На пятом курсе девочка шла в башню Гриффиндора одна. Минерва знала, что Мэри влюблена в этого Северуса, который как-то странно, болезненно любил Лили. Три слизеринца где-то достали алкоголь, напились, а потом наткнулись на девчонку. Начали ее задирать, а когда та ответила в типичной для гриффиндорцев манере, рассвирепели. Дескать, какая-то полукровка смеет вякать на представителей аристократических родов. Они отстригли ей волосы заклинанием, на лбу написали «шлюха», сняли с нее нижнее белье — хорошо хоть ничего еще не сделали — а потом вытолкали ее в один из часто посещаемых коридоров и начали прилюдно оскорблять, еще и привесили нижнее белье на канделябр под радостный хохот толпы.

За подругу потом вступилась Лили, на шум пришла и сама МакГонагал. Ведя их директору, она уже знала, что ничего с этими выродками не сделают. Пожурят. Быть может, их родители выплатят штраф. Так, в сущности, и вышло. Трех нахалов даже не заставили извиниться. А над Мэри потом еще какое-то время потешались школьники… пока три выродка не были наказаны.

Каким-то образом их поймали после отбоя, раздели догола, трансфигурацией уменьшили половые органы просто до комически маленьких размеров, а потом приклеили ягодицами и ладонями к полу в холле с часами. Приклеили так мастерски, что отклеивать их пришлось лично Дамблдору: ни Минерва, ни даже Филиус не смогли подобрать правильное заклинание. Не особо-то и хотели, если честно.

О Мэри больше не судачили. То, как девчонка плакала и просила вернуть ей трусики, все быстро забыли. Гораздо смешнее детям было обсуждать чьи-то микроскопические пенисы. Виновных во втором жестоком розыгрыше так и не нашли. Но Минерва отлично знала, кто умудряется разгуливать по школе ночью без последствий, и знала, кто из ее учеников способен накладывать сложную трансфигурацию долгого действия. И еще знала, кто из мальчишек прочел все учебники по чарам в школьной библиотеке и смог бы наложить столь редкое заклинание приклеивание, защитив его дополнительными чарами.

Северус выполнял заказы, не задавая лишних вопросов. Меньше знаешь — крепче спишь. На деньгах не написано, как именно их заработали. Снейп и сам не хотел знать, зачем людям нужны его редкие запрещенные зелья. Просто брал заказы. Но все же он немало удивился, когда гриффиндорка Катрин Томпсон пришла за зельем страсти снова.

— Подчинения больше не нужно, — самодовольно улыбнулась она. — Только страсти.

Северус хотел спросить — зачем ей это — но не стал. Велик шанс, что он не захочет выполнять заказ, если узнает причину. А ему нужны деньги. Мама ничем не может ему помочь, отец и вовсе — животное, так что Северус вынужден сам о себе заботиться. И единственное, как он может заработать — это варить зелья. Только никто не будет покупать зелья от мигрени у школьника, а вот что-то запрещенное к производству — это вполне возможно.

Он выбрал себе пустой кабинет в закрытой части замка, на одном из нижних этажей подземелья. Когда-то здесь была небольшая лаборатория. Даже стол был подходящим — огромный каменный остров. Северус прятал свои ингредиенты в нижних шкафчиках, защищал их всеми доступными чарами. А на коридор в обе стороны ставил сигналки. Перестраховывался, конечно, на нижние этажи подземелий никто не заглядывал даже ради исследовательского интереса. Здесь было жутковато.

Но Северус не боялся темноты и одиночества. Он даже наслаждался ими. Оборудовал себе небольшую лабораторию, где никто его не беспокоил, и иногда даже спать оставался здесь — в одном из шкафов лежал потрепанный спальный мешок, который Северус нашел на магловской помойке.

Процесс варки зелья для него — нечто почти интимное, сродни творчеству. Он не хочет никого пускать в этот свой уединенный мир, где все подчинено понятным законам. И Северуса всегда удивляла способность Лили обсуждать зелья, умение готовить что-то новое, интересное, в общей лаборатории, когда вокруг полно любопытных. Сам Северус дополнительные по зельям не посещал. Ему было неуютно. Он с трудом смирился с тем, что на уроках они работают в парах, а когда у него еще и спрашивают что-то… нет, так пропадает все ощущение волшебства, что обычно наполняет Северуса во время варки зелий. Горько, что Лили этого никогда не понимала.

