Денисов потер пальцами лоб и спросил:

– Я заметил на площади камеры видеонаблюдения. Проверяли?

– Да. С них ничего не видно. Пятый этаж остается за кадром.

Отвернувшись от картины, я прошелся по кабинету и спросил:

– А почему здесь воздух затхлый?

– С того дня кабинет пустует, – ответил Чижов. – После инцидента работать здесь тяжело. Никто не хочет. Даже уборщица сюда не заходит. Поэтому и проветривать некому.

– А как у вас вообще в коллективе атмосфера? – спросил Денисов.

– До сих пор все в шоке. Работаем на морально-волевых.

– В целом какие взаимоотношения?

Чижов повернулся спиной к окну и облокотился на подоконник.

– Да нормальные взаимоотношения. У нас следят за этим. Постоянно проводим разные акции для поддержания корпоративного духа. Ну, вот, к примеру, недавно у нас был корпоратив в стиле девяностых. Иногда бывают конфликты, куда же без них, но они чисто по рабочим вопросам. Не думаю, что это можно подтянуть под мотив для убийства, если вы об этом.

Денисов какое-то время читал материалы дознания, а потом произнес:

– Тут написано, что в крови Смогржевского обнаружена высокая концентрация венлафаксина. Это антидепрессант. У него была депрессия?

– Об этом мне ничего не известно.

Николай вернулся к материалам дознания:

– В тот вечер, кроме Смогржевского, в здании находились еще трое сотрудников компании. Гречкин Вадим, Кляйндт Кристина и Безруков Олег. Отмечали день рождения Безрукова. И не знали, что Смогржевский был в здании. Ничего подозрительного не видели и не слышали. Мне нужно с ними поговорить. Устроите?

– Конечно. Когда?

– Сейчас, если это реально. Будем разговаривать с каждым отдельно. Начнем с Гречкина.

Гречкин

Вадим Гречкин, 40 лет. Женат, двое детей. Специалист отдела промышленной безопасности и охраны труда. Образование высшее.

В компании работает два года. Зарекомендовал себя хорошим специалистом. Нареканий по работе не имеет. С коллегами общителен, поддерживает дружеские отношения.

К уголовной и административной ответственности не привлекался.

Примечание: болтлив.

Из личной карточки Гречкина Вадима Сергеевича, собранной службой безопасности «Полярной звезды».

Гречкин был весь какой-то несуразный: небольшого роста, короткие ноги, длинный торс. С виду учитель истории: круглые очки, выпирающий нос, педантичный взгляд, короткие волосы торчали в разные стороны, а у висков начинали появляться залысины. В его движениях – суетливость, словно он постоянно куда-то торопился.

– Я же полиции все уже рассказал? Зачем еще раз повторять? – спросил Гречкин.

Мы сидели в одном из кабинетов службы безопасности. Денисов, сняв куртку, устроился за столом, Гречкин, – напротив него. Я расположился на стуле у стены. Чижова с нами не было.

– Проводим внутреннее расследование… – ответил Николай. – Мы не могли оставить без внимания случившееся.

– Мы все в большом шоке. Кстати, я вас раньше не видел. Недавно у нас работаете? Просто со всеми новыми сотрудниками я должен провести вводный инструктаж.

– Мы из головного офиса, не местные.

– Ммм… понятно. И как там Москва поживает?

– Нормально поживает. Итак, Вадим Сергеевич, расскажите, где вы находились в тот вечер? В районе девяти?

– В своем кабинете. Я задержался на работе, нужно было подготовить бумаги по охране труда. У нас на производстве произошел несчастный случай. А это всегда аврал. Поэтому я задержался, чтобы подготовить бумаги для трудовой инспекции. Они должны были быть у них к утру.

Николай вскинул брови и спросил:

– Вы ничего не путаете?

– Нет. А что не так?

Денисов открыл папку с материалами дознания, быстро пролистал до нужного места и остановился на протоколе допроса Гречкина. Пробежался по тексту глазами и подвинул протокол Вадиму.

– Ознакомьтесь. Ваша подпись?

