Культиваторы Империи – это уникальные по своей специальности маги. С помощью эфирных воздействий они значительно ускоряют рост растений. Благодаря им Империя, находящаяся в горной долине, не богатой плодородными землями, способна не только кормить себя, но и производить зерно и овощи на экспорт. Для любого имперского мага должность культиватора считается весьма и весьма престижной. Но, как бы Магнус ни старался, понимание выращивания растительных культур и особенности каждой из них никак ему не давались.

В непростых размышлениях юноша дошёл до яблоневого сада. Здесь, в окружении студентов младших и средних курсов, Магнус не был похож на выпускника. К своим годам он не сильно вырос и не мог похвастаться развитой мускулатурой. Черты его лица были острыми и ровными, но им не хватало присущей всем мужчинам семьи Гётте мужественности и жёсткости. Матушка всегда говорила, что он пошёл в её деда, но сам Магнус не был знаком с такой дальней роднёй.

Приближаясь к одной из беседок в саду, Магнус услышал знакомый старческий голос.

– Академия была основана в 326 году, ровно 607 лет назад во время правления династии Сэккхемов легендарной личностью, великим учёным и естествоиспытателем Метомандрой. Его научный метод состоял в изучении, обосновании и последующем подчинении любого вида эфирных аномалий, магии ведьм, колдунов, шаманов и прочих, с позволения сказать, неразвитых пользователей эфира.

Профессор Вольф Ванштейн вёл вводный урок для будущего курса. Он часто вёл занятия на открытом воздухе, если это позволяла погода. Старик вообще имел крайне щепетильное отношение к академическому саду – регулярно ухаживал за растениями, инициировал уборочные дни. Ходили слухи, что Вольф Ванштейн в молодости мог стать культиватором и имел для этого все задатки. Однако, по неизвестной ныне причине, он выбрал направление преподавателя.

– Кто-нибудь знает, что такое эфир? – спросил профессор свою юную аудиторию.

Дети сидели, морща лбы. Для каждого из них эфир являлся чем-то само собой разумеющимся, естественным понятием, как дружба или жизнь, но дать определение никто не мог.

– Существует много определений данного явления: человеческая энергия, магическая сила, сакральная сила, – продолжил старик. – Но мы пользуемся тем определением, что дал в своё время сам Метомандра. Эфир – это внутренний человеческий трудовой ресурс, используемый индивидом сообразно собственной воле. Иными словами, эфир – это не субстанция. С помощью эфира вы никогда не сможете ничего создать с нуля. Вы можете только преобразовывать уже имеющийся материальный мир. Понятие эфира можно сравнить с понятием труда.

Профессор сомкнул ладони у груди.

– Допустим, я хочу согреть руки. Подскажете, как мне это сделать?

– Потереть друг о друга! – выкрикнул полноватый курносый мальчишка.

– Подышать на них… – робко сказала девочка с большим белым бантом.

– Правильно, молодцы, – ответил профессор, – все эти варианты приводят к требуемому результату. Мы производим некий труд и согреваем руки. Но как нам это сделать с помощью эфира? Как понять, чего именно мы хотим? Что вообще такое тёплые руки? Это горячий воздух в ладонях? Или мы хотим, чтобы кровь в пальцах быстрее двигалась? Или, может, мы хотим, чтобы наша кожа стала тёплой? Если мы сложим руки и начнём выпускать поток эфира с желанием сделать руки тёплыми, в большинстве своём ничего не добьёмся. Потому как нет осознания, чего мы хотим. Чёткое понимание свойств и физических законов нашего мира позволяет человеку творить магию.

Один из мальчишек поднял руку.

– Профессор, но ведь каждый человек может вложить эфир в предмет, и…

Старик сделал жест молчания – поднял ладонь, согнув мизинец.

– И при этом эффект будет всегда одинаков, вы хотите сказать. Да, действительно. Это единственно использование эфира, доступное всем и каждому. Наполнив предмет эфиром, или по-другому, зарядив его, мы ненадолго повышаем его импульсные свойства. Ударом заряженного прута, к примеру, можно разломить камень, но и сам прут после того, как эфирный эффект спадёт, тоже рассыплется. Исключения составляют артефактные технологии и некоторые виду руд, но о них мы поговорим позже.

