Стальной блеск мигнул со спины старухи, метя перерубить позвоночник, но лезвие вонзилось в выросший возле бабки кряжистый корень. Командир потянула саблю, но та застряла в гнилом дереве.

Маркос повела рукой в сторону женщины. Та отпустила оружие и отпрыгнула. Шаг назад и стопа угодила во что-то мягкое. Отрубленная сильно деформированная нога старухи превратилось в подобие щупальца из гнилой плоти и обвило сапог женщины.

– Дьявол!

Вокруг ладони старухи вновь заполыхала эфирная бирюза с чёрными всполохами. Остатки гнилого рта оскалили редкие зубы.

Прозвучал выстрел. Позвоночник бабки разлетелся в труху, разделив туловище тем самым на две половины.

– Сейчас, Соня! Убей эту суку! – крикнул лежащий с мушкетом на земле Гаррет.

Туловище бабки повернулось в сторону падения, стараясь приземлиться на целую руку. Единственный глаз старухи расширился. Рядом с ней упал небольшой светлый кристалл.

– Не недооценивай людей, чёртова нежить! – сказала Соня. Она выбросила вперёд руку, прочертив в воздухе замысловатую фигуру.

По кристаллу пошла тонкая трещина, из которой бил невыносимо белый свет. Гаррет закрыл глаза, и когда открыл их только тогда, когда хор агонизирующих голосов стих. От тела Маркос осталось лишь кровавое пятно.

Соня подошла к Гаррету. Достала с поясной сумки бинт и бросила ему.

– Это всё, командир? Она уничтожена? – спросил Гаррет.

– Если бы. У нас есть несколько минут, чтобы найти и уничтожить её «якорь». Иначе она восстановится и придётся сражаться заново. Перевяжи рану и перезаряди мушкет! – приказала Соня и достала массивный медальон. Артефакт не реагировал. Соня нахмурилась.

В окружающем тумане зашевелились тени. Гаррет бросил бинт и судорожно схватился за оружие. Из ночной темноты раздавались голоса, сливающиеся в одну единую речь.

– Я – Елена Маркос. Старая Маркос. Я уже была ей, когда ваши деды хоронили своих прадедов. Я буду, когда ваши потомки будут хоронить своих отпрысков.

– Будь ты проклята, тварь! – зарычал Гаррет.

Соня положила руку ему на плечо.

– «Якорь» не в старухе. Но он не может быть далеко. Без «якоря» она не сможет удержать контроль над своей мёртвой куклой. Вставай, Гаррет! План Б! – крикнула Соня и выставила вверх ладонь. Тонкий, но яркий луч света устремился в небо. Они заковыляли к поваленному дереву.

Туман нехотя расступался перед ними. То тут, то там во тьме ночного леса мелькали чьи-то быстрые движения. Кто-то падал, другой хватался за голову, третий тянул к ним свои руки. Мужчина судорожно вздохнул.

– Это иллюзия. Не смотри туда, – сказала Соня, придерживая Гаррета за плечи.

– План Б?

– Один полковник артиллерийских войск мне кое-что должен.

На одном из снежных пиков хребта возникла яркая вспышка. Огромный огненный снаряд, словно комета, направился в их сторону.

Маркос засмеялась хором старческих голосов.

– Твоя смерть не принесёт мне мою.

 Добравшись до сломанного дерева, Соня помогла Гаррету сесть.

Лес вокруг словно жил собственной жизнью. Бесчисленная толпа тёмных фигур рвалась к ним, но не могла прорваться сквозь белый саван тумана.

– Давай, старуха. Покажи теперь ты свой страх. Нападай как загнанная крыса, или бросайся в бегство! Имперская магия не щадит никого! – крикнула Соня.

– Почему она не атакует корнями? – спросил Гаррет.

– Это бессмысленно. Мы умрём в любом случае, а она своим нападением может себя обнаружить. И тогда… – Соня молча указала медальон.

Огненный шар приближался, всё ярче освещая дорогу.

Старая лошадь, лежавшая в луже крови на земле, вдруг встала на дыбы, развернулась и бросилась прочь.

– Это лошадь старухи! – крикнул Гаррет.

– Вот ты и показала себя, – прорычала Соня, выставив руку в сторону Гаррета. – Мушкет!

Мужчина вскинул ружьё для выстрела.

