— Ты счастлива, Лилс? — спросил он.

Лили улыбнулась. Откровенно так, по-детски, как умела только она.

— Очень. Я очень счастлива, Сев.

Северус с тоской смотрел на нее. Словно с каждым днем становится все красивее. Дорогая одежда и драгоценности из любой девушки могут сделать привлекательную юную леди, а уж Лили становилась по-настоящему ослепительной. Она словно была рождена для того, чтобы занять это место.

— Я рад за тебя.

Ее счастливая улыбка сменилась на стеснительную. Северус глубоко вздохнул и все же сказал то, что раньше боялся даже в мыслях произносить:

— Знаешь, а я тебя всегда любил. С того дня, как впервые встретил.

— Сев… — обиженно протянула Лили, явно испугавшись, но тот упрямо продолжил:

— Не думай, что я сейчас чего-то жду от тебя, но мне нужно это сказать. Я хочу начать жить иначе. Это не просто. Мне сказали, что сначала нужно решить все старые дела.

Лили осторожно кивнула. Она не хотела слушать, но если ему это необходимо… какой она друг — пусть даже и бывший — если не даст ему шанс просто высказаться?

— Я полюбил тебя сразу. У тебя было все, о чем я мог только мечтать. Нормальная семья, большой дом, школьные друзья, рассказы о бабушке и Лондоне… но при этом ты общалась со мной как с равным, а до этого у меня не было ни то что друзей — даже приятелей. И я почему-то думал, что ты будешь чувствовать то же, что и я. Долго так думал. Пока мы не приехали в Хогвартс.

Он замолчал, потому что Лили отвернулась. С его стороны это смотрелось так, будто она не желает его слышать, но Лили, на самом деле, просто старалась скрыть боль — ей было действительно тяжело слышать его откровения.

— Это из-за того, что мы попали на разные факультеты? — чуть дрогнувшим голосом спросила она и Северус неуверенно ответил:

— Нет… Хотя кого я обманываю? Я знал, что ты не поступишь на Слизерин — маглорожденных туда не распределяют, следуя заветам Слизерина. Попади ты на Равенкло, я бы пошел за тобой, но на Гриффиндор я был не согласен. И потом я видел тебя со стороны. Видел, что ты доверительно общаешься не только со мной — вообще со всеми. С самого первого дня. Ты уже второго сентября на завтрак спускалась в окружении новых друзей. Я, наверное, всегда знал, что никогда мы с тобой вместе не будем. И, наверное, к лучшему. Мы бы не были счастливы.

Лили тяжело вздохнула. Северус для нее был другом. Она никогда не рассматривала его как парня, никогда не думала о нем, как о возможном объекте ее влюбленности. На четвертом курсе Мэри призналась, что влюблена в него, и Лили твердо решила устроить их брак, даже на секунду не задумавшись о том, что Северус может быть в нее влюблен. Она, как и он в свои одиннадцать, почему-то считала, будто он относится к ней только как к другу.

— Я хочу поблагодарить тебя, — признался он в повисшей тишине.

— За что? — удивилась Лили и снова обернулась, чтобы лучше его рассмотреть.

Северус улыбнулся. Грустно так, немного неумело. Лили пораженно рассматривала его лицо — он очень редко улыбался.

— За то, что сделала меня чуточку счастливее, пока я ждал письмо из Хогвартса. Я понимаю, что мы не сможем уже быть друзьями. У нас теперь даже социальное положение слишком разное, — он усмехнулся, но не зло, а с долей самоиронии, — Но я бы хотел, чтобы ты простила меня. За все. Даже если я сам не знал, что обижаю тебя.

Лили тоже грустно улыбнулась в ответ:

— Я не обижалась на тебя. Сначала злилась. Потом просто старалась не думать.

Северус кивнул, принимая ее признание. Он знал Лили достаточно давно, чтобы понять: она вообще не обижается на людей. Нет, не забывает зло. Скорее всего, больше никогда не будет общаться с обидевшим ее человеком. Но и вынашивать планы мести однозначно не будет.

Северус просто кивнул, а затем ушел, не прощаясь. Лили задумчиво смотрела ему в след. Ей показалось, что у него изменилась походка: он словно расправил плечи, хотя по-прежнему смотрит только себе под ноги. Мелиса подошла так тихо, что Лили даже вздрогнула, когда та заговорила:

— Вы поговорили?