– Профессор, вы говорили про знания в науках, что нужные для магии. Значит ли это, что ведьмы и колдуны также хорошо разбираются в науках, как и наши маги? – спросил один из мальчиков.

– Хороший вопрос, молодой человек. Безусловно, какие-то познания у данных личностей в научных сферах есть, но они очень далеки от тех знаний, что собрала Империя. Так как же они творят свою магию, спросите вы? Я отвечу – чувственный, эмпирический опыт. Это тоже способ научного познания, и очень древний. Они не знают, как получается данный эффект, но они чувствуют, что так правильно, так должно быть. Иногда это чувство совпадает с реальностью и происходит магия. Потому колдуны и чародеи не имеют школ. Нельзя научить «правильно чувствовать». Чувство можно только передать. Потому ученик колдуна живёт со своим наставником, познаёт его быт, его философию, его миропонимание. В Империи мы давно отошли от данной практики, потому как в точности знаем, как и что должно быть. Эфемерное ощущение мы поменяли на конкретное знание, понятную инструкцию и руническую печать.

Магнус слушал лекцию и вспоминал себя в первый год в Академии. Если так подумать, уже тогда в их небольшой группе сложились хорошие отношения. Разумеется, за семь лет не обошлось без ссор и обид, но это всё можно преодолеть. Юноша даже почувствовал лёгкий укол зависти к новичкам.

– Кто из вас знает, чем знаменит Метомандра помимо основания Академии? – спросил профессор после небольшой паузы.

–Х-хираиарда? – поднял руку пухлый десятилетний мальчик. Сидевшие рядом с ним ребята робко взглянули на него. Профессор поправил очки.

– Молодой человек, это был вопрос или утверждение?

– У-утверждение?

Вольф приподнял бровь в недоумении, но продолжил.

– Правильно. Только это произносится как печать Хериадра. Если совсем упрощённо, её можно назвать центральным хранилищем знаний об уже изученных магических печатях. Все печати делятся на десять ступеней, начиная с самых простых, по типу порыва ветра, и некоторых температурных изменений: касание огня и холода, которые имеют моментальное воздействие. На высших ступенях расположены сложные комплексные ритуальные печати, к которым можно отнести телепортацию. Наши выпускники по окончании обучения могут овладеть печатями третьей или четвёртой ступени. Но, как гласит известная фраза: «жизнь – это движение» в том числе и движение в познании. Все наши ученики, так или иначе, продолжают свою практику и возвращаются в Академию, чтобы поднять свою квалификацию по мере необходимости.

Старый профессор внезапно обернулся в сторону Магнуса.

– Студент Гётте! – Резко сказал он. – Подойдите к нам.

Магнус, не ожидавший такого резкого приглашения, слегка ошарашенный зашёл в беседку и встал рядом с Вольфом перед детьми.

– Сейчас молодой человек, выпускник этого года, продемонстрирует итоги своего обучения. Какую печать вы покажете нам, студент Гётте?

– Оглушение? – нерешительно протянул Магнус.

– Студент Гётте, это был вопрос или утверждение?

– Утверждение!

Профессор удовлетворённо кивнул и повернулся к первокурсникам.

– Выпускник решил продемонстрировать печать боевого типа, использующуюся преимущественно силами полиции, реже военными. Подойдите к окнам.

Дети хлынули на скамейки у окон беседки. Магнус и Вольф вышли на улице на площадку между деревьями. Профессор вытянул руку перед собой. Перед его ладонью на мгновение возник сияющий круг с вписанными в него причудливыми геометрическими конструкциями. Ещё мгновение – и вот валяющиеся под ногами ветки, камни и песок собрались в несколько невысоких паукообразных големов. Встав на свои конечности, они неторопливо двинулись в сторону Магнуса.

Профессор махнул рукой

– Приступайте.

Магнус кивнул, посмотрел на големов и сконцентрировался. Как всегда, в мгновения сотворения печати, мир вокруг юноши будто застывал, превращался в замедленную в действии картинку. Перед внутренним взором Магнуса возник сияющий круг, внутри которого он начал чертить руническую конфигурацию. Одна за одной мерцающие бирюзовым светом линии вырастали и соприкасались друг с другом, не покидая пределов круга.