Лицо Андерса расплылось в выражении чистого удовольствия и гордости. Черт возьми, этот мужчина был великолепен.

— Я так рад это слышать и быть полезным, — сказал он.

— Ты, конечно, был полезен. В ботанических исследованиях, к которым мы с Джози обращались, когда начали работать над этим проектом, нет абсолютно никаких упоминаний об этих спорах, — сказала я извиняющимся тоном.

— Ты права, — признал Андерс. — Оператор проверил все перекрестные ссылки на соответствующие работы как в Солнечной системе, так и на Альфе Центавра. Оказалось, что у горальдианских видов самый подробный исследовательский материал. Поэтому я многому научился у них.

— Я действительно ценю все те трудности, через которые ты прошел, чтобы помочь мне, — сказала я, нервно сцепив руки перед собой. — Это очень много значит для меня. И, если когда-нибудь это будет разрешено, я бы с удовольствием ознакомилась с горальдианскими исследованиями.

— Это было бы для меня удовольствием, Кэтлин, — мягко ответил Андерс, прежде чем принять застенчивый вид. — Что касается исследований, я уже заказал для тебя полную копию два дня назад. Единственная причина задержки в том, что оно недоступно на английском или любом другом человеческом языке, и в настоящее время переводится. Цифровая копия должна прибыть в ближайшие несколько дней, но физическая копия будет здесь еще как минимум через неделю.

Я снова была поражена тем, каким заботливым и удивительным он был.

— Ты такой замечательный, — я чуть было не сказала «Я тебя не заслуживаю», но в последнюю минуту сдержалась. Сейчас было не время говорить что-то подобное.

Андерс выглядел таким же смущенным, как и я. Между нами повисло неловкое молчание, казалось, ни один из нас не знал, что делать дальше.

— Я чувствую твой голод, — сказал наконец Андерс. — Я приготовил…

— Нет, — перебила я. — Я имею в виду, да, я проголодалась, но я не смогу ничего съесть, пока мы не… знаешь… — я сделала глубокий вдох и посмотрела ему прямо в глаза. — Я хочу прояснить то, что произошло ранее.

— Хорошо, — осторожно сказал Андерс.

Хотя его лицо приняло нейтральное выражение, напряжение, сковавшее его спину, было очевидным. Мне хотелось верить, что это хороший знак того, что он хотел исправить все так же сильно, как и я. В конце концов, он все еще был здесь, готовил для меня и присматривал за моим маленьким озорником.

— Первое, что я хочу сказать, это то, что мне жаль, — сказала я, вздернув подбородок. — Я была настолько поглощена своими чувствами, что не подумала о твоих. У меня никогда не было намерения причинить тебе боль. То, что я сказала, выходило за рамки, как в отношении твоего права приходить и уходить, когда тебе заблагорассудится, так и в отношении того, что я просила тебя скрывать свое происхождение. Это было неправильно, бесчувственно и совершенно неуместно. Я говорила это раньше и повторяю снова: ты абсолютно великолепен и совершенен такой, какой ты есть. Никто и никогда не должен заставлять тебя чувствовать, что ты должен менять свою внешность, чтобы угодить им, и меньше всего я.

— Я принимаю твои извинения, — мягко сказал Андерс. — И я особенно ценю их искренность. Внешность ничего не значит для меня и моего вида в целом, но моя личность имеет значение. Я могу измениться и с радостью пожертвую многим ради тебя, но не этим.

Я медленно кивнула.

— Ни ты, ни кто-либо другой не должен. Проблема не в тебе, а во мне, — нервно сказала я.

Андерс отшатнулся, на его великолепных чертах появилось обиженное и раздавленное выражение.

— Ты бросаешь меня?!

— Что? Нет! Я этого не говорила! — воскликнула я на грани паники.

Ворф ухнул и отправил в рот еще один наггетс. Он понятия не имел, о чем мы говорим, но чувствовал напряжение между нами.

— Ты сказала: «Дело не в тебе, а во мне». Согласно моим исследованиям, люди используют эту фразу, чтобы попытаться пощадить чувства партнера, от которого они хотят избавиться, даже если они действительно думают, что партнер на самом деле является проблемой, — утверждал Андерс с растерянным — и все еще очень огорченным — выражением лица. — Проблема во мне?

— Нет! Нет! Нет! Это совсем не то, — сказала я, сжимая руки перед собой. — Ты прав, что люди обычно используют это предложение именно так, как ты описал, — Андерс уставился на меня с пораженным выражением лица. — Но я нет! — быстро добавила я. — Прямо здесь, прямо сейчас, я искренне считаю, что проблема во мне. Ты не сделал ничего плохого.

