Помощник молча кивнул.

Вечерний воздух слегка трепал занавески комнаты. Настольная эфирная лампа освещала рабочий стол с беспорядочно разложенными папками личных дел.

«Я и забыл, как же эти бинты чешутся», то и дело, стараясь пошевелить раненым плечом, сетовал Галхард.

– Хорошо, что прихватил отличное успокаивающее средство.

Советник потянулся к стоящему в ногах ящику. Достав бутылку и протерев стакан, Галхард почувствовал за дверью приближающийся к комнате знакомый разум.

– Заходите, Марли, открыто, – крикнул советник.

– И вам доброго вечера, Галхард, – сказала Дугровская, входя в кабинет.

Советник знал Марли ещё с тех пор, когда та была молоденькой абитуриенткой. В те года её лицо ещё не было помечено шрамом от ожога. Молодая красивая женщина отправилась в научную экспедицию за пределы Империи и вернулась хмурой, решительной дамой с обожжённым лицом.

Она очень редко покидала территорию учебного заведения. Было очевидно, что её семья – это Академия, а студенты в ней – это её дети.

Марли, вскинув бровь, взглянула на ящик с бутылками.

– Человека можно вывезти из Рестаны, но не Рестану из человека. Вы же могли просто распорядиться, и вам бы все принесли. Зачем было ломать замок деканата?

Советник наполнил стакан ярко красным напитком и с наслаждением сделал глоток.

– И надеяться на расторопность лакеев ректора? Ваш начальник не способен даже перенести экзамены, так как я могу доверить этому человеку столь важное дело, как оперативная подача ценнейшего живительного нектара? Мое время слишком ценно, чтобы проводить его в бессмысленном ожидании! Ты, кстати, тоже угощайся.

Марли села в кресло. Галхард смотрел, как она достала из кармана деревянную плашку, которая, вспыхнув эфирным светом, выпустила небольшой сияющий сгусток линий, сочленений и точек. Сгусток вылетел из кабинета.

– Это чтобы предупредить коллег, что я задержусь, – пояснила Марли.

Галхард вздохнул. Эфирный слуга. Фетч. Искусственный разум, созданный с помощью эфира. Это была относительно новая разработка имперских учёных на базе ведьмовских фамильяров. В отличие от ведовских практик, для создания фетча не нужна была живая плоть – только чистая энергия. Но и функционал у такого слуги был значительно меньше.

– Не люблю фетчей, – сказал Галхард, наполняя второй стакан и протягивая его профессору.

– Как и все менталисты, – кивнула Марли. Она слегка пригубила напиток. – Иррациональное неприятие сотканного из эфира разума. Скажите, советник – если бы фетч попытался вам солгать, то вы бы это почувствовали?

– Если бы фетч осознавал свою ложь – то да. Но я не уверен. Ни разу не допрашивал эфирный разум.

– А хотели бы?

Галхард покачал головой.

– Нет. Мне хватает проблем с человеческими мозгами. Но, разумеется, если бы это был приказ Императора…

Он пожал плечами и сделал очередной глоток из стакана. Марли вздохнула.

– Вы сильно изменились, советник. Не знай я вас, решила бы, что передо мной вконец спившийся человек, не контролирующий свою пагубную страсть. Как это вообще могло случиться? Менталисты ведь почти невосприимчивы к любым дурманящим эффектам.

– Я уникальный менталист, и главное слово в вашей фразе это «почти», – сказал Галхард и сделал ещё несколько жадных глотков, осушив стакан полностью.

Марли отодвинула свой напиток в сторону и пристально посмотрела на советника.

Галхард достал портсигар и вытащил сигаретку. Взмахом ладони он создал на кончике указательного пальца огонёк и прикурил от него.

– Четыре трупа и один в коме – вот результат моей утренней прогулки, – сказал Галхард, глядя на медленно угасающее пламя. – Вдобавок моё стремление сохранить жизни лишь обрекло всех на нечеловеческую боль и мучения перед смертью. В бою я чувствовал уверенность противников в собственной магической неуязвимости. Потому и бил в половину своей мощи, достаточно, чтоб пробить большинство защитных артефактов, и недостаточно чтобы убить. Но их амулеты были рассчитаны на противодействие направленным академическим печатям, а не примитивной ведической магии. В итоге люди умирали в агонии несколько часов. Относительно повезло только бандиту с молотом. Артефактор Императора снабдил меня излишне мощным изделием. Сердце бедолаги остановилось моментально. А сбежавший стрелок покончил с собой, испугавшись поимки и последующего допроса. Гуманней было сразу всех превратить в пепел.

