– Нет, что вы, я просто надеюсь на то, что нынешний мой внешний вид будет более располагать к откровенной беседе, чем обычный. И, если вы не против, то я бы начала допрос с Горацио Тейта.

– Почему с него? Не самый старший, далеко не самый умный, – да, характеристику его я уже прекрасно знала. – Самовлюбленный, наглый. Его до сих пор не арестовывали исключительно из-за везения, больше ничем то, что он до штурма гулял на свободе, объяснить не могу.

– Именно поэтому я и хочу его вызвать. Он считает, что он любимчик стихий. А это значит, что будет разговорчив. Хотя…

Пока мы садились в движ, я вдруг подумала, что была не права. И что эту карту нужно держать в рукаве. А еще лучше, предварительно разогрев и раздразнив.

– Ну так? Вы все еще хотите видеть Тейта в первую очередь? – Спросил Либрем, когда водитель легонько тронулся с места. А я повернулась к куратору и отрезала заднее сиденье стеной тьмы.

– Нет, у меня есть идея получше! Извините, никому сейчас не могу доверять, – я кивнула на колыхающуюся «перегородку».

– Понимаю, как-нибудь переживу, – ага, я, конечно, поверила. Только не надо так сглатывать громко, товарищ куратор. – Делитесь планом.

План был предельно прост, но его нужно было разыгрывать несколько дней. Сначала мы должны были отправить охранника за Тейтом, а потом следом еще одного, но за другим преступником. И Тейта при этом, проведя всего несколько метров, должны отправить обратно в камеру. И я прикинула, что если провести подобное несколько раз за несколько дней, то он точно достигнет точки кипения и выльет на нас все, что знает. Особенно, если перед ним проведут не только кого-то из главарей, но и обычных «рабочих». Я искренне надеялась, что его самолюбие подобного отношения не переживет.

А когда мы подъехали к Алькарику, Либрем уже с предвкушением потирал руки. Засиделся он в кабинете.

Нас достаточно быстро проводили через несколько пропускных пунктов. А вот на последнем, непосредственно при входе в здание даже магически обыскали. И попросили сдать оружие. Пистоль я отдала, а вот со своим лебедем расставаться не стала, заспорив охранника до хрипоты.

– Леди, я не могу пропустить вас с ним внутрь. Вы можете представлять угрозу. У нас есть правила, вдруг кто-то из преступников выхватит его у вас? – ага, конечно, правила. Знаю я эти правила, но и любопытный взгляд твой я тоже виду, стоит мне отдать пистолет, как я его потом после вот этих кривых рук, что поигрывают ключами, не соберу. – Поэтому сдайте, пожалуйста, оружие, – мужчина посмотрел на Либрема, явно ожидая, что тот устранит проблему в моем лице, но тот воздержался от каких-либо действий.

– Во-первых, это секретная разработка Бюро, – у куратора резко взметнулись брови, он явно не ожидал, что я могу подобное ляпнуть. – Я не имею права передавать ее кому-либо. Во-вторых, даже если у меня кто-то его выхватит, то воспользоваться не сможет, – нет, они конечно могут найти предохранитель и снять с него, но это не одномоментно и с определенным везением. – А в-третьих, чтобы освободить кого-либо, если это понадобиться, мне не нужен даже пистоль.

– Она сама – оружие, – закончил за меня Либрем. – Высшая темная.

– Сэр… Я все понимаю, но вы тоже войдите в положение, – замялся охранник и сделал шаг назад. И вроде, по-хорошему нужно сдать пистолет и прекратить весь этот цирк. Но он – единственное, что связывало меня с родным миром, не считая одежды. И поэтому я была готова бороться за него до конца. Видимо, эта мысль отразилась на моем лице и нас все-таки пропустили.

– Что-то я не знаю не о каких разработках… Хотя и оружие такое вижу впервые. С островов?

– Отца, – я нагло вру. – Все что осталось от родины и родных, – в каком-то смысле это так и есть.

– Что же, сочувствую вам, но в следующий раз оставьте его дома, чтобы у нас не было проблем. И чтобы не тратить время.

– Хорошо, – тут наши мысли совпали, об этом я уже тоже подумала. Охранники ведь меняются, а каждый день спорить и выглядеть дурой мне не очень бы хотелось.

