– Нет, все хорошо. Просто вся эта история с именем очень странная.

Профессор посмотрел на кого-то, стоящего за кадром.

– Подайте пилу для вскрытия черепной коробки, – попросил Писарский.

Блин, он что, в морге? Производит вскрытие? Нашел, конечно, время для видеосвязи!

Через мгновение в руках Писарского оказалась небольшая электрическая пила.

– Пара минут, Игорек! – проговорил он, и раздался звук работающей пилы.

Несколько минут он был увлечен вскрытием черепной коробки, а когда дело было сделано, отложил пилу в сторону и проговорил:

– Мне тоже это показалось странным, Игорек. Скажи, кто-нибудь помнит ту девушку под именем София?

– Даже не знаю… – я пожал плечами. – Я особо никого не спрашивал. Времени не было. Но мой напарник не помнит. И везде она числится как Екатерина. Я проверил.

– Везде - это где?

– Налоговая, ЗАГС и другие структуры.

– Интересно, интересно… Скажи, ты не превышал дозировку препарата, который ты пил для стимуляции телекинеза?

Я заметил, что пассажир через проход странно покосился на меня. Перехватив его взгляд, я пожал плечами и улыбнулся.

– Сюжет книги обсуждаем, – сказал я и снова пожал плечами.

Пассажир потерял ко мне интерес, и я вернулся к разговору с профессором.

– Не превышал. Пил, как сказали. Три раза в день по одной таблетке.

– Постараюсь разобраться. Вся эта ситуация очень любопытна и требует проявить к ней интерес.

– Вы можете сказать, хотя бы предварительно, с чем это все может быть связано?

– Пока конкретного ничего сказать не могу, надо подумать. Если у тебя появится мигрень, головокружение, носовые кровотечения – сразу сообщай. В любое время дня и ночи. Хорошо?

– Да, я понял. Если что, сразу.

– Ого, а это что?! – воскликнул профессор, устремив все внимание на стол. – Так, Игорек, я сейчас немного занят. Как только у меня появится ответ на твою ситуацию, я тебе позвоню.

– Буду ждать. Надеюсь, это будет недолго.

– Ничего не могу обещать. Успехов на службе!

– И вам успехов.

Писарский повернулся ко мне, криво улыбнулся и приблизил к камере руку с окровавленным скальпелем, после чего нажал кнопку на клавиатуре. Связь оборвалась. Я переглянулся с Денисовым и пожал плечами. Эфэсбэшник, хоть и слышал наш разговор, давать комментарии не стал и, закрыв глаза, он постарался уснуть.

Что ж… по крайней мере разговор с Писарским закончился тем, что у меня появился человек, который мне поверил. Человек, готовый помочь разобраться, почему я помню элфийку под именем София, а не Катя. Да и с откатом все более-менее прояснилось и стало ясно, почему не проявляется телекинез. Черт побери, как же так-то вышло с ним, а?! Как не вовремя-то с телекинезом все получилось. И все это перед новым делом! Кто знает, что ждет нас впереди… Ощутил себя рыцарем, забывшим дома доспехи перед решающим сражением. Я тяжело вздохнул и потер пальцами глаза. Вот же засада!

Усинск встретил нас мерзкой погодой. Небо затянули тяжелые свинцовые тучи, моросил холодный дождь. Здесь было холоднее, чем в Москве: навскидку температура не превышала десяти градусов тепла, и это в августе. В аэропорту нас встретил Владислав Чижов, начальник службы безопасности «Полярной звезды». Крепкий мужик лет сорока пяти с бородкой-подковкой. Он отвез нас в отель. Несмотря на глубокий вечер, темноты не было. Стояли сумерки – полярный день. Говорят, у них тут ночью и вовсе не темнеет. Мы ехали по пустынным улицам, где царило безмолвие, нарушаемое стуком капель о стекла автомобиля. Усинск казался городом-призраком, где время застыло на месте, словно замерзшее в вечной мерзлоте.

Утром мы сразу же поехали в офис компании. Обратил внимание, что город ожил. Денисов был в своем стандартном костюме с галстуком, поверх которого была надетадлинная черная куртка, напоминающая пальто. Я же был одет просто: джинсы, кроссовки, кофта и ветровка.

– Вот здесь все и случилось, – сказал Чижов, когда мы вошли в кабинет Смогржевского.