— Какая разница, кто является проблемой, а кто нет, — раздраженно сказал Андерс. — Ты все еще хочешь отослать меня прочь.

— Боже мой, нет! Никто не говорит о расставании. Перестань говорить о расставании. Я не хочу расставаться. Блин! Ты — лучшее, что когда-либо случалось со мной. Я пытаюсь сказать, что облажалась, и мне жаль, и я не хочу потерять тебя, — воскликнула я, чувствуя себя одновременно раздраженной и напуганной.

Андерс изучал черты моего лица, напряжение сошло с его плеч, прежде чем он одарил меня глуповатой улыбкой.

— Ты это серьезно, — сказал он себе ошеломленно. — Твои эмоции не лгут. Ты действительно имеешь это в виду.

— Да! Я действительно именно это имею в виду! Так что, пожалуйста, позволь мне закончить мою мысль, не поднимая снова тему расставания? Это меня пугает, — сказала я, нервно проводя пальцами по волосам.

— Хорошо. Прошу прощения, — сказал Андерс с застенчивой улыбкой.

— Итак, как я уже говорила, — сказала я, расправляя плечи, чтобы немного снять нарастающее напряжение, — проблема во мне — в моей неуверенности. Люди довольно хороши в этом. Если у нас нет причины чувствовать себя неуверенно, мы придумываем ее. Я никогда не думала, что кто-то вроде тебя когда-нибудь захочет кого-то вроде меня. Итак, мазохист во мне повсюду ищет признаки, подтверждающие, что это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Мы также очень уязвимы к давлению со стороны окружающих и мнению других людей.

Я неловко переминалась с ноги на ногу, тщательно подбирая слова.

— Я знаю, что внешность ничего не значит для тебя, но для людей она значит слишком много. Меня считают серой мышью. Следовательно, такой красивый мужчина, как ты, не должен «тратить себя» на кого-то вроде меня. Я прыгаю выше головы, находясь с тобой, — объяснила я. — И все же, если бы я была супер горячей малышкой, они бы все равно жаловались. Только на этот раз они сказали бы, что я считаю себя слишком горячей и слишком хорошей для парня-человека, — добавила я, закатывая глаза.

Андерс фыркнул и недоверчиво покачал головой. Да, временами мы, люди, бываем интересным видом.

— Люди всегда найдут, что покритиковать. Даже об «идеальных» людях сплетничают. Моя голова знает, что это неправильно, но у людей нет выключателей, чтобы заглушить глупые эмоции, — сказала я, потирая затылок. — Я всегда гордилась собой за то, что я бунтарка, невосприимчивая к давлению со стороны окружающих. Я думала, что я круче, но, видимо, это не так.

Я снова тяжело вздохнула и сделала пару шагов к нему.

— Я не хочу, чтобы ты оставался здесь взаперти или менял себя. Но если ты готов дать мне еще один шанс, я определенно собираюсь много раз облажаться на этом пути — потому что это единственное, в чем я действительно хороша. Но в конце концов я доберусь к цели и стану лучшей девушкой, о которой ты когда-либо мог мечтать.

— Мне не нужна девушка. Я хочу пару, — невозмутимо заявил Андерс.

— Я могу быть и ей тоже? — добавила я тихим голоском.

— Тогда я смогу жить с этим, — сказал Андерс с улыбкой.

Облегчение захлестнуло меня.

— Я действительно без ума от тебя, Андерс, — настойчиво повторила я. — То, как я реагирую на мнение других людей, — это мое бремя, от которого нужно научиться отказываться. К сожалению, ты эмпат. Это значит, что я не могу скрыть от тебя эти дурацкие эмоции. Я только прошу тебя потерпеть, пока я с этим разбираюсь.

— Я не буду просто терпеть, Кэтлин, — сказал Андерс, сокращая расстояние между нами и беря мое лицо в ладони. — Я излечу тебя от причины твоей неуверенности. Я буду ежедневно напоминать тебе, что из сотен Искателей, которые были представлены мне, я отказывался от всех, пока не увидел тебя. Я ВЫБРАЛ тебя, Кэтлин, только тебя, потому что ты заставила мое сердце петь. Ты самая красивая женщина, которую я когда-либо встречал, включая мистера Пузика и Чуи, — добавил он, бросив веселый взгляд на большой палец моей левой ноги. — Я научу тебя любить себя так же сильно, как я люблю тебя. Тогда мнение других не будет иметь значения.