– Что?!

– Не надо устраивать удивление. На правду не обижаются. Ты всегда была шлюхой, ей и останешься!

– Знаете что?! – Кристина повысила голос. – Я иду к генеральному!

– Иди, иди. Он как раз с женой развелся, может, тебе что и выгорит. Что касается пресс-релиза: стройка длилась полгода, в зданиях будут цеха по обработке черных алмазов. В общей сложности в стройке участвовало несколько бригад, всего тридцать человек.

Кристина вскочила на ноги и вылетела из кабинета, громко хлопнув дверью.

Воспоминание об этом дне растворилось, уступая место реальности. Она отвела взгляд от стакана для карандашей, затем поднялась с места и подошла к зеркалу. На нее смотрела темноволосая девушка, которая явно старалась держать свою внешность в идеальном порядке. Макияж – мастерски выверенный, идеальный для офиса, не броский, но и не простой. Волосы уложены так, будто над ними трудился лучший парикмахер города. Но она делала это сама, каждое утро, тратя не менее часа. И этим гордилась. От нее пахло дорогими французскими духами, напоминающими о Париже, Эйфелевой башне и букетах пышных роз.

«Неужели все считают, что я шлюха?» – спросила Кристина свое отражение. Девушка в зеркале внимательно смотрела на нее, вглядываясь в каждую деталь, но не ответила.

У нее не было мужа, молодого человека – тоже. Она не спала с кем попало, в ее списке было два-три достойных парня, которым она давала зеленый свет. И все на этом. Разве это делает ее шлюхой? Нет, не делает. У нее так же, как у всех незамужних девушек. Все как у всех.

Она вернулась за стол. Оскорбление, которое бросил ей Смогржевский, до сих пор жгло ей душу. Кто дал ему право называть ее шлюхой?!

Кристина вздохнула и бросила взгляд на монитор. На экране терпеливо ждал файл, в котором нужно было написать пресс-релиз о новой линейке черных алмазов. Чтобы отвлечься, она принялась набивать текст, но слова не ложились. Мысли возвращались к тому дню, и она снова вспомнила.

В тот день она хотела его убить. За такое оскорбление он не был достоин жить, считала она. Ни один мужчина не имел права оскорблять женщину. Тем более называть женщину шлюхой. За такое он и вовсе не должен ходить по земле, думала тогда Кристина. Но убить было сложно. Сложно и страшно. Еще страшнее были последствия. Тюрьма была для нее хуже всего.

Ей было известно, спасибо слухам, что Смогржевский, этот козел, пил антидепрессанты. Она видела на его столе тубу с таблетками, именно тогда, когда он ее оскорблял. Заставить его ответить за свои слова и подменить антидепрессанты чем-то более опасным – вот что задумала Кристина. Если все сделать правильно, никто и не подумает, что кто-то подменил таблетки. Все будет указывать на то, что этот козел их сам перепутал. На нее никто даже не подумает. Идеальный план.

Задумала и сделала.

Прочитав в интернете о необходимом препарате, который мог бы отправить на тот свет Смогржевского, и об антидепрессантах, которые он принимал, Кристина направилась в аптеку. Без рецептов их не отпускали, но фармацевт был молодым парнем, и Кристина решила использовать свою внешность и хитрость. Она надавила на жалость, рассказав, что забыла рецепты дома, а вернуться за ними пришлось бы через весь город. Пообещала с ним поужинать в кафе. Парень, конечно, не устоял и отпустил ей препараты. Кристина продумала все до мелочей: таблетки такого же размера и выглядят точно так же, как антидепрессанты. И антидепрессант купила в точно такой же тубе, как у него. Все шло просто идеально. Она поместит таблетки в тубу, незаметно поставит ее на стол этому козлу, и он ничего не заподозрит.

Пока охранник выходил на перекур, она тихо стащила ключ от кабинета своего врага. Теперь оставался последний шаг: проникнуть в кабинет этого козла и подменить таблетки. Это был самый трудный и опасный этап ее плана мести.

Кристина мучилась около недели, не решаясь довести начатое до конца. Страх сковывал ее – а вдруг кто-то увидит, как она входит в кабинет Смогржевского? А если все вскроется? Напряжение росло, и, когда оно достигло предела, она твердо решила: хватит себя мучить! Сегодня она доведет дело до конца, несмотря ни на что.

