— Да. Скажите, где вы были вчера рано утром? С пяти до восьми часов утра.

— На рыбалке, — сказал я, приваливаясь к косяку, чтобы не рухнуть на ментов. — Вот только сейчас приехал. Устал как собака... — только тут я заметил, что из одежды на мне одни лишь трусы. Наверное, это сочеталось со словами «устал как собака», поэтому гости про трусы ничего не спросили. Они спросили о другом:

— То есть вас тогда не было дома?

— Не-а, — заявил я. Не очень решительно, правда, ну так ведь я только с рыбалки.

— Кто это может подтвердить?

— Мой дядя, — сказал я. Раз уж ДК взялся меня спасать, пусть пашет по полной программе.

Они записали все сведения про моего дядю, а потом поинтересовались местом моей работы.

— Чудное место, — сказал я. — Называется «Золотая Антилопа». Я там бдю за безопасностью.

— Это где подполковника милиции недавно убили? — показал осведомленность один из гостей. — Классно ты бдишь, если у вас там такое происходит...

— Имеете право жаловаться, — сказал я. — У нас и жалобная книга есть...

Я так и не понял, то ли я сам от усталости сполз на пол, то ли кто-то из этих двоих мне подсобил. А какая разница? Я закрыл дверь и пополз к дивану.

И это была одна из немногих вещей, удавшихся мне за весь долгий день, — я дополз до цели.

В телефонной трубке меня ждал жеманный женский голос, так что поначалу я решил, что это служба «Секс по телефону» ошиблась номером. Впрочем, сексом тут и не пахло.

— Ваша фамилия Хохлов? — спросила женщина с лениво-капризной интонацией, будто бы она расслаблялась только что в джакузи, и лишь страшная необходимость заставила ее променять это блаженство на сомнительное счастье общения со мной.

— Хохлов, — сказал я, еле сдерживая раздражение, потому что я был вытащен звонком пусть не из джакузи, однако для меня и диван был блаженством. — Что вам?

— Это звонят по поводу Тамары Олеговны Локтевой... Она оставила нам ваш телефон, на случай если вдруг понадобится ее срочно найти.

— У меня ее нет, и вообще это большое свинство с ее стороны давать мой телефон... А «нам» — это кому?

— Тамара Олеговна последнее время работала в нашем агентстве по продаже недвижимости... Ее уже несколько дней нет на работе, и мы хотели бы знать...

— Понятия не имею, где ее носит. А вы ее уже уволили?

— Пока нет, но к этому дело идет... Если вы вдруг с ней пересечетесь, то скажите, чтобы она позвонила в офис. И чтобы обязательно вернула ключи от квартиры...

— Какие еще ключи?

— Она брала ключи от квартиры, которую показывала клиенту. Пятикомнатная квартира, улица Чайковского, сорок два. Пусть обязательно вернет...

— Ага, — сказал я и повесил трубку. Вот как вернется с охоты... И если я с ней пересекусь. А как с ней пересекусь?

Она у Тыквы под крылышком, а я туда не полезу ни за какие коврижки. Тем более что ДК велел сидеть дома. Сидеть или лежать? Лучше уж лежать, решил я и поторопился занять прежнюю расслабленную позицию на диване, надежно замаскировавшись одеялом. Оставалось пролежать так еще двое-трое суток, чтобы потом с радостью узнать, что Тыкве и Хрусту начистили физиономии, что я больше никому ничего не должен, что Тамара...

А что Тамара? Если ДК с помощью своих старых связей размажет Тыкву по стенке и отберет у него Тамару, то... Во-первых, я узнаю об этом последним, если буду и дальше скрываться под одеялом. Во-вторых, получится, что ДК получит Тамару совершенно заслуженно — ради нее он будет надрываться, выясняя отношения с Тыквой. А я опять-таки буду лежать под одеялом. И в конце концов ДК мне снисходительно бросит:

— Это тебе не в карты играть!

И тут до меня доперло. Это ДК мне специально сказал — сиди дома и не высовывайся. Пока я буду сидеть дома, он сделает все, чтобы обаять и расположить к себе Тамару. Он будет вроде воина-победителя: я злодея погубил, я тебя освободил и так далее. Ну а мне крыть будет нечем.