Дугровская пожала плечами.

– Это бандиты. Они знали, на что шли, когда вставали на кривую дорожку. Тут не о чем сожалеть. Нам сильно повезло, что именно вы их встретили. Будь это кто из гостей или работники академии, смертей было бы значительно больше.

В сказанном плавали едва уловимые оттенки серого. Марли сомневается в некоторых словах.

– Повезло, говоришь… – задумчиво произнёс Галхард, и резко повернув голову в сторону собеседницы. – К тебе недавно случаем не выходили на контакт люди Сони?

На мгновение у Марли возникла вспышка целого спектра различных переходящих друг в друга эмоций. Шок, страх, сомнение, подозрительность. Но то было мгновение, оставившее лишь недоверие.

Марли сложила руки на груди.

– Это допрос, советник?

– Нет. Но для меня не секрет, что восемь лет назад твой исследовательский корпус вёл проект на островах Корсаннеста. И по совпадению именно в этот год там же объявилась новая банда под названием «Багровая рота» с беглым имперским инквизитором во главе. Впоследствии эта банда смогла подмять под себя большинство местных капитанов и преступных лидеров.

Галхард увидел алые всполохи в разуме Марли. Это была практически нескрываемая агрессия, но голос Дугровской был ровным и подчёркнуто вежливым.

– Также не должно быть для вас секретом тот факт, что по возвращении мною была подписана куча бумаг о неразглашении, в том числе со свойствами магического контракта. Свой интерес к данной теме можете удовлетворить, обратившись к главе имперской разведки Лионо Акадилу. Слышала, вы в хороших отношениях. Если же вы, господин советник, хотите продолжать проводить следственные мероприятия и обвинять меня в чём-то, будьте добры действовать по протоколу. Более не хочу вас отвлекать, вижу у вас ещё много планов на вечер.

Марли резко встала и направилась к выходу.

– Я хочу помочь, – сказал Галхард и максимально сосредоточился на своих ощущениях.

Сильное сомнение вперемешку с надеждой расползалось в сознании Марли. Разум лихорадочно бился, обдумывая варианты, что выражалось в спектре эмоций. «Действительно, Марли. То, что я хочу помочь, звучит крайне неубедительно, будто я тебя проверяю. Скажи это любой другой человек, ты бы просто вышла, полагая, что собеседник солгал. Но правдовидцы ведь не способны врать».

Марли нерешительно обернулась.

– Кому помочь?

В её разуме усилилась надежда – совсем чуть-чуть, но Галхард увидел это.

– Хороший вопрос, очень хороший. А кому бы ты хотела, чтоб я помог? Ты считаешь, что нужна кому-то моя помощь? Или помощь нужна тебе? В чём? У профессора Академии есть такие проблемы, которые нельзя решить без вмешательства советника самого Императора?

Марли молча смотрела на Галхарда. Он заметил медленно растекающуюся в сознании гостьи досаду – словно грязно-бордовое пятно на блеклом полотне эмоций.

– Все верно Марли. Ты попалась. Надежда зачастую губит сильней любых других пороков. Прости, не люблю я так поступать со своими коллегами.

Профессор Дугровская медленно села в кресло. Она плохо скрывала своё недовольство.

– Не нужно было соглашаться на ваше приглашение.

– И все же вы здесь, – сказал Галхард и положил на стол инквизиторский артефакт. – Когда Кир мне рассказал о своей находке, я было подумал, что инквизиция, наконец, созрела до решения о моей ликвидации. Видите ли, такие как я не могут рассчитывать на спокойную пенсию. Слишком много грязного белья я знаю про наших благородных граждан. Но произошедшее определённо было случайным событием. Что заставило меня отказаться от данного суждения. Ведь устроить смерть старика можно намного проще, не нанимая банды наёмников. Но вот вопрос, кто ещё обладает артефактами инквизиции кроме самой инквизиции?