Марли промолчала, понимая, к чему клонит советник.

– Соня и её люди, – продолжил Галхард. – Лихая дама десять лет назад не просто сбежала, она прихватила под мышкой часть инквизиторских магических формул.

– Она ведь могла любому продать созданные по тем формулам артефакты, – возразила Дугровская.

Галхард ясно увидел ложь в сказанном. Эти чёрные всполохи всегда были хорошо видны, какие бы эмоции не испытывал человек.

– Ты сама в это не веришь, а значит, хорошо знаешь свою подругу. Действительно, Соня не станет делиться с кем попало своей силой. Только с проверенными, верными людьми. Значит, долговязый – один из её офицеров. Какие цели у Сони могут быть в академии? Ликвидация, похищение, террор?

– Я знаю, что вы думаете, советник. Вы, вероятно, решили, что раз я была в Корсаннесте, то моим заданием было завязать доверительные отношения с беглянкой. Но это не так. Я выполняла иное поручение, научного характера.

«Она не лжёт». Галхард кивнул.

– Неплохо Марли, неплохо. Хороший ход, попытаться спрятать секрет от правдовидца за фактом, не имеющим отношение к делу. Но спорт курению не помеха. То, что вы занимались научной деятельностью, не имея прямого задания втираться в доверие к беглянке, не отменяет того, что вы могли подружиться с Соней.

– Слишком пространные рассуждения, не находите?

– Неужели вас совсем не беспокоит, что отряд Сони готовился устроить резню в Академии? – сказал Галхард.

В разуме Марли вспыхнула ярость и желание ударить. Но эмоции были быстро подавлены. На мгновение Галхард почувствовал, будто его разум опалило жаром – но всего на долю секунды.

– То, что я слышала о Соне, это не тот человек, что будет устраивать кровавую баню среди детей, – сказала Марли.

Галхард поднял руку с двумя выставленными пальцами.

– Один раз случайность, два – система. Вы дважды защищаете Соню, значит, все же вы друзья. Или на худой конец добрые товарищи, прошедшие через многое.

Марли тяжело вздохнула.

– Думайте как хотите. Я слишком устала от этого. Мне нужно готовиться к экзаменам.

– Пустое, Марли. Ты больше не можешь притворяться, будто ничего не знаешь.

Дугровская молча встала и пошла к выходу. Галхард последовал за ней.

– Ты получила письмо, от Сони, но не знаешь, что с этим делать. Также ты знаешь, что в университете именно я был её научным руководителем, а она была моим, можно сказать, любимчиком. Я, как и ты, обжёгся об Соню в своё время. Потому ты пришла ко мне, в «надежде», что я смогу объяснить, что она готовит. Вот та надежда, выдавшая тебя. Интересно, что мы обнаружим, если проведём обыск?

– Вперёд. Ищите, – ответила Марли, уже стоя в дверях.

– Значит, избавилась от письма. Молодец! Но вот что ещё я точно знаю. То, что ты права. Соня действительно не станет убивать детей, что бы ни стояло на кону. Она хочет обезопасить студентов. Это она просила в своём письме!

Марли застыла на месте. Она медленно с опаской повернулась к советнику. Её разум стал бледен, все волны эмоций будто покрыла корка льда.

– Ты действительно умеешь читать мысли?

– Будь оно так, всё было бы намного проще, – покачал головой Галхард. – Я просто очень хорошо знаю Соню. Даже слишком хорошо. А за наш небольшой разговор узнал и тебя. К такой, как ты, Соня могла адресовать только одну просьбу.

– Ректор не отменит экзамены, даже если мы все расскажем, – опустив голову, сказала Марли.

– Я это уже понял. Он непробиваемый кретин. Жаль только, что имперский язык не способен выразить всё негодование моей рестанской души. Ваш узколобый старик заботится только о собственном имидже.

Марли усмехнулась. Это была её первая улыбка за весь разговор. Обожжённый шрам уродливо исказился.

– Теперь ты понимаешь, почему я не рассказала никому про письмо?

– Понимаю, – серьёзно кивнул Галхард. – И ты всё делала правильно. Зато теперь ты все можешь рассказать мне. Пожалуйста, Марли – расскажи мне всё.