Точно — я же сразу понял, что здесь липа. Как это вдруг ДК по собственной инициативе бросится меня выпутывать из этой истории? Да ни в жизнь! Не в его это правилах! Значит, действует он не мне на пользу, а себе, тешит свою предпенсионную страсть. Вот еще извращенец! Сидел бы на даче, дышал свежим воздухом да подстригал газон. И составлял аналитические обзоры по ситуации в регионе — кажется, за это ему платят. Нет, седина в бороду, бес в ребро. Понесся ДК по кочкам сражаться за Тамарино сердце.

Я решительно сбросил одеяло на пол. Надо же, чуть не попался на удочку ДК! Значит, нужно его опередить... И что? Да все то же. Где труп Мухина с золотым ключиком на шее? Будет этот ключик, будут чемоданы с мухинскими сокровищами, будет и Тамара. И хрен всяким пенсионерам на «Дэу». Каких-то мордоворотов с собой таскает...

Пока я собирался, в голове еще раз прокручивалось все, что я знал и помнил о Мухине. «Золотая Антилопа», потом «Белый Кролик», потом Пушкинская, второй этаж. Потом «Форд», заднее сиденье. Потом...

Я вспомнил, как Мухин наполовину свешивался из машины и как другой человек наполовину залез в машину. А я этого человека лупил пистолетом по морде. Потом я выкинул из «Форда» сначала одного, потом другого. Я еще тогда подумал — а не прибил ли я Олега случайно? Оказалось — нет. Оказалось, череп у Олега прочный. А раз так, то получается, что Олег чуть ли не последним видел труп Мухина. Он же на него упал. И какое-то время они тихо и мирно по-соседски рядышком лежали на асфальте, пока тыквинская кодла любовалась моим автопробегом по пересеченной местности.

Стало быть, Олег. Я вспомнил «Белый Кролик», отдельный кабинет и Олега, одетого в черный костюм и порывающегося то и дело сунуть руку за пазуху, к стволу. Тогда он мне показался очень крутым.

Ну так ведь все кажутся крутыми, пока не дашь им пистолетом по башке. И если Олега прижать в темном месте к холодной стенке (ствол направлен между глаз), то с ним наверняка можно будет поговорить на самые разнообразные темы.

Я позвонил в «Антилопу» и попросил передать Шумову, что я задержусь. На некоторое время. На время, достаточное для беседы двух мужчин в темном месте.

Примерно через час после этого звонка я стоял в темном переулке, настолько темном, что лица Олега, стоявшего в метре от меня, невозможно было разглядеть. И если бы я не знал на сто процентов, что это Олег, то сломал бы голову в бесплодных догадках — вот такая там была темнота.

Олег был на месте, темноты хватало, стенка была холодная до жути — так что мой план почти удался. Почти — потому что ствол был у Олега. И это между моих глаз он был направлен. Мелочь, но неприятно.

Мой пистолет, а точнее, пистолет Мухина, тот самый, которым я так нещадно бил по лбу Олега на Пушкинской, теперь лежал у Олега в кармане. Вот так все печально сложилось, хотя поначалу у меня получалось неплохо.

Я сначала позвонил по телефону, который дал мне Тыквин, и пьяным голосом спросил, где сейчас Олег. К счастью, ответил мне не сам Тыква, кто-то из его людей голосом не менее пьяным, чем мой.

— Он, кажись, в «Ультре» сидит, — проинформировал меня голос в трубке. — Квасит. Может, передать чего?

— А Тыква с ним? — уточнил я.

— Нет, шефа нет. Вчера уехал на охоту, еще не возвращался, — добавил голос. — Так, может, передать чего?

— Наилучшие пожелания, — сказал я и повесил трубку.

Если Олег без Тыквы, это значит, что он один или почти один. Если он квасит, это значит, что он расслаблен и не готов к моему появлению. Лучшего момента для теплой беседы не придумать.

«Ультра» был один из самых дорогих кабаков в городе, так что охраннику на входе пришлось всучить двадцать баксов только за то, чтобы тот позвал Олега.

— Пусть к стоянке подойдет, — попросил я. Но сам-то я торчать на стоянке не собирался, я спрятался в переулке рядом с грудой картонных коробок, вынесенных из «Ультры». Я сжимал пистолет в кармане куртки и ждал Олега, чтобы подкрасться к нему со спины, ткнуть стволом в спину и властно скомандовать: «Будешь делать то, что я скажу! И без шума!»