– Простите, командир, но в стрельбе я лучше вас, – ответил Гаррет. Он затаил дыхание и нажал на курок. При ярком освещении целится одно удовольствие. Заднее копыто разорвало в клочья. Лошадь повалилась, беспомощно подтягивая целую ногу, чтобы встать. Гаррет начал заряжать второй патрон. Он уже чувствовал жар от магического снаряда, приближавшегося к ним.

– Я горд был служить под вашим началом, командир.

– Отставить! – рявкнула Соня, схватив одной рукой Гаррета за пальто и прижав к себе.

Лошадь, выровняв равновесие на три копыта, продолжила бег. Мужчина смотрел ей вслед, с горечью понимая, что ведьма ушла. Как он сразу не понял, что старуха не просто так держалась за эту клячу!

Гаррет повернул голову к Соне. Та стояла с закрытыми глазами, подняв свободную руку вверх. Над их головами мерцала эфирная печать – многочисленные прямые линии светились чистым бирюзовым светом.

Командир открыла глаза и на выдохе громко выкрикнула что-то на имперском.

Пламя обрушилось на поле боя, поглотив и их, и весь окружающий лес.

К утру, когда дым и туман рассеялись, на выжженной поляне не было ничего, кроме золы и тихо тлеющих углей.

Стоял тёплый весенний день. Расставленные в полукруг цветастые шатры уютно примостились под сенью дубовой рощи. Шумная толпа гудела как пчелиный улей – смех, крики зазывал и многочисленные разговоры сливались в один сплошной поток. Всюду стояли уставленные угощением длинные, широкие столы. Поближе к шатрам были оборудованы места для почётных гостей. За одним из таких столиков в окружении охраны сидел пожилой мужчина в бордовой расшитой золотыми нитями мантии.

Неторопливо, выдерживая паузы, будто отдавая дань уважения алкогольному напитку, Первый советник Императора облизнул губы и задумчиво причмокнул. Слабый ветерок трепал полы его мантии. Седые волосы были зачёсаны назад, открывая испещрённое морщинами вытянутое лицо.

– Стойкий облепиховый аромат, горечь клюквы, и что-то ещё… Милейший, повторите! Как учёный, я должен докопаться до истины, – сказал советник, протягивая изготовленный по личному заказу лучшими стеклодувами Империи гранёный стакан.

– Как будет угодно, ваше благородие! – ответил пожилой лысеющий мужчина с пышной бородой. Он суетливо схватился за графин и склонился над столом. Стоящий рядом напудренный камердинер в строгом чёрном фраке озабоченно всплеснул рукам.

– Почтенный Галхард, могу ли я снова умолять вас задуматься о своём здоровье? Императору вы нужны в самом добром здравии.

– Умолять – можешь. Прислушаюсь ли я – нет, – сказал Галхард и опрокинул в себя очередной стакан. Стоящий рядом молодой майор, ответственный за охрану Первого Советника, с трудом подавил ухмылку.

– Ваше благородие, извольте закусывать. Вот, щуку вчера закоптил, – показав на стол, произнёс бородач.

– Не закусываю, – занюхивая рукав мантии, ответил Галхард. Внезапно он замер, его глаза расширились, и он треснул ладонью по столу. – Репа! Облепиха, клюква и репа! Решение, конечно, спорное настаивать на репе, но любопытное. Как вы пришли к такой идее, милейший?

– Прошу простить, ваше благородие, самогонка в погребе с овощами стояла, небось запах и передался, – произнёс мужчина и виновато склонил голову.

– Не извиняйся, такие вещи добавляют шарма благородному напитку, – осматривая на солнце мутную жидкость, будто вино, проговорил Галхард. Неподалёку прошла шумная компания смеющейся имперской молодёжи. Первый советник поднял стакан и залпом допил остатки.

Праздник весеннего цветения брал свои истоки ещё со времён старообрядцев, когда на территории Аурвальской Империи жили ведьмы, колдуны и чудовища. В те времена жители приносили жертвы духам, богам и прочим эфемерным сущностям, чтобы те защитили от напастей и давали своё покровительство. Но, более шестисот лет назад, в расцвет династии Сэккхемов, произошёл научно-технический подъём, во время которого все тёмные и ложные учения отступили перед светом научных дисциплин. На место дремучих суеверных колдунов пришли образованные маги. Большинство обычаев были забыты либо преобразованы в государственные праздники. Участь преобразования постигла и традиционный праздник весны. Сейчас он гордо назывался Праздник Честного Труда. Ярмарки, подобно этой, проходили по всей Империи.