Но в этот день Смогржевский, как назло, задерживался на работе. Кристина терпеливо ждала, наблюдая, как стрелки часов сначала сходятся на 19:00, затем на 20:00, и, наконец, на 21:00. В коридоре раздались шаги. Кто-то прошел мимо ее кабинета. Ушел? Кристина затаила дыхание, вслушиваясь в приглушенные звуки пустого офиса. Момент истины приближался.

Кристина выглянула в коридор – ни души. Пора. Закинув сумочку на плечо, она задержалась возле зеркала, на мгновение всматриваясь в свое отражение. Потом раскрыла сумочку, туба с таблетками на месте. Погасив свет, она вышла в коридор, закрыла кабинет на ключ и двинулась завершить свой план, стараясь не как можно тише стучать каблуками по полу.

Кабинет Смогржевского находился на этом же этаже, в самом конце коридора. Кристина остановилась перед дверью, огляделась, достала из сумочки ключ и взялась за ручку. Сердце колотилось в бешеном ритме, спина взмокла, пальцы дрожали. Загнав страх глубоко внутрь, она глубоко вдохнула, вставила ключ в замок и осторожно открыла и тут же вздрогнула. Смогржевский стоял у открытого окна, курил, повернувшись к ней спиной. В кабинете был полумрак, свет выключен, жалюзи опущены. На столе – начатая бутылка водки и пачка томатного сока.

Кристина вдруг захотела тихо закрыть дверь и уйти. Но потом, как бес в ребро, ее шибанула мысль: а что если его столкнуть в окно?

Денисов тихо выругался, мучительно возясь с замком двери квартиры Кочеткова. Механизм оказался непростым. Я стоял на стреме у окна подъезда, глаз не спускал со двора. В случае, если кто-то покажется, должен был предупредить напарника. Но уже десять минут – никого. Время было такое, полтретьего дня, когда все нормальные люди на работе. Кстати, камеры наблюдения в подъезде не было.

Наконец, с тихим щелчком замок сдался, и мы вошли. Я огляделся и присвистнул. Дорогой ремонт, изысканная мебель, пять комнат. Камер вроде бы не было. Дежавю накрыло меня с головой. Точно! Вспомнил. Квартира Черных была не хуже обставлена. Надеюсь, нам повезет точно так же, как и в прошлый раз.

Что мы ищем? Доказательства, что Кочетков заказал убийство Смогрежского. Интересует переписка Кочеткова, и желательно, чтобы она была с Гречкиным.

Денисов начал обшаривать гостиную, а мне досталась спальня. Ничего интересного: шкаф-купе с зеркалом, двуспальная кровать, комод, косметический столик. Надев хирургические перчатки, принялся рыться в комоде. О, блин! В одном из ящиков нашел огромный резиновый… и еще несколько плеток, черный латексный костюм, кляп. Тут же захлопнул ящик. Лучше бы я этого не видел! Ну и сексуальные предпочтения у Гарика! Или его жены? Лучше не думать, лучше не думать! Отшатнувшись от комода, полез рыться в шкафу. В итоге в спальне ничего не нашел.

А вот Денисову повезло больше. Он сидел на краю кресла, на коленях у него был ноутбук. Эфэсбэшник что-то внимательно читал на экране, на руках такие же перчатки, как и у меня.

– Нашел что? – спросил он, не отрывая взгляда от ноутбука.

– Ну как сказать… из интересующего ничего не нашел, – ответил я, решив умолчать историю про комод. – У тебя что?

– Пока ничего. Тут какие-то научные сведения. Судя по всему, что-то связанное с НИИ.

– О как! И что там?

– Сложно все. Отчеты, расчеты, бухгалтерская кухня. Надо бы это все Писарскому показать.

Я подошел к окну и через тюль посмотрел во двор. Пока что все было тихо и хозяева квартиры не возвращались. До их возвращения еще несколько часов.

– Не крутись около окна, – сделал замечание Николай.

– Я близко не подхожу. Из глубины квартиры смотрю.

– Все равно. Контору палишь.

Я посмотрел на камеру, которая висела на столбе. Хм, и верно, направлена на окна квартиры, а не на подъезд, как мне показалось из машины.