— Он явно не стремится к руководящим постам, — вздохнул Джеймс, когда практически все министерские работники из списка оказались либо непричастными, либо лишь участниками.

— Находясь в тени ему удобнее проворачивать подобную операцию, — пожал плечами Арктурус. — Если бы мне приспичило обеспечить государственный переворот, я бы предпочел оказаться чистым перед законом. Если все развалится — руководитель останется на свободе.

Джеймс на минутку задумался, а потом согласно кивнул. Но все же дополнил:

— Мне почему-то кажется, что он довольно заметен.

Вальбурга с интересом посмотрела на парня:

— Это предчувствие дара?

— Наверное. Я не могу сказать наверняка. Быть может, мне просто хочется так считать?

Лили пододвинула на середину стола уже не слишком-то объемный список:

— Если он заметен в обществе, то у нас всего три имени. Двое — признанные окклюменты. Один ведет образ жизни затворника и почти ни с кем лично не встречается.

Сириус перегнулся через ее плечо и присвистнул. Альбус Дамблдор — директор Хогвартса. Уильям Эстервуд — один из богатейших людей в Великобритании, построивший свое состояние на экспорте предметов роскоши из мира маглов. И Марвин Эберсол — наследник финансового состояния магических Смитов, но не унаследовавший их родовой алтарь. Первые двое обладали сильнейшей защитой разума. Сириус мог бы, конечно, узнать их мысли, но для этого нужен длительный контакт, причем не только взглядом, но и телесный, — а кто ему такое позволит?

— А к Эберсолу в гости попасть нельзя? — наудачу спросила Лили.

— Он не ведет светскую жизнь. Хотя дружит с Дамблдором — оплатил его стажировку у Фламеля, — задумчиво произнес Поллукс. — Но давайте отложим эти бессмысленные рассуждения и обсудим еще кое-что бессмысленное. У нас есть существенные проблемы с Волдемортом. Как бы он не грохнул, недолго думая, нашего неприлично молодого кандидата на пост министра.

Джеймс криво усмехнулся:

— Он вообще странный, этот лорд. Несет от него, как от покойника.

Вальбурга удивленно обернулась:

— В смысле — от покойника? Как будто он скоро умрет?

— Нет, — покачал головой Джеймс. — Как будто уже умер. Это не предвидение, это что-то связанное с некромантией. Я не имею дара, но на кладбищах меня вечно начинает мутить. Вот от него меня тоже мутит, как на кладбище.

Поллукс и Арктурус удивленно переглянулись.

— Как от мертвеца? — уточнил Орион. — А что еще чувствуешь?

— Да мало что, — признался Джеймс. — И эти-то ощущения не совсем нормальны для того, кто даром не обладает… хотя… знаете, из-за чего меня мутит на кладбищах? Словно откуда-то из-за грани кто-то шепчет. Так тихо, что вообще ничего разобрать невозможно, но и отвлечься не получается. И много голосов сразу шепчет. Ну так вот. От него несет так, будто он — маленькое кладбище. То есть шепчет не кто-то один, а несколько.

Арктурус встал со своего места, прошелся между книжных полок в сторону закрытого блэковского зала. Все почему-то молчали, ожидая его возвращения. Он пришел с черным дневником.

— Некроманты, даже самые слабые, лишенные дара, — начал читать Арктурус, едва показавшись из-за полок. — Могут чувствовать шепот умерших душ. Обычно это происходит в местах, где захоронены тела. Иногда — в местах силы, где погибло немало магов. Но есть интересный факт. Создающий крестраж маг не только разбивает душу на части, но и привязывает к себе убитого человека. Поэтому некромантам часто кажется, что рядом с обладателем крестража приоткрыта завеса.

Арктурус замолчал. Лили, Джеймс и Сириус непонимающе смотрели на взрослых, ожидая объяснений. Поллукс устало вздохнул:

— Он скоро начнет сходить с ума. Нужно сообщить старикам, пусть уводят от него молодежь. Крестражи — это уже не странная жестокость. Это очень большая проблема.

