— Вперед, соколы Балтики! — неслось по всем каналам связи. — Покажем этим выскочкам, где раки зимуют! Смерть врагам Российской Империи!

Под натиском многочисленных кораблей Юзефовича построения тихоокеанской эскадры стали разваливаться. Потеряв в ожесточенных столкновениях существенную часть вымпелов, они уже не могли сдерживать напор противника. Даже отчаянное мужество и самоотверженность экипажей не могли компенсировать подавляющее численное превосходство «балтийцев».

Тотальное количественное превосходство кораблей Юзефовича в итоге сыграло свою роль, эскадра Глеба Александровича начала пятиться назад, не выдерживая натиска ста с лишним вражеских вымпелов. Карл Юзефович, видя, что противник дрогнул, послал в бой свой последний резерв — 1-ую «ударную» дивизию вице-адмирала Пегова. Ее вымпелы не стали атаковать в лоб, а совершив обходной маневр по широкой дуге, ударили на Шереметева и его дивизии с одного из фланговых направлений.

Это был мастерский ход опытного флотоводца. Атака «ударной» дивизии с неожиданного направления поставила «тихоокеанцев» в безвыходное положение. Зажатые с двух сторон превосходящими силами, лишенные возможности для маневра, они стремительно теряли свои корабли один за другим. Помощи ждать было неоткуда — все резервы уже были введены в бой. Исход битвы теперь стал очевиден всем.

На флагмане Балтийского флота царило ликование. Офицеры восторженно приветствовали своего командующего, предвкушая скорую и решительную победу. Юзефович гордо восседал в своем кресле, наблюдая за агонией разбитого врага. Губы кривила торжествующая усмешка.

— Это первый урок тебе, адмирал, — бросил он в пространство, обращаясь к невидимому противнику, — не бросай вызов сильнейшему!

Его слова эхом разнеслись по мостику флагмана. Подчиненные одобрительно загудели, поддерживая своего командира. В то же время на борту тихоокеанского флагмана царили тревога и смятение. Мостик сотрясался от близких разрывов, освещение мигало, от перегрузок дрожали переборки. Но адмирал Шереметев и бровью не повел.

— Очень пафосно и довольно-таки нескромно, — процедил он сквозь зубы, будто бы услышав высокопарное заявление своего противника.

Глеб Александрович понимал — сейчас главное сохранить хладнокровие и не позволить врагу добить остатки его флота. Отступление — не позор, если оно продиктовано разумной необходимостью и заботой о сохранении сил для дальнейшего боя.

— Мы еще не закончили разговор, Карлуша, и продолжим его чуть позже… — прорычал Шереметьев и решительно скомандовал в интерком:

— Всем дивизиям! Прекратить огонь и лечь на курс отхода! Следуйте к точке сбора согласно аварийному протоколу…

Флот адмирала Шереметева потерпел поражение, но не был окончательно разгромлен. Оставив в секторе боя заградительный отряд в несколько кораблей, который все это время сдерживал натиск дивизий Юзефовича, Глеб Александрович оторвался от преследователей и совершил форсажный рывок к центральной планете системы — Вязьма-4. Там на ее орбите уже находился сильно защищенный походный «вагенбург» Тихоокеанского флота, который Шереметев перед этим создал, предполагая, что не сможет сдержать «балтийцев» в противостоянии на открытом пространстве. Это была почти готовая космическая крепость, на бронированные стены «сферы» которой Глеб Александрович сейчас очень и очень рассчитывал.

Защищенный арьергардами, основной флот на предельной скорости устремился к спасительной крепости. Все понимали — если они успеют добраться до нее и укрыться за ее могучими бастионами, у них появится шанс на спасение и продолжение борьбы.

А позади неотступно следовали корабли противника, жаждущие окончательного триумфа. Дивизии Юзефовича рвались в бой, стремясь как можно скорее настигнуть и добить ослабленного врага. Их экипажи ликовали, предвкушая скорую победу. Через несколько стандартных часов постоянного отступления и непрекращающихся арьергардных боев, поредевший флот Шереметева, наконец, прибыл к Вязьме-4, ведя у себя на хвосте надоедливые эскадры Юзефовича…

— Ты на самом деле думаешь, что сможешь отсидеться за ржавыми броневыми пластинами этого недостроенного походного лагеря? — засмеялся Юзефович, видя, как его противник заводит внутрь «вагенбурга» остатки своих подразделений. — Он же развалится после первого моего залпа…

В голосе адмирала звучало неприкрытое презрение. Он окинул взглядом грубо сваренные между собой бронированные модули, образующие подобие гигантской сферы. Воистину, эта космическая крепость больше напоминала времянку, наспех слепленную неумелыми руками, чем серьезное фортификационное сооружение.