За завтраком в день экзамена Магнус не сумел заставить себя съесть ни кусочка, и сейчас очень об этом жалел. Однако отступать было уже некуда – торжественная церемония выпускного экзамена начиналась через каких-то десять минут.

Магнус стоял немного поодаль от основной группы выпускников, рядом с открытым окном в академический сад. Юноша с тоской смотрел на ясное, голубое небо, которое почему-то сейчас казалось ему блёклым и пустым.

– Выглядишь непривычно угрюмым.

Юноша оглянулся. К нему неторопливо шла профессор Дугровская. Сегодня на ней был парадный костюм Академии: бархатный чёрный камзол, накрахмаленная юбка в пол, седеющие волосы забраны в короткую косу, перевязанную чёрной лентой.

– Нет, что вы, профессор, – деланно отмахнулся Магнус, – я в полном порядке.

– У тебя всё по лицу видно. В конце концов, я была наставником твоей группы семь лет. Я хорошо выучила каждого из вас.

Магнус потупил взгляд, не зная, что ответить. Марли подошла ближе и положила руку на плечо своему ученику.

– Ты боишься?

– Нет, – соврал Магнус.

Марли усмехнулась и поправила ворот рубашки юноши.

– Мог хотя бы на своём выпускном экзамене не выглядеть, как взъерошенный воробей, – сказала она. – Знаешь, у меня были студенты гораздо лучше и умнее вас. Но ни с кем из них мне не было так приятно и весело работать.

Магнус взглянул в лицо преподавателю. В уголках её серо-голубых глаз стояли слёзы.

– Профессор, вы…

Дугровская подняла дрожащую руку в жесте молчания и внимания. Магнус привычно замолчал, готовясь слушать слова учителя.

– Магия – это наука, – сказала Марли. Она очень старалась говорить ровно. – Сила и качество работы наших печатей напрямую зависит от знания и понимания физических законов. Сегодня ваши знания определят вас как имперских магов, выпускников Академии Метомандры. Однако только ваши поступки определят вас как людей. И судя по вашим поступкам… Что же, я буду очень скучать вашему классу.

Магнус почувствовал, как у него в груди болезненно защемило сердце.

– Я… То есть – мы все тоже будем скучать.

Марли Дугровская улыбнулась, подняла ладони на уровне груди и совершила один из самых простых жестов имперского этикета.

«Вместе».

Магнус поднял руки и не с первого раза, но повторил жест. Ему удалось выдавить из себя улыбку, и юноше стало чуточку легче на душе. Профессор заметила перемену в своём студенте и похлопала его по плечу.

– Теперь иди, студент Гётте, – сказала профессор Дугровская, – это всего лишь ещё один экзамен. Твои друзья наверняка уже заждались. Не заставляй их снова скандировать кричалки, чтобы поддержать тебя.

Юноша засмеялся и хотел было что-то сказать, но только кивнул в ответ. Он повернулся в сторону уходящих выпускников и последовал за ними. Марли смотрела ему вслед. С трудом сдерживая слёзы, она была очень благодарна, что Магнус ничего не ответил.

Раздался бой часов. Полдень. Время начала экзамена.

В парадном холле с полукруглыми лестницами, ведущими на внутренний балкон второго этажа, собралось чуть больше пятидесяти человек. Лучшие из лучших. Цвет Аурвальской Империи, будущие великие учёные, генералы, политики, промышленники. По данному случаю оконные проёмы были украшены яркими бордовыми гобеленами. Идеально вычищенный кафель ослеплял своим блеском. Замысловатая резьба дубовых перил была заново полакирована, а потрескавшиеся детали заменены.

В центре балкона стоял ректор академии Отто фон Штрайз, пожилой мужчина с длинными седыми волосами и фиолетовой мантии поверх чёрного бархатного камзола. Подняв руки в приветственном жесте, он дождался, когда в зале наступит тишина, и широко улыбнулся.

– Дорогие выпускники! – слегка дребезжащим голосом начал ректор. – Вы все прошли тернистый, полный испытаний путь познания самых передовых дисциплин. За все эти годы каждый из вас уже доказал свою готовность преодолеть самые тяжёлые испытания и решить задачу любой сложности. Но сегодня вам предстоит сделать последний шаг. Последнее усилие, которое докажет, что вы не просто готовы, но и способны вести Аурвальскую Империю к новым подвигам, новым победам!