Смартфон вновь оказался в руках девушки. Джиао медленно двигалась по квартире, иногда останавливаясь, будто запоминая или вспоминая. Ее босые ноги слегка шаркали по полу, улавливаясь микрофоном в гнетущей тишине лишь ее дыхания — слабого, но в тоже время тяжелого.

— У собаки выросли коровьи рога*, — одна едва слышимая фраза, записанная за все путешествие по квартире, пока Джиао не остановилась перед зеркалом, рядом со шкафом. — Цзин сказал мне, что Китай стерпит все, но задал вопрос: “А что стерплю я?”... чего стоит теперь моя жизнь? Многие китайцы отдают свои жизни, сражаясь за нас… а что мы? ЧТО МЫ?! — с криком отчаяния у Джиао “скатились” “сухие” слезы.

— Что мы… сделали… чтобы облегчить их ношу? Ели, веселились и радовались жизни. Все ради… нас самих… — Джиао смотрела на свое отражение, будто задавая вопросы самой себе, — Что мы сделали, ради Китая? Что делаем прямо сейчас? Я не сделала ничего… чтобы спасти маму с папой… ничего.

Джиао аккуратно положила смартфон на стул и перевела взгляд на вещи перед собой, внимательно осматривая каждую, щупая их. Белое свадебное платье, такое о каком она всегда мечтала выйти замуж. Черные модные кроссовки фирмы Tinhao, выпущенные совсем недавно в лимитированной линейке с автографами самых популярных звезд китайской эстрады. Ожерелье с ярко-красными рубинами. И огромный букет свежих роз алого цвета. Но первой вещью к чему потянется ее рука — будет совсем иное.

— Мой дядя сделал… сделал все для себя. В час моей нужды, в час горечи и потери… Он забрал все, что имели мои родители себе. Дом, офис, даже банковские счета. Он забрал все себе. Чтобы жить в красоте и достатке… Ублюдок! — громкий стук от удара в шкаф прозвучал громом в записи. Вновь съедающая все тишина. Тихий голос Джиао едва развеял ее, — и таких, как он — сотни… тех, кто наживается на чужом горе. А народ верит им. Народ слушает их раскрыв рты и не видит войны, что уже на пороге их дома… Но сегодня, все изменится. Война придет к ним домой.

Запись больше не уловит никаких слов и спустя минуту завершится. Джиао выключит свой смартфон после того, как отправит однотипные сообщения своим бывшим друзьям. “Со мной все хорошо, я нашла новую жизнь. Прощай. Благородный человек не помнит старых обид”. После она вновь посмотрит на то, что ей предстоит надеть. Корсет из связанных вместе с собой пластидов.

Джиао оденется, как подобает невесте. Самой лучшей невесте сегодняшнего дня. Ведь ее суженый, один из самых страшных существ на всем белом свете — Смерть. Он не потерпит ни слез, ни страха. Только решимость. Решимость идти до самого конца с гордо поднятой головой.

Стоя в белом платье перед выходом из квартиры, Джиао осторожно повертит в руках букет алых роз, найдя там кнопку взрывателя. Ее пальцы предательски дрожат, в горле стоит ком, а внутренности будто желе отзываются дрожаще на каждое ее действие. Лишь пару движений, лишь порог за дверь и жизнь не будет иметь иного выбора, только идти до конца. И сказать “да”, своему супругу.

— Значит, вот так боятся свадьбы? — Джиао усмехнулась сама себе и, открыв дверь, вышла из квартиры.

Смартфон Xintao P23, остался лежать в одной из тумбочек квартиры. Квартиры, в которую Джиао хотела перевезти своих родителей, ведь ей всего лишь месяц назад, еще до окончания университета выдали эту жилплощадь. Выдала корпорация, которая сотрудничала с отцом Джиао. И всего через неделю, квартира перейдет в наследство дяде Джиао.

Невеста шла по главной улице города, встречать своих жрецов обряда. Шла, проходя сквозь толпы мирного народа, что решил изъявить свои слова и волю. Народ требовал уйти из Дантая захватчикам, что пришли сюда с оружием. Выгнать их отсюда. Словами.

