Эти слова прозвучали как приговор и как клятва одновременно. Юзефович чувствовал, что переступает невидимую черту, за которой нет пути назад. Он словно отрекался от всего, что составляло его прежнюю жизнь. Шепотьев торжествующе улыбнулся, видя, что его план сработал, и что ему удалось пробудить в Юзефовиче самые темные и низменные инстинкты, заставив плясать под свою дудку.

— А, имущество? — уточнил министр.

— Все свое барахло можешь также забрать с собой… — отмахнулся Юзефович.

Таким образом, втайне от остальных произошла передача текста завещания от одного владельца документа к другому. Это был акт предательства и вероломства, совершенный в тени, вдали от посторонних глаз. Два человека, движимые жаждой власти и наживы, заключили сделку, которая могла перевернуть судьбу Российской Империи.

Юзефович сдержал слово и отпустил Шепотьева с его транспортами в подпространство. Он смотрел вслед удаляющимся огням кораблей, чувствуя, как в груди разливается холодная пустота. Адмирал понимал, что только что продал свою честь и достоинство, предал все, во что верил и за что сражался. Но искушение властью было слишком велико, чтобы устоять. После этого боевые корабли Балтийского космического флота, повинуясь приказу своего командира, взяли курс на столицу, туда, где в это время уже подходил союзный флот Птолемея Грауса…

Место действия: столичная звездная система HD 35795, созвездие «Орион».

Национальное название: «Новая Москва» — сектор контроля Российской Империи.

Нынешний статус: контролируется Коалицией первого министра.

Точка пространства: орбита планеты Новая Москва-3.

Дата: 5 июня 2215 года.

Приведшие на орбиту планеты Новая Москва-3 свои союзные эскадры, адмиралы Коалиции, поразились беспримерной жестокости и вандализму Самсонова. Адмиралы и офицеры, закаленные в боях ветераны космических сражений, повидавшие немало ужасов и разрушений на своем веку, были совершенно не готовы к тому зрелищу, что предстало перед их глазами.

Во-первых, никто из них не мог ожидать, что диктатор, фактически взяв в заложники маленького императора Ивана Константиновича и его старшую сестру, насильно увезет их с собой в неизвестном направлении. Но еще большее возмущение вызвало разрушение Правительственного квартала и самого Большого Императорского Дворца. Обезумевший от власти и ненависти диктатор совершил то, на что не решались самые лютые враги.

Перед уходом линейные корабли Черноморского космического флота вошли в атмосферу планеты и из своих главных калибров несколько часов кряду расстреливали здания дворцового комплекса, оставив после себя лишь оплавленные стены и выжженные парки… Словно огненный дождь, заряды обрушивались на землю, превращая в пыль и пепел памятники архитектуры, бесценные произведения искусства, вековые деревья. Пламя пожирало сады и парки, анфилады и дворцы. Взрывы сотрясали планету, и, казалось, сама земля стонет от боли. Масштабы разрушений потрясали — столетняя истории, воплощенные в камне и металле, были безжалостно уничтожены в один миг.

— Необходимо как можно быстрей восстановить Большой дворец, — сказал Птолемей Граус на совете, — это наша первоочередная обязанность. — Дворцовый комплекс и правительственные кварталы являются таким же символом государственной власти, как и сам император. Пока они лежат в руинах — в руинах лежит и авторитет нашей Империи в глазах ее подданных. Так как императора мы пока освободить не можем, то хотя бы нужно приложить все усилия для скорейшего восстановления его главной резиденции. Мы должны доказать самим себе и всему миру, что дух Коалиции несломлен. Так же, как можно скорей должны заработать и все административные службы и министерства Российской Империи. Без них невозможно эффективное управление государством.

