Немченко покинул замок, отказавшись и от даров, и от коня, заклинанием приняв уже известный в миллетской Ровене облик почтенного Джеймса Бонда, отправился гулять по городу, взбудораженному праздниками и очередным государственным переворотом.

— Раз одного казначея не казнили, пусть другого четвертуют. — с досадой говорил покупатель продавцу баранины, когда Немченко вышел на главную городскую площадь.

Расправа с преступниками тут уже завершилась, и их трупы или части тел сейчас раскачивались на столбах, подвешенные за крюки. Ну, да, свержение правителя — это одно, а праздник — другое.

Молодой князь всё правильно сделал, когда освободив Дравина велел продолжить веселье. Какими бы недосягаемо сильными ни были гертальские олы-правители по сравнению с простонародьем, лояльность подданных значила очень много.

— Так Ульмин ещё толком и наворовать-то не успел. — ответил продавец. — К тому де, не забывай, он из благородных магов. Его, есди и казнят, то нам не покажут.

— И что? — покупатель отдал монеты и завернул свежее — ещё утром блеяло — мясо в кусок ткани. — Справедливость-то должна быть.

Очередное сходство Земли и Герталы, улыбнулся Андрей. В его родном мире министров финансов тоже никто не любил.

Две довольно молодые потаскушки, стоявшие у входа в скобяную лавку, приняли улыбку почтенного Бонда на свой счёт и расцвели, обнажив жёлтые, начавшие подгнивать зубы.

— Угостишь вином и едой? — поинтересовалась одна из них и пообещала: — В долгу не останемся.

Хорошо, что Джиса не видит, насколько сложна его профессия. Наверняка бы нашла едкие слова в его адрес. А вообще, сейчас был с ним первый случай, когда шлюхи готовы отдаться за угощение. То ли реально здесь в Обринске предложение сильно превышает спрос, то ли девицы уже, что называется, вышли в тираж и потеряли надежду зарабатывать монеты. В то, что импозантный облик пожилого Джеймса Бонда мог привлечь их настолько, что они согласны оказать услуги почти бесплатно, благородный Анд естественно не верил.

— Вы стойте здесь и никуда не уходите. Может ещё вернусь. — пообещал он, конечно же соврав.

Андрей обошёл почти весь город, пока не нашёл место под портальную площадку, устроившую его во всём. Дождался, пока поблизости не будет лишних глаз, соорудил очередной узел своей сети пространственных перемещений и вернулся в свой далийский дворец, где обнаружил супругу, вернувшуюся из университета раньше обычного, да не одну, а с беременной подругой.

Будуар или не будуар, но небольшая комната для доверительных бесед у олы Рей имелась. Наличие такого кабинета не привыкший к помпезности дворца Немченко только приветствовал. Из кабинета он явился туда не переодевшись, но в своём настоящем облике. Нечего подруг смущать.

— Натали, привет. — вначале он поздоровался с утонувшей в глубоком кресле гостьей, а жену лишь поцеловал в затылок, склонившись за спинкой. — Чего глаза мокрые и красные?

Сидений в будуаре имелось всего два, а столик с вычурно гнутыми ножками для задницы не предназначался, так что, хозяин дворца разместился на подлокотнике кресла супруги, взяв её ладонь в свою.

— Хорошо, что ты явился. — сказала Джиса. — Только-только о тебе заговорили.

— Долго, значит, жить буду. — вспомнил землянин примету. — А что, кого-то проучить надо или просто пристыдить? Ната, что случилось-то?

Выяснилось, что подруга олы Рей стала объектом злословия со стороны однокурсников. Случайно услышала, как обсуждали её персону и весьма в нелестных тонах. Главное, что среди сплетников и сплетниц присутствовали и олы Гита с Анелой.

Над брошенной беременной сокурсницей откровенно потешались и резонно замечали, что с внебрачным ребёнком на руках вряд ли найдётся хоть один благородный дурак, который захочет повести Натали в храм. Дескать, пусть теперь себе богатого купчишку, если не в супруги, то в спутники жизни ищет.

Для землянина ничего удивительного в этом не было. Злословие, увы, присуще людям, маги ли они или нет. Подумал только, что тут он ничем помочь не сможет, и, как сразу же выяснилось, ошибся.