— Да. Знаешь, мы уже никогда не будем друзьями… и я это поняла еще на пятом курсе. Но сейчас мне даже заниматься не хочется. Так… — Лили замолчала, подбирая правильное определение своего состояния, и не смогла найти.

— Я поняла. Вернемся назад? Лотти так много болтает, что сможет тебя отвлечь.

Лили благодарно кивнула. Мелли была из неболтливых. И отвлекать от посторонних мыслей явно не умела. Но Лили главное продержаться до возвращения Сириуса — с ним всегда легко.

Иногда казалось, что вместе с последними днями в школе идет отсчет последний дней покоя. Раньше Лили боялась экзаменов, как их боятся многие отличники, а сейчас страха не было. Она слишком много думала о том, что следует сделать после, так что времени на волнение не было.

Седьмой курс не уезжал домой на поезде. Они оставались в Хогвартсе еще на два дня. Увлеченно провожали младших, прощаясь с ними особенно сердечно, раздаривали всем желающим старые конспекты и ненужные больше учебники. По рукам ходили выпускные альбомы. Фотограф приезжал в последний день экзаменов, поэтому выпускники на фотографиях улыбались несмело, но облегченно. От руки писались пожелания, красной помадой оставлялись следы поцелуев, признавались в любви и вечной дружбе.

Свой последний ужин выпускники проводили за одним шумным столом вместе с учителями. Стол вышел просто огромным, факультеты смешались между собой, учителя сидели порознь друг от друга, от смеха у Лили болели щеки. Она сидела между Сириусом и профессором Слизнортом. Один говорил ей на ушко всякие непристойности, второй ностальгически вспоминал забавные случаи из прошлого.

Лили сама зачаровала любимому профессору золотую рыбку. Пришлось покопаться в книгах, даже Магию Крови использовала, пусть и самую малость. Чтобы рыбка была совсем как живой и не умерла от холода, голода или еще чего, ведь Лили зачаровала ее на каплю собственной крови. Энергии такая рыбка будет потреблять не больше обычного Люмоса, зато не умрет через пару месяцев. И честно предупредила об этом Слизнорта.

— Если рыбка станет лепестком — значит либо я лежу с магическим истощением, либо еще хуже.

Слизнорт благодарил ее долго. Даже стало немного неудобно. Она знала, что профессор любит аквариумных рыбок. У него даже в кабинете висело три миниатюры. Лили еще на четвертом курсе спросила, почему у профессора нет настоящих рыбок.

— У меня погибло три питомца, — вздохнул профессор. — Говорят, что они живут по тридцать лет, но моим было то ли одиноко, то ли я что-то делал неверно… наверное, я просто неподходящий хозяин.

Эта рыбка не должна была погибнуть, а Лили просто не знала, чем еще можно отблагодарить профессора. Она не знала заранее, что ей было готово место в Мунго. Получается, что зря она переживала, ведь все равно смогла бы остаться в мире магии, даже не выходя за Сириуса. И такая забота простого школьного профессора значила для Лили многое. Формально говоря, для нее в мире магии больше сделали только Блэки, да и те лишь после замужества. Лили клятвенно пообещала себе высылать Слизнорту подарки почаще. И помочь ему когда-нибудь устроить на работу какую-нибудь маглорожденную девчонку.

На выпускной вечер Лили прислали платье, сшитое специально для этого случая. Длинное, но без кринолина. Школьники будут встречать рассвет на астрономической башне, гулять по пустым коридорам, а утром самые отчаянные искупаются в Черном Озере. Одежда поэтому становилась компромиссом между привычными бальными туалетами и чем-то достаточно удобным для двенадцати часов веселья.

И Лили веселилась. Рядом с Поттером и Блэком вообще сложно не веселиться. Танцевала, пила шампанское, смеялась над шутками других. Ближе к рассвету обнаружила себя в кабинете трансфигурации, сидящей в объятиях Сириуса. Почему-то здесь, кроме всех мародеров и пары хаффлпаффцев, был и Брендон Эйвери. Прежняя вражда то ли временно забыта, то ли вовсе — прощена, и сейчас все с удовольствием вспоминали старые розыгрыши и смеялись над ними.