– Лерчик, ну я понимаю, эта безбашенная девчонка Томико, одержимая идеей возвращения национальной реликвии. Но ты, взрослая женщина, мать семейства… И пуститься в такую авантюру! Ну чем ты думала, скажи на милость?
– Да ничем я, Котик, не думала… Оно само так получилось…
– Ну конечно, само получилось! Детский сад «Ромашка»!
– А если бы мы с Томой не приехали, так бы этот Смит и увёз фигурку! Не всё вам, мужчинам, командовать и принимать решения!
– А если бы эти мужчины не поспели вовремя, так бы вы там и остались на острове. Американец всё равно бы увёз статуэтку, а вас обнаружили пограничники. И твоя любимая подружка Томочка прямым ходом отправилась в тюрьму, да и тебя бы по головке не погладили.
– Кстати, а как вы догадались, что мы на острове, и на каком именно? – Лера решила сменить неприятную тему.
– Как… Вы с Томочкой, конечно, умные, красивые, боевые. Но актрисы из вас – полное, как бы это поделикатнее выразиться… Не знаю, что там она втирала своему папеньке, но он вечером пришёл ко мне, и говорит, знаешь, со своим совершенно равнодушным лицом, но тревожно так: «Вениамин-сан, вы ничего не заметили странного в поведении вашей жены?» А я как раз сижу и думаю, чтоб у него отпроситься срочно лететь в этот самый Абасири, и вытаскивать свою жену из какого-то дерьма. Как же, в Саппоро они поехали! Врать сначала научись, а потом мужу вешай лапшу! Я ж тебя по голосу вычисляю на раз, неужели за пять лет не соизволила заметить?
А уж когда связь начала пропадать, всё стало понятно – пустились наши девки во все тяжкие! Это ж тебе Япония, тут сбои связи только в океане бывают. Пока летели туда, Кимурик припомнил, как его дочура крутилась около, как услыхала про то, что мы этот остров номер три назначили для осмотра, ну и рванули следом. Так же в бухточку зашли, катер ваш увидали, а на берегу дверь открытую.
И пошли по коридору потихонечку. А там, слышим, мужской голос, да по-английски. Кимура какую-то палку подобрал, а я так. Не думал, что этот тип вооружён, кинулся в двери, а тот и давай палить сдуру. Ну, а тут твоя подружка подоспела, хоть я этого и не увидел.
– Ну вот, а ты говоришь! Если бы не моя подружка-безбашенная девчонка, этот тип успел бы ещё несколько раз выстрелить, и что тогда? Так что ты ей ещё и благодарен должен быть.
– Ну да, я и благодарен. За то, что создала всем трудности, а затем мужественно помогала их преодолевать!
– Не только за это! Ведь нам ещё такую шкатулочку подарили, закачаешься! Я там посмотрела, вещи совершенно потрясающие. Ручная работа! Только беспокоюсь, разрешат ли их вывезти…
– Разрешат, наверное, – равнодушно отозвался Веня, – а что не разрешат, продашь здесь, да и дело с концом. Да, всё забываю спросить, что с этим Смитом, твоя подружка его не кокнула?
– Нет, просто отключила. Сказала, что он уже шевелился, когда мы уходили. Отлежится и уедет на своём катере. Или пограничники найдут и в тюрьму посадят. Да ну его в баню! Котик, лучше скажи, ты на Томочку сильно обиделся? Она хочет тебя навестить, но боится.
– Она вообще меня боится, как не знаю кого. Я из-за этого с ней и не общаюсь особо: кланяется, улыбается, а сама только и думает, как от меня подальше удрать.
– Веничка, она же хоть и нетипичная, но всё же японка. У них почтение к мужчинам с детства лелеют, а ты ещё крупный, громогласный, это для японцев непривычно, вот она и робеет.
– Ладно, пускай приходит, чего мне злиться, она же всё-таки нас всех спасла, как в том стишке:
С криком «Ки-я!» и ударом ноги
Вышибла Тома у Смита мозги!
Через несколько дней Томико появилась в палате, в сопровождении Леры. Она улыбалась немного неуверенно, но подошла поближе, поклонилась и произнесла:
– Простите меня, Вениамин-сан, это я во всём виновата. Рэири не хотела никуда ехать, я уговорила её…
– Томочка, – очень серьёзно произнёс Веня, – я готов тебя простить, но только при одном условии. Ты ведь подруга Лерочке?
Томико кивнула.
– А у нас есть такая поговорка: «Муж моей подруги – и мне друг». Так вот, я тебя не только прощаю, но и сердечно благодарю за своевременную помощь. С этой минуты – мы с тобой друзья, поэтому исключительно на «ты», никаких поклонов, никаких «сан»-ов. Хорошо?
– Хорошо, Веничка! – радостно засмеялась Томико.
– Ну, тогда давай мирилки делать! – он протянул девушке согнутый мизинец правой руки. Она недоумённо оглянулась на Леру. Та фыркнула, взяла её руку, точно так же согнула мизинец и зацепила его за Венин палец. Веня стал раскачивать сцеплённые мизинцы, декламируя:
Мир, мир навсегда!
Ссор не будет никогда!
Кто поссорится со мной,
Тот останется свиньёй!
Лера разбила их мизинцы ребром ладони, и они все вместе весело расхохотались.
Эпилог
Веню выписали из больницы только через месяц, в конце ноября. Они улетали в Москву пасмурным утром, и их провожали оба представителя рода Кимура – отец и дочь. Хирото очень изменился, он имел вид счастливого человека, отдавшего свой давний долг и гордого этим. Ребята не спрашивали, какую награду он получил, это было бы неэтично, но понимали, что он теперь совершенно счастлив.
Прощаясь, пожилой японец впервые оставил маску вежливого равнодушия. Он долго тряс Венину руку, улыбался не дежурной холодной улыбкой, а растроганно и тепло, явно не зная, как ещё выразить свои чувства.
Потом к нему подскочила Лерочка и расцеловала в обе щеки. Бедный самурай совершенно растерялся, но вскоре взял себя в руки. Томико, немного смущаясь, потянулась к Вене, и тот троекратно расцеловался с ней, пробормотав: «Продолжай, девочка, учить русские обычаи!»
После всех прощались сердечные подружки: целовались, всхлипывали, вытирали слёзы. На эту странную компанию целующихся с гайдзинами японцев с недоумением смотрели их сдержанные соотечественники, но никто не выказывал удивления: лезть в чужие дела – это ведь абсолютно не в японских правилах.
Июнь-Сентябрь 2017
КОНЕЦ 2-Й КНИГИ
