! Мне просто воспитание позволяет озвучивать все те слова, что крутятся сейчас на языке, но это не значит, что мне нечего сказать по этому поводу! - весь вид рыжеволосой бестии сейчас буквально кричал о снедающем ее возмущении.

- Ну и чего ты раскричалась? - скептически уставившись на нее, спросила принцесса.

- Да уж, действительно, с чего бы?! - язвительно заметила Олеяна. - Когда ты вообще мне собиралась об этом рассказать?!

- Да, в общем, я и сама только узнала, - ответила девушка.

Второй раз за минуту подруга Ее Высочества онемела, но, как и в прошлый, ненадолго.