Лили казалось, что она запуталась в куче тонких нитей заговора. Плохо понимала, с чего все началось и еще хуже — чем все может закончиться. Где-то за пределами роскошных аристократических гостиных шла война. Жестокая и бессмысленная. Лили каждый день читала в газетах о новых смертях, что особенно пугало на контрасте с ее распорядком дня: приемы, балы, на прогулку только под охраной. Она перезнакомилась, пожалуй, со всеми аристократами и со всеми богатыми чистокровными, с мужчинами и женщинами, часто с их маленькими детьми, домашними питомцами и дальними родственниками. Лили было сложно поверить, что некоторые из этих милых людей развязали в стране кровавую гражданскую войну.

Между тем, заговор потихоньку раскрывался. Постепенно в процесс распутывания этого клубка интриг посвящали все новые и новые лица, которые и помогали нарисовать картину целиком. Одновременно с этим с материка пригласили некроманта.

Он был высок, смугл и позволил звать его просто Сулем, потому что полное имя вечно произносили неправильно. Сулем стал одним из любимых собеседников Лили. Его род проживает на территории магловской Саудовской Аравии, но Сулем много путешествует. В мире проживает всего-то три живых некроманта, так что дел у него немало.

Он приехал впервые не за деньгами. Обычно его зовут, чтобы он позвал кого-то из-за грани, узнал нечто важное от умерших, или попросил тех разрешить наследственные споры: вызванный некромантом дух считался как бы не-мертвым и его слова имели для магии ту же силу, как если бы маг был жив.

Теперь же Сулем приехал уничтожить крестражи. К ним привязаны души невинных, и эти души желают обрести покой, а не быть молчаливыми спутниками своего убийцы. Лили не знала, как именно Сулем находит крестражи, но он уничтожил их уже несколько. Обычно уходил «на дело» с сильным подкреплением. Шли как минимум развеселые старички, Вальбурга и Белла. Дважды пришли усталыми и особенно злыми: ненавидимый всеми полукровка устроил настоящую полосу препятствий.

А перед самой свадьбой Джеймс зашел все же в поместье Поттеров, тем самым снимая с него защиту. На полу в холле, около входа в подвал, нашел несколько истлевших трупов. Став Лордом, Джеймс получил и семейные богатства Поттеров, которые ранее ждали официального хозяина. За немаленькую плату Сулем вызвал из-за грани нападавших. Так стало известно, что их на поместье Поттеров послал Марвин Эберсол — тот самый богатый затворник.

Вальбурга, даже не пожелав слушать возражения Джеймса и Беллы, что хотели отложить разбирательства до свадьбы, тут же вызвала авроров. Уже через пару часов был готов штурмовой отряд для вскрытия защиты поместья Эберсола.

У него не было родового алтаря. Если и имелся, то совсем молодой, не способный на полноценную защиту. Сириус потом рассказывал Лили, которую на штурм не брали, как испуганно косились на Беллу авроры. Та была зла. Дата свадьбы была назначена на субботу, а штурмовали дом ночью вторника. По словам Сириуса, Джеймс еще восхищенно ахал вслед Беллатрикс, что шла через защиту замка с изяществом носорога: то есть сносила все магическое, не разбираясь в способах воздействия.

Сириусу даже не пришлось влезать в мысли Марвина, ведь Арктурус магией разума владел получше, чем его непутевый внук. Прежде путанные нити заговора сплелись в цельную паутину. По-своему изящную, но слишком жестокую.

Марвин был сыном Камилы Смит. Та вышла замуж за полукровку с большими связями в мире маглов. Мальчик был одним из трех внуков последнего мужчины из магического рода Смит — все остальные были лишь однофамильцами. Родовой алтарь должен был перейти старшему внуку, но тот погиб вместе с дедом, когда они отдыхали во Франции. Это был один из скандальных случаев, нечто вроде магического терроризма — просто группа магов из бедных районов прошлись по пляжу богатеев. А через пару месяцев при загадочных обстоятельствах умер и второй в списке наследников. Арктурус проверил — Марвин был точно не виноват в этих смертях.

Ему досталось все немалое наследство Смитов. Те никогда не обладали длинным перечнем родовых даров, но при этом были не менее богаты, чем Блэки или Малфои. При этом самое ценное — родовой алтарь — погиб. Это много обсуждали в те годы, даже сочувствовали богатому наследнику. Его отец сделал из дома настоящую крепость, чтобы защитить сына, и долгие годы убеждал мальчика, что он и без родового алтаря добьется много.