Надо хоронить, а мы тоже все бедные, у всех семьи; собрали какие-то копейки, да что это – пустяк. А я в тот день, когда Саша помер, в церковь зашёл, вернее, в собор. А там служил епископ наш Шанхайский, Иоанн, вы все о нём наслышаны. И он меня тогда утешил, говорит, мол, всё будет и для похорон, и для поминок вашего Александра, и меня по имени назвал.

Я его издали видал изредка, но близко не знал, а Саша вообще не встречал никогда. Ну и вышло всё по-его. У Саши какая-то статуэтка Будды была, японская, старинная. Он её иногда нам показывал, говорил, что память от родителей, а тут китаёза этот, домохозяин, забрал статуэтку и понёс куда-то. Мы на следующее утро пришли, а он нам денег отвалил – на всё хватило, как батюшка Иоанн говорил. Его, хоть и епископом был, все батюшкой называли.

Да, так вот, я тогда не тому удивился, что китаец деньги за статуэтку выручил, она старинная была, из розового дерева. А тому, что все деньги нам отдал, себе только долг за комнату оставил. Ну и вспомнил я, как батюшка меня утешил, словно предвидел всё.

Это потом я про него узнал, какие чудеса он совершал, мой-то случай простой вроде, а в память врезался. Вот с тех пор я и стал к Богу приближаться…»

Лера быстро сложила взятые книги и с сияющим лицом понесла сдавать. Домой летела, как на крыльях, чтобы обрадовать Веню. Однако муж отнёсся к её находке скептически:

– Фотографий там не было? Может, это совсем другая статуэтка, мы же не знаем.

– Ну конечно, – Лера была просто вне себя от возмущения, – в России того времени каждый третий офицер имел при себе старинную японскую статуэтку Будды из розового дерева, так что о какой именно из них идёт речь, совершенно непонятно!

– Лерчик, ну что ты, почему сразу «каждый третий»? Ведь их просто могло быть несколько…

– Ну и ищи другие сам, а я отправлюсь на Дальний Восток, и там буду копать, не может быть, чтоб следы не нашлись!

Всё же ссоры у них не вышло. Веня признал свою неправоту, и они сошлись на том, что будут разрабатывать эту версию, поскольку другой всё равно нет. Поищут несколько дней в Москве, и если ничего не найдут, придётся ехать на Дальний Восток и там на месте пытаться найти следы.

Самый главный вопрос заключался в следующем: кому таинственный китаец-домохозяин продал тогда, в 1940-м, статуэтку, и почему её следы снова затерялись?

В этот раз они вновь собрались вчетвером в номере гостиницы в небольшом городке Абасири, поближе к месту событий, куда Киреевы прилетели из Владивостока, а Кимура – из Токио. Они договорились не передавать подробности по телефону или скайпу, поэтому семейство Кимура пока толком не знало об их успехах. Веня докладывал обстоятельно, подробно и сосредоточенно:

– Мы долго искали следы пропавшей в 1908-м году статуэтки. Рассматривали разные версии, от обычной уголовщины (её мы отмели сразу) до заказного убийства. Пришли к выводу, что тут скорее всего замешаны потомки того самого Смита, который привёз статуэтку в Маньчжурию. Но это не имело пока никакого значения. Нужно было найти хоть какие-то упоминания о предмете нашего розыска.

Случайно в Государственной библиотеке Москвы Лера обнаружила воспоминания русского эмигранта в Шанхае, Сергея Усольцева, где упоминалась древняя японская статуэтка Будды из розового дерева. Мы решили, что вряд ли это совпадение и стали искать именно её, уже на Дальнем Востоке.

Перешерстив архивы и газеты того времени, я наткнулся на упоминание шанхайского военного, полковника по фамилии… Хасимото. Очевидно, это и был представитель той самой конкурирующей династии. В воспоминаниях Усольцева фигурировал какой-то китаец, который забрал эту статуэтку за долги и понёс продавать. Причём после продажи очень хорошо рассчитался с ними, очевидно, получив неплохой куш. Ну, а кто мог щедро заплатить за эту самую статуэтку? Понятно, что только Хасимото.

