Но, если смотреть правде в глаза, Джеймс не понимал, почему их не остановили? Не видели, что две группы враждуют? Так вроде особо и не скрывали. Разве не логично предположить, что синяк под глазом у Сириуса и довольная улыбка Мальсибера как-то связаны? Вот только наказания не были особенно жестокими даже в те разы, когда их ловили в процессе разборок. Почему? Кому было выгодно стравливать лидеров двух факультетов? И зачем? Ну кроме того, что теперь всем сложно общаться друг с другом, не перебирая в уме самые болезненные проклятья.

— Можно считать, что война со слизеринцами окончена, — предположил Ремус.

Он уже давно отложил книги, только что Питер по-прежнему пыхтел над картой. Ремус облокотился на стол, и смотрел на друзей из-под отросшей челки. Волосы у него были совсем как волчий мех — словно он в свои семнадцать умудрился поседеть. Крупный шрам на щеке, на худом лице выделяются карие глаза. Он никогда не любил эти ссоры и склоки. Но участвовал в них, потому что и сам прекрасно понимал: не дашь сдачи — затопчут.

— Наверное, — Джеймс безразлично пожал плечами. — Хотя еще остались эти… шакалы. Вроде бы ни Снейп, ни Эйвери, не могут их контролировать.

Шакалы — это прозвище пятерых шестикурсников во главе с Амикусом Кэрроу. Те еще… шакалы. Сириус устало откинулся на спинку кресла. Жизнь в Хогвартсе как-то ненормально опасна. Он понял это, когда начал переживать за Лили. Она ужасный дуэлянт. Многого не знает. И, как показали недавние события, ее вполне могут обидеть. Это раздражало, ведь Сириус не знал, что делать и с кем бороться.

Он вернулся уже вечером. Лили проснулась, сидела в их гостиной, что-то строчила на длинном свитке. Наверное, домашку по трансфигурации: только там до сих пор требовали писать огромные эссе. Волосы собраны в высокий растрепанный пучок — у нее до сих пор плохо получалось делать себе прически с помощью заклинаний — а на затылке несколько коротких влажных прядок. Недавно из душа — догадался Сириус.

— Как все прошло? — она обеспокоенно встала со своего места.

Сириус улыбнулся, притянул ее к себе, легко поднял на руки и упал на небольшой диванчик у камина. Поверх длинного платья шерстяная кофта. Под платьем явно нет корсета.

— Все прошло уже очень давно, — улыбался он. — Северусу выписали штраф в девять тысяч триста галлеонов, не считая выплат ущерба пострадавшим.

— Что? — испуганно переспросила Лили. — Но у него нет таких денег. Кто заплатил? Малфой?

Сириус не удержался — поцеловал ее. Она кажется особенно миленькой, когда возмущается.

— Нет. Малфой пропал, как только запахло крупными неприятностями, — продолжил Сириус. — Поэтому штраф выплатили Блэки.

Лили пораженно замерла. Пока она удивленно пялилась на него, Сириус снял с нее шертяную кофту и уже начал расстегивать пуговицы на платье.

— Выкупили? — наконец спросила Лили. — Это же огромные деньги!

— А нам нужен зельевар, который будет абсолютно предан семье, — Сириус продолжил ее раздевать, — Мой папа и дядя нуждаются в зельях, позднее и нам будет не лишним персональный зельевар, с которым сможет работать мама. У нее с зельеварением чуть лучше, чем с кулинарными чарами, а готовит она просто ужасно, уж поверь.

Лили сама привстала, помогая Сириусу снять платье. Стянула с него свитер, перекинула ногу, садясь на него верхом, зарылась пальцами в волосы — за последнюю неделю супружеской жизни она заметно осмелела.

— То есть, ты все это спланировал заранее? — уточнила она.

— Не я, Джеймс, — Сириус с удовольствием провел руками по талии и бедрам — его завораживал этот крутой изгиб.

Лили говорила, что у нее есть склонность к полноте, поэтому она старается есть поменьше. Сириус ничего не отвечал, но искренне наслаждался ее телом. Такая фигура — с тонкой талией, широкими бедрами и большой грудью — в Великобритании встречается редко. А для склонных к полноте есть зелья для похудения. Белс говорит, что они хорошо работают — у любимой кузины Сириуса фигура ничуть не хуже.