— Какой толк от пустых кабинетов, — пожал плечами вице-адмирал Илайя Джонс, — если все ваши чиновники отбыли на кораблях с Самсоновым. Прагматичный и прямолинейный, как все выходцы с американского сектора контроля, Джонс не любил тратить время на пустые символические жесты. — Нашей, как вы сказали — первоочередной задачей, является перехват диктатора по маршруту его следования и освобождение маленького императора Ивана Константиновича. Я рекомендую вам, сэр… То есть, господин командующий, выделить сводный авангард из самых быстроходных линейных кораблей и крейсеров для преследования Черноморского космофлота Айвана Самсонова. На данный момент скорость нашего противника не очень высока, так как они ведут с собой большой караван из гражданских транспортов. Видимо, Самсонов прихватил с собой все что только смог. Это наш единственный шанс, чтобы догнать и разбить последние уцелевшие вражеские дивизии. Нужно действовать быстро и решительно!

— Вы правы, адмирал, в том, что силы у Ивана Федоровича, действительно последние, — ответил Птолемей, соглашаясь. Он откинулся на спинку кресла, мягкая кожа которого приняла очертания его могучей фигуры. — И к тому же у него практически не осталось союзников в нашей Империи. После поражения а также после того, как правда о его преступлениях стала достоянием общественности, от него отвернулись даже самые верные соратники. Теперь он — один против всех, загнанный зверь, которому некуда бежать. Самсонову некуда деваться, и сколько бы он не бегал по космическому пространству, конец будет один — его поимка, суд и жестокая казнь… Возмездие неотвратимо, как восход солнца над Новой Москвой. Рано или поздно, но справедливость восторжествует.

— Это не значит, что в данный момент диктатора можно безнаказанно отпускать, — возмутился Илайя, понимая, что командующий не горит желанием немедленно пускаться в погоню и вообще ведет себя очень расслаблено. — Каждая минута промедления — это лишний шанс для Самсонова восстановиться. Мы не можем позволить ему скрыться безнаказанным после всего, что он сотворил.

— Никто его не отпускает, просто сейчас большая часть моих кораблей не готова к новому сражению, — ответил на это Птолемей, отмахнувшись. Он поднялся из кресла и начал неторопливо расхаживать по залу совещаний, заложив руки за спину. Его взгляд блуждал по звездным картам и голографическим проекциям кораблей, выведенным на карту. — Они совершили длительный переход и четыре прыжка через подпространство за трое суток и нуждаются в ремонте и восстановлении мощностей. Реакторы перегружены, генераторы щитов на пределе, экипажи измотаны. В таком состоянии мы годимся разве что на парад, но никак не на серьезный бой. Я не хочу глупо проиграть битву из-за технической усталости союзного флота. Это было бы преступной небрежностью и неуважением к жизням наших людей. Ничего страшного не случится, если еще неделю-другую Самсонов и его приспешники поскитаются по российскому сектору контроля. Наших врагов это ничем не усилит. Более того, уверен, что с каждым днем космофлот узурпатора будет таять на глазах. Недовольство растет даже среди его ближайшего окружения. Кому охота идти ко дну вслед за обезумевшим адмиралом? А когда толстяка Самсонова покинут последние его союзники, вот тогда мы и возьмем этого злодея тепленьким. Спокойно и без лишнего риска. В конце концов, победы строятся не на поспешных авантюрах, а на взвешенных и продуманных решениях.

— Хоть я и американец, но, похоже, в отличие от многих здесь сидящих, я хорошо знаю командующего Черноморским флотом, — не успокаивался Джонс, пытаясь переубедить первого министра. — Хоть Самсонов и носит столь высокий гражданский титул диктатора-регента, в душе он по-прежнему остается боевым имперским адмиралом, обладающим опытом ведения больших и малых сражений, а также опытом рейдовой войны. Он матерый космический волк, для которого отступление — лишь способ перегруппировать силы для нового броска. Дайте ему передышку — и он вернется, чтобы нанести удар. Иван Федорович Самсонов очень опасен, в каком бы критическом положении не находился его Черноморский флот. Пока он на свободе — Российская Империя под угрозой. Поэтому я прошу у вас, сэр, дозволения мне лично возглавить авангард для преследования кораблей диктатора. Мои ребята — лучшие из лучших, они готовы ринуться в атаку по первому приказу. Мы загоним зверя в угол и отрежем ему все пути к бегству!