За два года, что мы не виделись, она, кажется, не изменилась. Такая же маленькая, суховатая женщина. И словно какая-то застывшая в ней тревога сковывает ее. Говорит скупо, как будто чуточку не доверяет собеседнику: мол, для чего это, не навредит ли памяти мужа? Мне кажется, я догадываюсь, откуда эта тревога, и невольно возникает желание как-то помочь. Хотя – в чем она нужна, эта помощь? Окружена Нонна Александровна заботой любящей семьи, вот пенсию персональную за мужа получила. Ведет активную переписку с краснодарской секцией Союза писателей. Как будто все в порядке. Но я же вижу – есть какая-то обида.
Если помнит читатель, два года назад примерно в эти же дни в газете появилась большая публикация, посвященная 80-летнему юбилею поэта. Мы рассказали тогда о его судьбе, нелегкой, но богатой на события. И высказали пожелание многих новороссийцев, что пора увековечить память Петра Васильевича не только табличкой на доме, а и улицу новую назвать его именем, в музее посвятить ему экспозицию. Что изменилось с тех пор? Призывы призывами, но кто-то должен и дело делать.
Я поинтересовалась в городском музее насчет материалов о Чихачеве. «Что-то есть, – ответили, – но очень мало… Экспозиции не было». Обещали порыться, посмотреть.
Сама Нонна Александровна рассказала, что еще при жизни Петра Васильевича у него попросили пару документов, сделали крохотную экспозицию, а потом убрали и больше никогда не выставляли. Где-то и поныне все это лежит. Петр Васильевич просил вернуть документы, но безуспешно. Не удивительно, что когда музей позже снова обратился к семье поэта, его вдова отказалась предоставить материал. И многое ушло из города – в Краснодарский литературный музей при краевой секции СП. Рукописи, письма, фотографии Петра Васильевича теперь можно увидеть там.
Честно говоря, мне уже стыдно повторяться в своих статьях, повторяя, как «Отче наш», список известных деятелей культуры, живших в Новороссийске и почти не оставшихся в его памяти. Да, трудное это дело, по крохам собирается она, но все же собирается. Очень порадовала в этом смысле открывшаяся в дни празднования 150-летия города постоянная экспозиция, посвященная Новороссийску конца прошлого – начала нынешнего столетия. Пожалуй, довольны ею и сами работники музея: наконец-то обрело вторую жизнь то, что они собирали, систематизировали. Такую возможность дала реорганизация музея. Но шаг, сделанный вперед, еще четче выявил, сколько осталось белых пятен. Что-то ушло безвозвратно, а что-то просто ждет своего открывателя и исследователя. И речь не только о материальных свидетельствах. Ведь прошлое еще живо в памяти тысяч новороссийцев. И судьба Петра Васильевича Чихачева – не исключение. И в худшие годы, и в тяжелейших обстоятельствах он оставался человеком, не ломался под тяжестью обид, напротив, еще и защищал других… Жить так, как он, – труд едва ли не больший, чем литературная деятельность.
Рассказывает Н.А.Чихачева:
– Немало помыкались мы с Петром Васильевичем по белу свету. Куда ни поедем, всюду надо заполнять анкету. А у Петра Васильевича была особенность: ничего не скрывал. И потому указывал кадровикам, что был судим как «враг народа»… Естественно, сплошь и рядом отказывали. Так что брался Петр Васильевич за самую черную, тяжелую работу. И грузчиком бывал, и с рыбаками на путину ходил. Однажды даже воспитателем работал в общежитии плавстройотряда, где жили бывшие заключенные. И многим из них он помог тогда встать на ноги.