Лили расстегнула ремень на его брюках, чуть приподнялась, чтобы Сириус смог снять их вместе с нижним бельем, а сама откинула в сторону бюстгальтер.

— Ты запер дверь? — хрипло спросила она.

— Боишься, что нас на самом интересном застукает Дамблдор? — тихо засмеялся Сириус, притягивая ее вплотную к себе.

Лили обычно не требовалось много времени, чтобы быть готовой. Но Сириусу нравилось почти доводить ее до оргазма. Тогда она кончала сразу, становилась мягкой, послушной. Второй раз она кончала уже вместе с ним, либо он потом помогал ей. Так и сейчас. Едва Сириус вошел — Лили вцепилась в его плечи, мелко задрожала, уткнулась носом куда-то в ключицу. Сириус обхватил ладонями ее ягодицы, заставляя двигаться. Сначала медленно, плавно. Потом сам не выдержал — съехал на пол, уложил спиной на ковер, задвигался быстрее, жестче. Она закусывала губу, сдерживала стоны, впивалась ногтями ему в спину. Кончили почти одновременно. Сириус перекатился, лег рядом. Поморщился, вытаскивая из-под спины свои же брюки.

— Ты мне, кажется, на спине кожу содрал, — устало произнесла Лили, поднимаясь.

Сириус болезненно поморщился: действительно, кожа на спине покраснела, на выступающих косточках позвоночника и на лопатках отчетливо видны широкие царапины. Нужно запомнить, что ковер — тоже не лучшее место для секса. Как-то раньше у Сириуса в арсенале были лишь школьные парты и расстеленная на полу мантия.

— Нужно залечить, — вздохнул он. — Прости, не подумал. Пойдем на кровать?

Лили обернулась, недовольно надула губы:

— Эссе по трансфигурации само себя не напишет.

— Спишешь у меня. Я свое сразу после урока написал.

— Когда прогулял нумерологию? — уточнила Лили, вставая с пола.

Ягодицы тоже пострадали от трения о жесткий ковер. Спину Сириус еще мог спокойно перенести, но попу уже нет. Он тоже встал, поднял возмущающуюся Лили на руки и потащил в спальню. Там, в чемоданчике с зельями, есть быстрое заживляющее. К тому же — завтра воскресенье. Есть куча времени, чтобы написать эссе по трансфигурации.

Они ехали в одном поезде, но встречали их разные люди. Вальбурга Блэк величественно обняла невестку, а затем и обоих сыновей. Северуса же ждал другой представитель семьи. Стенли Джонс был управляющим Блэков, выполнял все необходимые поручения Ориона, который и занимался делами семьи.

Это был непримечательный мужчина лет тридцати. Русые волосы, серо-голубые глаза, какие-то совершенно невыразительные черты лица. Даже рост и телосложение — все у него было средним, обычным. Северус, обладая не самой приятной, но однозначно яркой внешностью, даже немного завидовал мистеру Джонсу. Затеряться в толпе — это то, о чем Снейп мечтал еще со дня суда.

Они уже встречались с Мистером Джонсом. В Хогсмите. Управляющий был человеком обязательным, методичным, он решил заранее познакомиться с новым жильцом дома, даже узнал некоторые предпочтения Северуса — во сколько он встает, до какого времени планирует работать, осведомлен ли о правилах проживания в большом доме. Северус никогда не думал, что попадет на службу какому-нибудь семейству, но все же правила знал.

Едва поздоровавшись, они сразу аппарировали к поместью Блэков. Северус почему-то ожидал увидеть готический замок с узкими бойницами и горгульями на крыше. Но горгулий не было. Как и узких окон. Хотя это был однозначно замок, а не дом. Сложно представить, что здесь живет всего одна семья. Наверняка можно было бы разместить с комфортом всех учеников Хогвартса.

— Это родовое поместье Блэков, — с теплой улыбкой произнес Стивен Джонс. — В 1836 год прежнее поместье было разрушено, поэтому в магической Британии наш замок относительно молод и весьма шикарен. Традиционно через парадные двери входят только гости и хозяева.

Северус кивнул. Он не являлся ни тем, ни другим — значит, будет заходить через одну из задних дверей. Мистер Джонс уже направился в обход дома. Они шли мимо вечнозеленой живой изгороди, довольно низкой, но за ней по весне явно располагались клумбы. Стивен шел быстро, но продолжал говорить: