Самсонов кивнул, соглашаясь. Слова помощника лишь подтверждали его собственные мысли. Юный император — не просто династический символ и формальный правитель. Он — ключ к легитимности их притязаний, главный козырь в борьбе. И этот козырь нужно сберечь любой ценой.

— Безусловно, — согласился Самсонов, — пока Иван Константинович у меня — я сохраняю власть. Если мальчишку выкрадут или отобьют — я проиграл! Даже если разобью Грауса в пух и прах — без императора не видать мне трона как своих ушей. Заклеймят самозванцем и тираном. А там и до переворота недалеко — свои же придушат шелковым шнурком во сне. Нет, рисковать нельзя! Поэтому решено, мы будем защищать столичную планету до последнего, а орбита Новой Москвы-3 станет братской могилой для кораблей Птолемея Грауса…

Место действия: столичная звездная система HD 35795, созвездие «Орион».

Национальное название: «Новая Москва» — сектор контроля Российской Империи.

Нынешний статус: контролируется Черноморским флотом.

Точка пространства: планета Новая Москва-3.

Дата: 2 июня 2215 года.

Диктатор Самсонов оказался не столь категоричен в своих прежних высказываниях, когда его космофлот, преодолев четыре звездные системы, наконец, прибыл к столичной планете. Могучие боевые корабли, гордость и оплот его власти, величественно зависли на орбите Новой Москвы-3, закрыв своей титанической тенью полнеба. Но привычное чувство триумфа и непобедимости, всегда охватывавшее диктатора при виде этой грозной армады, сегодня было омрачено тревожными новостями, принесенными на флагманский «Громобой».

Первый министр нового правительства Юлиан Шепотьев, пожаловавший к Ивану Федоровичу на корабль, выглядел крайне обеспокоенным. С трудом скрывая волнение, он сообщил о массовых волнениях, охвативших в настоящее время мегаполисы Новой Москвы-3.

Население столичного мира, уже знавшее о сокрушительном поражении войск диктатора в системе «Воронеж», оказывается, радостно приветствовало эту новость. Миллионы людей с надеждой и нетерпением ожидали появления на орбите союзного флота Птолемея Грауса — того, кто обещал принести долгожданную мир и порядок в сектор. На улицах и площадях городов собирались огромные толпы ликующих людей, скандировавших антиправительственные лозунги. Кое-где уже вспыхивали стихийные столкновения с силами правопорядка.

Лицо диктатора потемнело от гнева, когда он услышал об этих дерзких проявлениях недовольства.

— Эти неблагодарные свиньи недостойны чтобы я их защищал! — воскликнул адмирал-регент Самсонов, неприятно пораженный такими настроениями среди колонистов. Его зычный голос эхом разнесся по командному мостику линкора, заставив подчиненных невольно вздрогнуть. — Жалкие предатели! Что ж, пускай теперь пожинают плоды своего безрассудства. Когда Птолемей и его ручные адмиралы прибудут сюда, они утопят Новую Москву-3 в крови!

Самсонов в ярости ударил кулаком по подлокотнику кресла. Его грубое лицо исказила гримаса бессильной злобы. Но, спустя несколько секунд, диктатор взял себя в руки. Нельзя было позволять чувствам брать верх над разумом в столь тяжелую минуту. Сейчас требовалось трезво оценить ситуацию.

— Ладно, на время оставим эмоции… — уже более спокойным тоном произнес Иван Федорович, тяжело опускаясь в командирское кресло. Он пристально посмотрел на стоящих перед ним министра Шепотьева и адмирала Зубова. — Вообще, сколько кораблей и верных нам экипажей мы сможем здесь собрать?

Демид Зубов деловито застучал пальцами по клавишам пульта, выводя на экраны оперативную информацию. Спустя минуту он, сохраняя бесстрастное выражение лица, доложил:

— Не больше трех десятков вымпелов, господин адмирал.

— Всего тридцать⁈ — Самсонов был шокирован. Он вскочил с кресла и снова забегал по мостику. — Не может быть! За это время в «Новую Москву» с космоверфей и внутренних провинций должно было прийти не меньше сотни! Где остальные корабли, черт побери⁈

На лбу диктатора проступили капельки пота. Ситуация складывалась хуже некуда. Всего тридцать кораблей — и это против целого союзного флота Грауса, насчитывающего сотни единиц! О полномасштабном сражении не могло быть и речи.