Мы вольготно устроились в кабинете, куда нас провели по просьбе начальника тюрьмы, я открыла список и показала его Либрему, тот сделал вид, что на секунду задумался и попросил одного охранника привести Тейта. Я подождала ровно минуту, изображая скуку, а потом снова залезла в список и потыкала в него пальцем, обращая внимание начальника. Мол, не того вызвали. Тот моментально среагировал и рванул вслед за первым, но вряд ли успел. Через десять минут привели одного из старших.

– Генри Местор, прошу, садитесь, у нас есть к вам несколько вопросов, – очень доброжелательно начал куратор.

– На которые я не собираюсь отвечать, – спокойно проговорил мужчина, не отрывая при этом взгляда от меня. Я же, совершенно не стесняясь, разглядывала его.

Он не выглядел как прожженный бандит, совсем нет. Аккуратная прическа, здоровые зубы, крепкого телосложения, но без перегибов, выдержанный. Его скорее можно было представить на месте Либрема, но… Преступники бывают разными. Часто за маской стеснительного добродушного соседа прячется вор или убийца. А иногда и любящий муж, с улыбкой обнимающий жену при посторонних, дома превращается в хитрого тирана, жертве которого даже нечего предъявить полиции. Такое я тоже видела. И тут я вспомнила, у Беляковского старшего был такой же участливый взгляд. Взгляд, благодаря которому хочется открыться человеку, если его не знаешь. А если знаешь… То мороз пробегает по коже.

Либрем долго-долго задавал ему вопросы, про то, где он был и что делал в день штурма, за что отвечал, куда планировалось поставить пыльцу и рабынь, где они взяли сырье и девушек, но Местор, как и сказал, не ответил ни на один вопрос. И все это время он смотрел на меня.

– Зачем она здесь? – в какой-то момент он перебил моего начальника.

– Хотите, чтобы допрос вела префект? – мою фамилию Либрем специально опустил. – Хорошо, – и кивнул мне.

– Сэр Местор, – я глубоко вздохнула, а взгляд допрашиваемого на несколько мгновений опустился куда-то ниже моей шеи. Да, редкий мужчина не занырнет им даже в неглубокое декольте. – Как вы относитесь к женщинам? – о, кажется, я поставила его в тупик. Но ненадолго, судя по тому, как он заулыбался.

– По-разному, префект. Но ни одна не жаловалась. Я очень умелый, – странно, я думала он умнее. Или просто придуряется?

– А если серьезно? Я знаю, что у вас жива мать и есть две младших сестры… Вы никогда не представляли, что они могут оказаться на месте ваших рабынь? Например, у конкурентов.

– Не смей трогать мою семью, клабачка! – о, за живое задела.

– Я? Никогда! Просто не верю, что такой, как ты мог спокойно смотреть на их страдания, – я даже бровью не повела. – Ты не так воспитан.

– Ошибаешься, – усмехнулся он, показывая свое настоящее лицо. – Их крики были для меня колыбельной по ночам. Знаешь, как они вопили, когда парни брали нескольких, чтобы расслабиться после тяжелого дня? Они молили о смерти… Но это было только начало.

– То есть, тебе нравится, когда мучают других? Но сам ты предпочитаешь смотреть? В чем проблема? Не любишь пачкать руки? – я увидела, как черная тень поползла по полу к нему за спину и снова глубоко вздохнула, загоняя тьму обратно. Он же воспринял это по-своему.

– Я люблю, когда женщина сама приходит ко мне, а не вопит от ужаса. Но если ты любишь пожестче, – Местор растянулся в многообещающей улыбке. – Могу устроить.

– Предпочитаю мужчин по другую сторону решетки, – позволила съехидничать я. – А они… Те, кто с другими кричал от ужаса, приходили к тебе по собственной воле?

– Конечно, ведь только я давал им пыльцу, – рассмеялся он. – А под ней желание становится неудержимым. Попробуй как-нибудь, может твоему бюрошнику, – он кивнул на Либрема, и наклонился ко мне, – понравится. Я чую, что под этой тонкой корочкой льда прячется пожар страсти.

– Уведите! – коротко отреагировал Либрем. И Местора, дико хохочущего, утащили прочь.

Я, молча довнесла его ответы в протокол, посмотрела на имя следующего заключенного и повернулась к начальнику, указав глазами на запись.