Зелье страсти — задание и простое и сложное одновременно. С одной стороны, требует строго соблюдения рецепта. С другой — оно варится в один присест. Такие зелья варить удобнее, потому что если что-то нужно настаивать, то все могло пойти наперекосяк.

К счастью, все ингредиенты у него были. Катрин повезло: заказ будет готов уже завтра. Северус не знал, зачем ей были нужны зелья в прошлый раз. Он так и не увидел никаких странностей в школе, кроме внезапного замужества Лили Эванс. Но в этот раз Северус был более уверен в своих предположениях. Многие девочки пьют это зелье для первого сексуального опыта. Так вроде бы проще и приятнее. Сам Северус был с женщиной лишь однажды, когда летом Брендон затащил его в публичный дом. Тогда Северус для себя решил, что секс без любви лишен какого-либо смысла, после остается лишь чувство брезгливости, но никак не удовлетворение. А те, кто может думать лишь об этом, просто недостаточно развиты интеллектуально. Человечество ушло далеко от животных, чтобы считать похоть равноценной голоду или жажде. По крайней мере, Северус точно не считал секс таким уж важным критерием полноценной жизни.

Но вот Катрин Томпсон явно считала иначе. В понедельник утром ее глаза лихорадочно блестели, а монеты она отсчитывала трясущимися руками. Северус чувствовал странное желание отказаться от денег, забрать зелье и уйти. Словно он делает что-то плохое. Такие ощущения у него возникают почти при каждой продажи зелья. И он понимал, что этот его заработок никогда и не был безопасным.

— Удачи, — улыбнулась Катрин, смотря куда-то мимо него.

Положила зелье в сумку и пробежала мимо, едва не задев плечом. Северус обернулся. Катрин бежала к Джеймсу Поттеру. Тот тут же обнял девушку, запустил пятерню ей в волосы и поцеловал прямо на виду у всех. Северус поморщился: вот уж кто так и остался рабом первобытных инстинктов. Его отношения с Катрин лишь доказывают, что он — животное.

Но тут же Северус вздрогнул, встретившись взглядом с Лили. Она стояла рядом с Блэком, они даже держались за руки. Вполне невинно, но от этого еще более раздражающе. Она изменилась за неделю отсутствия. Стала еще красивее. Кожа словно светилась, и огненные локоны мягко обрамляли лицо. Форма на ней тоже была новая. Раньше она носила самую обычную, какую шьют в ателье мадам Малкин, а эта была совсем другой. Вещи буквально кричали о своей высокой стоимости.

Она смотрела на него со смесью грусти и решимости. Северус понимал, что их прежние отношения не вернуть. И понимал, что тот день на пятом курсе лишь расставил все по местам. На самом деле, они уже давно не ладили. А теперь Северус окончательно перестал ее понимать. Вышла замуж за Блэка. Неужели из-за денег? Северус не мог поверить, что его замечательная Лили, чистейший человек на земле, могла выйти замуж по расчету. Полюбила? Но Блэк — тоже животное.

Сириус притянул Лили к себе, что-то шепнул на ухо — у Северуса словно сердце кто-то в кулаке сжал — Лили посмотрела на теперь уже мужа с возмущением. Возникла радостная мысль, что у них все совершенно не гладко, что они друг друга только терпят. Быть может, ее заставили за него выйти? Может Блэки ей угрожали? Сириус что-то тихо говорил ей, пока его друг у всех на виду тискал Катрин, а Лили так знакомо поджимала губы… потом кивнула и они вместе вошли в Большой зал. Северус тоже пошел следом. В мыслях он уже представлял, как находит способ спасти Лили от этого невоспитанного дегенерата Блэка.

Лили долго не могла заснуть, несмотря на усталость. Как, оказывается, быстро привыкаешь к некоторым вещам. Она куталась в одеяло, но все равно замерзала — ей не хватало Сириуса, который каждую ночь крепко прижимает ее к себе. В итоге она не выспалась больше обычного и встала раньше всех в комнате. Долго плескала на лицо холодной водой, но тени под глазами не желали исчезать. Лили выставила на небольшой туалетный столик чемоданчик, достала из него дорогие крема и зелья, и начала методично приводить себя в порядок.