— Весть о вашем поражении пришла не только в столичную планету, господин… — терпеливо пояснил министр Шепотьев, сохраняя предельную почтительность, несмотря на едва скрываемый страх в глазах, — эти новости уже облетели все подконтрольные нам звездные системы, что не могло не сказаться на количестве прибывающих сюда кораблей… К столице смогли пробиться лишь самые верные вам силы. Остальные же либо выжидают окончания противостояния, не желая рисковать, либо по каким-то другим причинам не могут пока сюда прибыть.

Шепотьев многозначительно посмотрел на диктатора, словно пытаясь без слов намекнуть на истинные настроения в войсках и ВКС. Самсонов все прекрасно понял. Даже среди «флотских», некогда беспрекословно подчинявшихся приказам, зрело недовольство и шатания. Поражение в системе «Воронеж» подорвало веру в непобедимость режима.

— В частности, — продолжал министр, — новейшие дредноуты, только что сошедшие со стапелей верфей «Ингерманландии», просто не имеют возможности прибыть в «Новую Москву». Как вам известно, эта система в данный момент отрезана от столицы кораблями Птолемея Грауса. Любая попытка прорыва обернется для них неминуемой гибелью…

— Ладно, я забираю с собой те корабли, что находятся сейчас на орбите, — сказал Самсонов, делая непринужденное лицо. Он старался сохранять невозмутимость, хотя внутри у него все клокотало от напряжения. Диктатор прекрасно понимал, насколько рискованным и отчаянным был его новый план. Но отступать было некуда — на кону стояло слишком многое.

Адмирал обвел тяжелым взглядом мостик флагманского корабля. За иллюминаторами чернела бездна космоса, прорезаемая разноцветными вспышками далеких звезд.

— Разве наш космофлот куда-то уходит из «Новой Москвы»? — удивленно спросил Демид, переглянувшись с испуганным Шепотьевым. Зубов выглядел обескураженными. Он явно не ожидал такого резкого поворота событий. Шепотьев же попросту застыл в оцепенении. Лицо министра покрылось мертвенной бледностью, а в глазах плескался неприкрытый ужас. Он, как никто другой, понимал всю тяжесть последствий, которые повлечет за собой уход диктатора от Новой Москвы. Это будет означать полный крах всего, что они так долго строили. Крах надежд на сохранение власти. Но Самсонова, казалось, не волновала реакция подчиненных. Он уже все решил для себя.

— План меняется, господа, — как ни в чем не бывало, сообщил двум своим до крайности удивленным помощникам Иван Федорович. Его голос звучал твердо и уверенно, не допуская и тени сомнения. — Мы покидаем столичную звездную систему. Сейчас я вижу, что ни поддержки, ни, соответственно, добровольцев, мне здесь не найти. А с имеющимися в наличии силами мы не сможем отстоять планету Новая Москва-3, как бы того ни желали…

Диктатор сделал многозначительную паузу, обводя тяжелым взглядом своих соратников…

— Население ненадежно, — продолжал Самсонов, чеканя каждое слово. — Гарнизонные войска разбросаны по провинциям, а те немногие корабли, что остались тут — лишь жалкие крохи былой мощи. Оборонять Москву в такой ситуации — все равно что подставлять голову под топор палача. Нет, друзья мои, это не выход. Нужно действовать хитрее.

— Если вы уйдете от столицы, — в ужасе промолвил Юлиан Шепотьев, до боли стискивая пальцы, — то уже никогда не сможете сюда вернуться, господин адмирал. После того, как маленький император Иван Константинович окажется в руках Птолемея и остальных, вы потеряете легитимность и все шансы на хоть какую-то поддержку в Российской Империи.

Министр понимал, чем чревато предложение диктатора. Без столицы, без юного императора под своим контролем режим Самсонова превратится в обреченную горстку мятежников. В секторе контроля Российской Империи не останется никого, кто признает его власть. Это будет начало конца. Но диктатор лишь снисходительно посмотрел на своего новоявленного первого министра, словно услышал наивный детский лепет. Его глаза сверкнули стальным блеском.