Гречкин прочитал документ, пожал плечами и подвинул его обратно.

– Я такого не говорил, понятие не имею, откуда это взялось. Мы не отмечали день рождения.

– Подпись ваша?

– Моя. Но таких показаний я не давал.

– Как не давали? Вот же ваша подпись.

– Подпись моя. Но повторяю, таких показаний я не давал.

Денисов посмотрел на меня. Я пожал плечами. Эфэсбэшник бросил взгляд на Гречкина, подвинул к себе папку.

– Хорошо, продолжим. Кто может подтвердить, что в тот вечер вы готовили отчет?

– Мой руководитель.

– Кто у вас руководитель?

– Директор. Он знал, что документы должны быть готовы к утру. Он меня вызвал к себе и сказал, чтобы я бросил все дела и занялся подготовкой отчета. Я тогда ему еще сказал, что придется работать допоздна.

– Мы это у него уточним.

– Уточняйте. Я ничего не скрываю.

– Кто-нибудь еще находился в здании?

– Видел Кристину и Олега.

– Не спрашивали у них, почему они были еще на работе?

– Нет. Но, полагаю, работали.

– Видели, может быть слышали, в тот вечер что-то подозрительное?

Гречкин вспоминал пару секунд, а потом пожал плечами:

– Да нет вроде.

– Кому было выгодно убийство Смогржевского? Подозреваете кого-нибудь?

– Не знаю. Никому.

– Как можете охарактеризовать своих коллег, а именно, Кляйндт Кристину, Безрукова Олега?

Гречкин потупил взгляд:

– Я не привык говорить за спиной у людей. Это не в моих принципах.

– И все же?

– Я скажу, если этот разговор останется в этой комнате и никто не будет о нем знать. Я не сплетник.

– Погиб человек. Как добросовестный гражданин вы должны рассказать все, что может помочь расследованию.

– У Кляйндт и Безрукова были конфликты со Смогржевским.

– Рассказывайте.

– Можно я сначала воды попью? – он кивнул на кулер. Денисов жестом дал добро.

Закончив допрос, мы отпустили Гречкина.

– А Чижов уверял, что атмосфера в коллективе нормальная. Как пауки в банке, – сказал Денисов, отворачиваясь от окна.

– Ага, – ответил я, не отрываясь от переписки с Ритой.

Николай налил себе из кулера воды, уселся за стол и произнес:

– Значит, что имеем. У двоих были конфликты со Смогржевским. У Кляйндт личная неприязнь, у Безрукова из-за того, что Смогржевский занял должность главного инженера вместо него. Вопрос в том, веские ли это причины, чтобы пойти на убийство.

Я сунул телефон в карман и проговорил:

– Для них, может, и веские.

– А может, и нет. Но факт остается фактом: конфликты с коллегами у Смогржевского были до того, как он погиб.

– А что с Гречкиным? Получается, только у него не было конфликта со Смогржевским? Или был, но он просто решил не говорить?

– Возможно.

– Мне показалось, что Гречкин как будто специально наговорил на своих коллег.

– Мне тоже.

– Зачем?

– Черт его знает… либо просто болтун, либо таким образом отводит от себя подозрения.

– И показания у него не сходятся. Полиции говорил одно, нам другое. Мутный какой-то.

– Ладно, давай поговорим со следующим, – сказал Денисов, достал телефон и связался с Чижовым. – Вадим, пригасите к нам Кристину Кляйндт.

Кляйндт

Кристина Кляйндт, 27 лет. Не замужем. Специалист центра внешних коммуникаций. Высшее образование.

В компании работает год и два месяца. Зарекомендовала себя исполнительным сотрудником, нареканий по работе не имеет. С коллегами общительна, поддерживает дружеские отношения.

К уголовной и административной ответственности не привлекалась.

Примечание: склонна к истерикам.

Из личной карточки Кляйндт Кристины Александровны, собранной службой безопасности «Полярной звезды».

– Вы меня в чем-то подозреваете? – спросила Кристина, усаживаясь на место Гречкина.