Джиао шла, улыбаясь, смотря как народ объединялся, как начинал требовать и кричать во весь голос: “Убирайтесь! Пошли прочь! Китай не ваш!” Она была счастлива, что сегодня весь Китай увидит истинное лицо войны, что пришла в каждый дом китайского народа.

Гулкий звук моторов бронетехники становился все ближе, толпа становилась все гуще и гуще и Джиао с трудом пробиралась сквозь нее, пытаясь попасть в первые ряды. Она слышала крики мирного народа Китая поддерживающие друг друга и желающих лишь одного.

— ПРОЧЬ! ПРОЧЬ! ПРОЧЬ!

На что им вторили громкоговорители военных, — Просим вас разойтись!

Они просили, но в их руках было оружие, а многие из них уже наставили их на китайцев. Джиао видела, как огромная толпа мужчин пытается остановить руками еле катящийся на них танк. А их пытались убрать с дороги. Джиао шла, высоко подняв голову, смотря на огромное дуло смертоносной машины, на солдат, пытавшихся отодвинуть толпу, чтобы колонна могла проехать.

— МЫ ХОТИМ МИРА! — что есть сил крикнула Джиао, выставив перед собой букет роз, и направилась прямо к танку.

— Мы хотим мира!!! — начали выкрикивать люди, услышавшие ее. Толпа скандировала, смотря как девушка в белом платье невесты шла на танк.

Джиао нажала кнопку, ей оставалось теперь лишь отпустить. Она видела, как к ней уже шли солдаты, которые наставили на нее винтовки, требуя от нее держать дистанцию, но невеста вновь и вновь кричала фразу, — “Мы хотим мира!”. И шла, несмотря ни на что.

И когда она стояла вплотную к танку, когда солдаты уже были на взводе и стреляли в воздух, дабы напугать народ — Джиао отпустила кнопку.

*У собаки выросли коровьи рога. — неожиданное изменение внешности или поведения

Стремительный темп колонны Krieg Korps постепенно сбрасывал скорость после входа в район Дантай. Широкая главная улица, она же и трасса, идущая сквозь район вначале, была пустой. Да и сам район встретил своих гостей, весьма — пусто. Покинутые блокпосты, построенные, наверное, еще две недели назад. Пустые “бойницы” корпоративных зданий, с которых легко можно было встретить въезжающую колонну и накормить свинцовым дождем. Даже не было и мирных людей или проезжающих машин. Пустой и в то же время опасный город.

В рации раздались указания для командиров отрядов — основной посыл всех их был — смотреть в оба и быть наготове. Осторожное, даже скорее медленное движение колонны не входило в планы операции, но все всегда выглядит на бумаге лучше, чем происходит на самом деле. И вскоре объектив Эмили, как и наблюдатели экипажей бронетехники уловили движение. Множество движений впереди. Огромная толпа мирного населения двигалась в их сторону.

— Впереди люди, — произнесла по рации Эмили, почти повторяя слова старшего командира, который постоянно отдавал приказы в командирскую рацию Генри.

— Этого нам сейчас только не хватает, — произнес Генри и тяжело вдохнул горячий летний воздух, — будьте предельно внимательны.

С каждой минутой встреча двух сторон конфликта становилась все ближе. Объектив камеры Эмили начал улавливать более четкие образы людей. Десятки тысяч китайцев вышли на улицу. Среди них были как и молодые, так и старые. Даже дети, что шли под руку со своими родителями. Все они вышли, чтобы встретить колонну ЧВК Krieg Korps, но не словами радости.

— Убирайтесь! Пошли прочь! Китай не ваш! — доносились крики людей, эхом разлетаясь от стен многоэтажек.

Колонна сбавила ход, казалось, что сейчас даже человек быстрее доберется до нужной черты — и в один из моментов остановилась. Гул моторов все еще продолжал аккомпанировать гласу толпы, но с более тихим акцентом, но и это не остановило запал мирного населения — они хотели выгнать военных со своей территории. Напористо и даже несколько угрожающе, толпа начала двигаться навстречу остановившейся колонне бронетехники.

— Всем высадиться. Начинайте разгонять толпу! — услышал приказ в рации Генри.

— Блять… блять… — ругаясь, Генри начал слезать с борта БТРа, — слезаем.