Галхард изменился в лице. Взял бутылку ликёра, налил полный стакан и залпом осушил.

– Тот человек давно умер, – резко сказал советник.

– Ты мне тут дешёвым драматизмом в уши не лей. Перед жеманными имперскими рожами будешь трагического героя корчить. Я-то прекрасно наслышана, как ты и людей убивал и судьбы калечил. Да, чуть не забыла спросить – твоя бывшая студентка вопрос передаёт. Очень ей интересно, ты на турнире играть будешь за белых или за чёрных?

– Я слишком стар для больших шахмат, – ответил Галхард.

– Вот опять. Говоришь слова, а слышится как пердёж в лужу. Не сыграешь ты, сыграют тебя, ты же это понимаешь?

Галхард протянул руку к ликёру. Роза сделала новую затяжку.

– Мда-а. Кушай ликёрчик, кушай. До последней капельки. Авось на дне яйца свои найдёшь, – сказала она и взяла свою кружку двумя пальцами, оттопырив мизинец. Галхард сделал глоток из бутылки и с грохотом поставил на стол.

– Я был вежлив с тобой, Роза, но ты, старая перечница, не того масштаба фигура, чтоб со мной так говорить. Ты не жила мою жизнь, я не жил твою. И явно не с тобой я буду обсуждать, кто кого играет в этой жизни. Передай Соне: я дам ответ, когда посчитаю нужным.

Роза непринуждённо затянулась и затушила сигарету.

– Не стыдно так с матерью пятерых детей разговаривать? А ещё мужиком себя считаешь. Думаешь, что ты в чём-то лучше меня? А чего ты достиг? Что ты сделал хорошего, доброго, вечного? Времена, когда перед тобой стелиться должны были уже давно прошли. Только, мне кажется, ты этого до сих пор не понял. Честно, мне плевать на тебя, старый козёл. Упивайся хоть до синих соплей. Я здесь лишь ради своей девочки. Она разыграет свою партию с тобой или без тебя. Если не хочешь помогать – пожалуйста. Только тогда не путайся под ногами. Хотя, видать, ты уже не так важен, раз на переговоры с тобой отправляют старуху, вроде меня, да?

Галхард пристально посмотрел на Розу, вглядываясь в её разум. Сильна, не растеряла воли к своим годам. На мгновение у советника возникла мысль, что эта женщина несравненно в лучшей форме, по сравнению с ним. Если дело дойдёт до драки, то… Советник невольно покосился на сыновей.

– Мальчики! Мы уходим! – сказала Роза. Она оглядела стол и взяла свиной окорок. – Остальное сами доедайте. Пусть солдатики твои хоть нормального мяса поедят. А то на них без слёз не взглянешь. Бывай, дедуля. Надеюсь, больше не увидимся.

Роза вышла прочь. Галхард остался сидеть за столом, перебирая пальцами портсигар.

Студентка. Соня. Рыжеволосая девушка, всегда на первых партах его лекций. Отменная фехтовальщица, душа компании, пример для подражания. И она же – изменница и предательница родины. Беглый инквизитор, первый за всю историю этой организации.

«Всё бывает в первый раз», – подумал Галхард. Вздохнув, он убрал портсигар в карман и тяжело встал. Выйдя из шатра, к нему тут же подступил майор. Он собирался что-то сказать, но поглядев за плечо советника, замолчал.

– Почтенный Галхард! Не умоляете традициям, из года в год встречаемся на одном и том же празднике!

Сзади подошёл крепкий полноватый мужчина в расшитом берете. Через плечо, поверх бурого кафтана, шла шёлковая серебристая лента. Галхард улыбнулся.

– Мэр Балин! Старый филин! Вот уж кого я действительно рад увидеть. Как здоровье?

– Какие наши годы, почтенный, мы ещё на могилах наших завистников простудиться успеем. Однако, что же вы ставите нас в такое неловкое положение. Чтобы сам советник Его Величества по шатрам бегал! Потом будут говорить, что мы невежливо с гостями обращаемся, – покачал головой Балин.

– Я просто решил размять ноги, старый друг, да иностранную гостью поприветствовать надо было, – скривился Галхард.

– Она вам доставила неудобства? Одно ваше слово, и её тут же выпроводят с мероприятия.

– Не беспокойтесь, всё в порядке.

– Так дело не пойдёт. Нельзя, чтоб советник императора был чем-то опечален в столь прекрасный день. Позвольте проводить вас – у озерца новые столы накрыли, для вас оборудуем отдельное место. Подальше от всей этой кутерьмы.