— Ты должен ей помочь. — заявила Джиса.

Кому её супруг был должен, он всем простил. Однако сейчас решил уточнить:

— Каким образом?

Ответила сама несчастная:

— Я хочу уехать из Далия. Вообще из Далиора. В империю. Джи сказала, что ты сможешь меня туда очень быстро переправить.

Деньги у Натали водились. Хотя она была далеко не единственным ребёнком в семье, и её родители не являлись владетельными олами, имея весьма скромные ранги, что-то около третьего-четвёртого, но отец выслужился до заместителя прево южной провинции по налогам, а на такой должности золото часто само к рукам прилипало.

— Пока не смогу сразу-то. — ответил ол Рей. — Пару-тройку дней ведь терпится? И как ты с университетом вопрос решишь? Бросишь? Тебе же ещё полгода учиться?

— У нас экзамены с завтрашнего дня. — шмыгнула носом несчастная. — Так что, две недели я ещё буду здесь. В Фагосе восстановиться проблем не будет, деньги есть, выписка из зачётного свитка будет. Главное, скажи, ты правда поможешь?

— Он поможет. — всё уже решила за мужа Джиса.

Андрей хотел посмотреть на неё с неодобрением, но сверху увидел только затылок супруги.

— Помогу. — вздохнул он. — Сразу в столицу империи перенесу. Ну, не смотри так. Действительно смогу. Собирай тогда за эти недели вещи и всё, что тебе там может понадобиться — деньги, амулеты, ещё чего-нибудь. А я подумаю, как нам оказаться полезными друг другу там, в Фагосе.

Из Натали делать Мату Хари, то есть разведчицу, было бы сложнее, чем балерину. Андрей, собственно, и не собирался включать её в штат своей организации, однако, использовать для простых разовых поручений её вполне возможно, особенно, если ей удастся после учёбы поступить на какую-нибудь должность.

Реи пригласили гостью к столу, но та была сообразительной, понимала, что супруги хотят остаться наедине друг с другом, и от позднего обеда во дворце или раннего ужина — тут как посмотреть — отказалась.

Шурин Гент убыл в лагерь своего формируемого полка, и Анд с Джисой обедали вдвоём. Ола поведала мужу о своих делах в учёбе, похвасталась резко выросшей прибылью от пошива в Рее платьев новых фасонов и поблагодарила за идею с размерами.

— Вряд ли кто-то из ол согласится покупать в магазинах готовой одежды, все ведь привыкли, что это ношеное, зато состоятельные и не очень богатые простолюдинки берут, как у вас говорят, нарасхват. — в столовом зале присутствовало около десятка слуг, но Джиса не конкретизировала, что она имеет в виду под фразой «у вас», тем не менее, землянин на любимую посмотрел через весь длинный стол весьма строго. Только это было как об стенку горох. — Конворус в Фоже вторую лавку купил, одной уже для товаров владения мало. Думаю вот его и здесь привлечь. Ладно, теперь ты рассказывай.

— Джи, дай мне поесть нормально. — в отличие от жены он не привык откровенничать при посторонних. — Поднимемся к себе, там всё узнаешь.

В гостиной Андрей поведал жене всё достаточно подробней и без утайки.

— Нужны тебе эти дикари. — фыркнула Джиса. — Они, как щипали Фагос, как грызлись постоянно друг с другом, так и продолжат. У папы там двоюродная тётка когда-то жила. Умирала с тоски, проклинала моего прадеда, что выдал её туда замуж. Или ты решил ещё и продажами овчин заняться? — хихикнула ола и позвала верную Нирму колокольчиком, небольшой прогрессорской новинкой супруга. — Принеси нам чай. — распорядилась и спросила мужа: — Надеюсь, ты до утра задержишься?

— Не сомневайся. — кивнул Андрей. — Сейчас схожу в гости к Виктору, потом к Марине. Таню, как обычно, навестим вместе. А рано утром через Обринск направлюсь в империю. Знаешь, даже зуд в ладонях от предвкушения увидеть эту страну, о которой так много говорят повсюду.

— У меня же мама там в детстве побывала. — пожала плечиками Джиса. — Нет там ничего особенного. Ты иди к своим Виктору и Марине, а я тут пока пирожными себя побалую.