«И этим убожеством Шереметев надеется остановить меня?» — усмехнулся про себя Юзефович. Его корабли, выстроившись идеальными боевыми порядками, медленно смыкали кольцо блокады вокруг жалкого прибежища противника. Огромные, угрожающе ощетинившиеся орудийными стволами, они казались хищниками, окружившими загнанную в угол добычу.

— А ты попробуй, а потом говори, — бросил Шереметев своему визави, наблюдая на обзорном экране за перестроениями балтийских кораблей. — Приказываю закрыть ворота-шлюзы и активировать энергетические защитные поля «вагенбурга»! — скомандовал Глеб Александрович, обращаясь к своим подчиненным. — Всем боевым кораблям занять места согласно плану обороны… Орудийным расчетам — изготовиться к бою!

В считанные минуты исполинская «сфера» ощетинилась жерлами тяжелых батарей, а её контуры подёрнулись мерцающей дымкой силовых полей. Сквозь прорехи в неказистой броне угрожающе засверкали стволы плазменных пушек и пусковые установки ракет. То, что издали казалось беспомощным недостроенным объектом, вблизи превратилось в настоящий бастион, готовый встретить врага всей своей мощью.

— Не просто попробую, — ответил Юзефович, скривив губы в зловещей ухмылке, — а обещаю взять эту «сферу» за четыре стандартных часа…

Командующий Балтийского флота не бросал слов на ветер. Он тут же принялся с привычной педантичностью воплощать свой замысел в жизнь. Подчиняясь отрывистым командам, боевые порядки его флота пришли в движение, смыкаясь вокруг «вагенбурга» плотным кольцом блокады.

Карл Юзефович окружил крепость своим многочисленным флотом и начал подготовку к штурму. Командующий подвел огромные бронированные корабли-тараны для пробития стен и стал планомерно выжигать и обнулять своими дальнобойными орудиями энергополя «вагенбурга» «тихоокеанцев». Эти несколько часов корабли Шереметева периодически выходили из-за стен «сферы» и пытались контратаковать флот противника в разных местах периметра. Однако сил у защитников было по-прежнему значительно меньше, чем у осаждающей стороны, и своими вылазками в итоге они ничего не добились.

Несколько часов подряд космос вокруг крепости полыхал и содрогался от непрерывных разрывов. Защитные поля «вагенбурга» то и дело вздрагивали под чудовищными ударами, силовые контуры дергались и рябили, словно вот-вот готовы были отказать. Раз за разом вымпелы «тихоокеанцев» вырывались из-за ненадежного прикрытия энергетических завес и бросались в самоубийственные контратаки, стремясь хоть немного ослабить натиск врага. Но увы, перевес в силах был слишком велик…

Ровно через три часа, как и обещал своему врагу Карл Юзефович, его линкоры-тараны были выведены на передовой край и общий штурм начался. Наступающие корабли Балтийского флота, выстроившись в колонны, сразу с нескольких направлений устремились к обшивке стен. Плазменные носы огромных таранов сделали свое дело и пробили-таки несколько пластин-блоков из нимидийской брони, опоясывающих «сферу», хоть и сами при этом сильно пострадали.

В образовавшиеся бреши тут же хлынул поток абордажных десантных ботов с отборными штурмовыми командами на борту и первые крейсера и эсминцы. Сам Карл Карлович, находясь на флагманском линкоре «Александр Невский» уже поднимал бокал за свою скорую победу, когда неожиданно в звездную систему, где происходили события, из воронки подпространства вышел новый неизвестный ему флот. Новопоявившиеся корабли сходу, как только восстановились после гиперпрыжка, атаковали боевые порядки Юзефовича, заставив «балтийцев» прекратить начавшийся штурм и отойти на безопасное расстояние от «вагенбурга»…