Как-то (это было за год до смерти Сталина) в компании одна женщина рассказала анекдот про вождя. На нее донесли, а заодно вызвали к следователю и Петра Васильевича. Кричали там на него, вы, дескать, заодно, сидел по 58-й и продолжаешь… Потом разобрались, что Петр Васильевич ни при чем, но опустошение в душе этот случай произвел тяжкое. Откуда силы брать? И он опять увольнялся, уходил в дорожные мастера…
Даже после реабилитации мы чувствовали недоверие. В редакции городской газеты к Петру Васильевичу относились хорошо, но кто-то свыше порекомендовал, что лучше бы обойтись без бывшего «политического». Словно клеймо несмываемое поставили на человеке.
Он старался свои невзгоды скрывать от меня. Иногда даже не говорил, что остался без работы. А друзья его поддерживали. «Новороссийский рабочий» печатал его стихи. Конечно, я чувствовала, как ему тяжело, но он сумел не озлобиться. Наверное, потому и сохранил Петр Васильевич такую отзывчивость к человеку, что сам горе мыкал.
Помню, обратилась в редакцию женщина, вдова фронтовика. Крыша ее дома течет, в комнате сыро, куда ни обращалась – бесполезно… Заурядная вроде жалоба. Занялся ею Петр Васильевич. И выяснилось: домоуправление-то выделило на ремонт этой квартиры и доски, и шифер, а непорядочный человек, внештатный инспектор исполкома, материалы… присвоил, на свой гараж пустил. Петр Васильевич написал фельетон, газета его опубликовала. Конечно, «герою» фельетона это не понравилось. И когда он сталкивался с Чихачевым, шипел: «Побольше бы гвоздей таким, как ты, в стулья – чтоб не засиживались в газете!».
Вот он и не засиживался. Петр Васильевич поговаривал: моя защита – мое перо. Вот только достатка, покоя оно приносить не умело…
А рабочие видели в нем своего человека, обращались за советом, искали поддержку. У кого? У поэта, «подозрительной» личности. Гонимого. Но именно такой им и был нужен – правдивый, близкий, не избалованный успехом. Чихачев вместе с рабочими разбирал развалины на субботниках, вместе налаживал новую жизнь. На Шесхарисе, когда строилась нефтебаза, он выпускал юмористический журнал с острыми стихами, рисунками. Они были очень популярны.
Уже после восстановления в Союзе писателей, членом которого он стал еще в 1934 году, Петр Васильевич вел оживленную общественную деятельность. Проводил литературные вечера, особенно интересные тем, что он знавал Владимира Маяковского, Валерия Брюсова, Матэ Залку, встречал Надежду Константиновну Крупскую, Алексея Толстого, дружил с Сергеем Есениным.
Одно время он взялся за книгу о новороссийских подпольщиках. Отрывок из нее, очерк о З.Н.Шаповаловой, спасавшей раненых советских бойцов под носом у немцев, был напечатан в газете. Но сама книга так и не было написана, хотя подготовительные материалы к ней были.
Утраты, утраты… Но что-то еще есть. Есть книги, фотографии. Есть письма сестер Есенина, с которыми Петра Васильевича связывала нежная дружба, искренние, без натяжки сказать, родственные отношения. Многие страницы жизни нашего земляка, поэта и журналиста Петра Чихачева могут открыться неожиданной стороной. И они должны найти своего исследователя. Его литературный труд, годы репрессий, войны, в которой Петр Васильевич участвовал на Ленинградском фронте, в саперном батальоне. Ни от чего не убежал, все изведал. Что же мешает нам сегодня воздать, наконец, должное этому человеку, оставившему добрый след по себе?
Я позволю себе вновь повторить слова читателя «НР» А.Подольского, опубликованные два года назад: «Хотелось, чтобы в память о поэте одну из улиц города назвали его именем. В этом тоже наша история, которую нам предстоит сохранить». Конечно, новые улицы в Новороссийске появляются не каждый день и даже не каждый год, но все же…
За два года не сделано ничего из того, о чем мечталось в день юбилея П.В.Чихачева. В его городе, в Новороссийске не сделано. А в Краснодаре между тем увидели свет даже главы его неопубликованных воспоминаний (альманах «Кубань» № 7 за этот год). Может, спохватимся, наконец?