После этого снова наступает провал в пять лет, но это можно понять: война всё-таки. Основной вопрос: какую цель преследовал Хасимото, обретя статуэтку? Опять же, пожелай он вернуть её Императорскому Дому, вы бы узнали об этом. Но война заканчивается, и заканчивается, прошу прощения, полным разгромом Японии, императору пока не до статуэток.

Здесь может быть только один вариант. Её готовы купить некие люди, которые думают переждать некоторое время, пока Императорский Дом возродится и перепродать новому императору. И скорее всего, это американцы. Европа разрушена войной, а в Америке наоборот, расцветает бизнес.

Так мы рассуждали, приступая к поискам. Благодаря своим московским связям, я получил доступ к советским архивам и некоторым документам. Не буду сейчас подробно рассказывать, как и где мы разыскивали информацию, но в нашем распоряжении оказались следующие документы:

– заметка в газете «Красный сокол» от 30 августа 1945 года, под названием «Последний самурай». Копия этой заметки, как и всех остальных документов, у нас есть, и вы можете их прочитать. Там рассказывается, как звено истребителей капитана Арсеньева поздним вечером 22 августа 1945-го года перехватило одинокий японский самолёт сен-токи[8] Nakajima Ki-44 Seki и после безуспешных попыток посадить, сбило его. Самолёт загорелся и начал падать в океан, они не стали преследовать его и возвратились на свой аэродром.

– отрывок из нашей беседы с внуком капитана Арсеньева. Его дед часто рассказывал об этом последнем боевом задании: когда они вернулись, их чуть было не отдали под трибунал вместо награды – оказывается, где-то в штабе перехватили переговоры японского аэродрома, из которых следовало, что сбитый ими самолёт вёз какой-то ценный пакет, то ли с документами, то ли с другими ценностями. Однако вскоре дело замяли: всё это случилось уже после капитуляции, никаких особых секретов там не могло быть, а что касается личных ценностей какого-либо японского генерала, то чёрт с ними, пусть тонут в океане!

– протокол допроса пленного полковника японской армии Кичиро Хасимото. Его вместе неким генералом Ямадзаки захватили моряки с эсминца «Грозный», и он, видимо, желая облегчить свою судьбу, рассказал, что отправил с одного из уцелевших японских аэродромов самолёт с надёжным пилотом. Тот должен был отвезти некоторые их личные вещи, имеющие определённую ценность, на один из заброшенных островов Малой Курильской гряды, где и ждать полковника Хасимото и генерала Ямадзаки, которые будут добираться туда на катере. Лететь все вместе они не могли, так как в их распоряжении был лишь одноместный сен-токи Nakajima Ki-44 Seki. Координаты острова знал только генерал, который вскоре умер в плену от воспаления лёгких. Самолёт, согласно последнему радио от лётчика был сбит в квадрате 18–45, и о его судьбе полковнику ничего не известно.

Исходя из этих данных, мы можем предположить такую картину. Статуэтка, которая хранилась у русского офицера-эмигранта, после его смерти попадает в руки полковника Хасимото, который осведомлён о её ценности. С помощью генерала Ямадзаки они связываются с американцами, готовыми купить эту статуэтку. Но опасаясь, что те просто заберут её у них, как у военнопленных, решают спрятать на секретной базе, координаты которой знает генерал, а самим плыть к американцам, на какой-то известный им корабль.

Но их планы разрушились: самолёт был сбит, полковник и генерал захвачены в советский плен. Если принять все эти допущения в качестве истины, то мы можем сделать вывод: статуэтка, которую вёз в самолёте японский лётчик, либо покоится вместе с ним на дне океана, в том самом квадрате 18–45, либо, если ему удалось спастись и выбраться на ближайший остров, находится на этом острове.

Первый вариант, скорее всего, безнадёжен. Организовать экспедицию по подъёму самолёта сбитого семьдесят лет назад, на достаточно большой площади, да ещё и на спорной территории не представляется мне возможным.

Приведя в соответствие обычной карте координаты этого квадрата, мы нашли одиннадцать островов, куда с наибольшей вероятностью мог попасть сбитый лётчик. Нужно учесть, что, скорее всего, он был оснащён спасательным поясом, так что мог уплыть довольно далеко, если, конечно, не был серьёзно ранен.