Кабинет встретил нас холодком, будто дыханием чего-то невидимого и злого, хотя окна были плотно закрыты. Воздух казался застоявшимся, как в склепе, и над столом лениво кружили мелкие мошки. Но внешне это был всего лишь обычный кабинет начальника с его скучными папками и бумажными завалами.

Чижов положил на стол тощую папку и распахнул окно, впуская поток свежего воздуха. Вокруг окна сразу же закружился легкий ветерок, нарушая мертвенную тишину.

– Вот, собственно, это то самое окно, из которого Сергеич… – начал Вадим, отходя к столу.

Денисов осмотрелся, его взгляд остановился на пустом оконном проеме.

– На этом окне нет москитной сетки, а на остальных есть. Почему? – спросил Денисов.

– Сергеич часто курил у окна. Наверное, снял. Если честно, я даже не задавался этим вопросом.

Эфэсбэшник подошел к окну, изучая каждый миллиметр рамы и подоконника, как будто это могло рассказать ему все секреты.

– Какого роста был Смогржевский? – поинтересовался он, не отрывая взгляда от подоконника.

– А вот как вы примерно.

Николай прищурился, в его глазах промелькнула какая-то тень мысли.

– Низкий… если хорошо толкнуть… можно скинуть вниз.

Чижов нахмурился, но не сказал ни слова. Николай, казалось, ясно представил себе, как это произошло.

– Думаете, его столкнули в окно, когда он курил?

– Пока что не могу сказать.

Денисов перегнулся через подоконник и посмотрел вниз. Я тоже полюбопытствовал. Внизу виднелись березки, аккуратный газон. Окно выходило на городскую площадь, где жизнь продолжалась, как ни в чем не бывало.

Когда мы закончили осмотр, Николай зачем-то подергал ручку окна и осмотрел крепления для москитной сетки. Я тоже последовал его примеру, но ничего подозрительного не заметил. Вроде бы не повреждены. Мой напарник повернулся к Чижову и спросил:

– В котором часу все произошло?

– Около девяти вечера. Вот копии материалов дознания, полицейский по старой дружбе предоставил, – Чижов взял со стола папку и протянул Николаю.

Взяв ее, Денисов сел за стол и принялся изучать материалы.

Мое внимание привлекла картина на стене. Я подошел поближе и присмотрелся. На ней был изображен автомобильный мост через реку. Такой мост я еще никогда не видел. Он был огромным и выглядел весьма внушительно. По нему двигались необычные для меня автомобили, больше похожие на ракеты. На заднем плане в небе висел оранжевый диск солнца, окрашивая водную гладь и высокие здания в различные оттенки оранжевого.

Подошел Чижов, запустил руки в карманы брюк и, посмотрев на картину, тяжело вздохнул.

– Сергеич рисовал, – проговорил он.

– Неплохо.

– Честно признаться, мы даже не знали, что он рисует, пока свои работы не начал дарить коллегам. Все были удивлены.

– А что это за мост, он не говорил?

– Нет. В Сан-Франциско похожий есть.

– Бывали в Сан-Франциско?

– Не довелось. В телепередаче про мост видел.

– И машины там такие же?

– Тут Сергеич, видимо, пофантазировал.

Раздался голос Денисова:

– Странно. Девять вечера - не так уж и поздно, а у вас тут площадь напротив окна, момент падения кто-то да должен был видеть, – проговорил он, не отрывая взгляда от материалов.

Чижов подошел к окну, окинул взглядом площадь и пожал плечами:

– Зачастую свидетелей никогда нет. Мало кто хочет, чтобы его тягали на допросы. Вам ли это не знать?

– Так, что он тут пояснил… – сказал Денисов и стал зачитывать вслух показания мужчины, который обнаружил тело. – По поводу обнаруженного мною тела мужчины могу пояснить следующее. Я возвращался домой с работы, решил пройти под окнами, увидел на земле лежащего мужчину. Сначала я подумал, что ему стало плохо, так как на бомжа он похож не был. Попытался его растормошить, подумал, что он пьян. Потом проверил пульс, вроде не было. Я посмотрел наверх и увидел, что окно на пятом этаже открыто. Света в окне не было, поэтому не могу сказать, был ли там кто-то еще. Подумал, что он оттуда выпал. Сразу же вызвал скорую. Оператор попросил дождаться, поэтому я остался на месте.