– А силапорского там не найдётся?

– Обижаете, почтенный. Лучший сорт! Граф мой заранее ящик пригнал ещё до ярмарки. Специально для высоких гостей.

Балин махнул рукой, и к нему подбежал молодой человек.

– Приготовь стол для Первого советника. Две бутылки силапорского и угощения. Мы подойдём через десять минут.

Галхард последовал за мэром, с трудом приноровившись к его неспешной походке. Охрана шла на некотором расстоянии позади.

– Следует ли мне подготовиться к светской беседе с графом? – поинтересовался Галхард.

– Господин уже уехал в столицу, на праздничный вечер в императорском дворце. Вас вроде бы не было утром, когда он открывал ярмарку и выступал с речью.

– Оно и к лучшему, – с облегчением вздохнул Галхард, – можно будет поговорить по-людски, без всяких высокопарностей.

– Это ещё что, – ухмыльнулся мэр, – мой господин в последние месяцы увлёкся стихосложением…

Галхард с трудом подавил смех.

– Тяжка твоя ноша. И без стихов-то тяжело было понять, чего твой граф хочет. Но к чёрту, не о нём сейчас. Всё же, гораздо приятнее наблюдать в этом безостановочно меняющимся мире за чем-то постоянным. Из года в год те же смех и доброта. Вкусная еда и красивая природа. В вашем городе время будто застыло, только лица людей меняются.

– Всё вашими трудами, почтенный, – кивнул Балин. – Каждый знает, где ему быть и что делать. Император – правит, а мы исполняем по возможности, и потому обласканы по способности.

Галхард искоса взглянул на Балина.

– Считаешь, так и должно быть? Что кто-то, такой как твой граф, а не горожане, чьи интересы ты представляешь, оценивает твою эффективность.

– Вы знаете меня уже больше двадцати лет, почтенный, а все задаёте этот вопрос. Правильно ли это? Нет. Устраивает ли меня происходящие? Да. Мы граждане Империи. У нас есть долг – перед собой, перед согражданами, перед Императором. Если мы забудем об этом долге, наша страна скатится во тьму и разруху.

– Но правители и министры тоже люди и тоже могут ошибаться. Может случиться, что будет хороший правитель, а может случиться, что будет плохой. Также с министрами и аристократами.

Балин тяжело вздохнул. Он остановился у лестницы к озеру и глубоко втянул носом воздух.

– Конечно, – кивнул он, – может случиться и так. Галхард, я не хочу вас задеть. Вы родились не в Империи, вам тяжело почувствовать, что это такое – имперское чувство долга. Простой сапожник исполняет свой долг перед теми, кто носит его сапоги. Я исполняю долг перед сапожником, чтоб он мог делать сапоги и ни в чём не нуждался. Долг солдата – мир и покой граждан. Долг императора – самый тяжёлый – наше благополучие. Если плохой сапожник будет делать плохие сапоги, он будет наказан. В его случае деньгами. Если солдат будет плохой – он будет наказан смертью в бою. Если будет плохой мэр, он будет наказан поруганием и отставкой. Плохой император будет наказан всем вышеперечисленным, ибо он – олицетворение всей Империи. Потому ему принадлежат как все блага, так и вся ответственность. Вы столько живёте здесь, а всё ещё воспринимаете статус как привилегию. Для нас всё не так.

– Если ошибётся сапожник – это приведёт к промокшим ногам, – не унимался Галхард. – Ошибётся император – это приведёт к сотням смертей.

– Вот что я скажу. Хорошо исполненное плохое решение лучше, чем плохо исполненное хорошее. Есть указ – нужно исполнить, и только потом рассуждать плохой он или нет, а не наоборот. Сомневаясь и споря по каждому решению, никакое дело так и не сдвинется, всегда будет кто-то, кому всё не нравится.

– Но есть же компромиссные системы принятия решений!

– Почтенный, я вижу, к чему вы клоните. Нижняя палата представителей, да. Помню всеобщее воодушевление, когда вы вместе с императором Клементом объявили, что теперь в государственном управлении смогут участвовать граждане без титула, просто посредством представительств. Вы тогда сильно обескуражили аристократию. Было забавно наблюдать за тем, как графы и герцоги внезапно обнаруживали, что их бывшие подданные пишут новые законы, которыми впоследствии этой аристократии придётся руководствоваться.