Сразу после этого началась следующая дуэль. Фридрих, молодой пруссак с острым взглядом и копной чёрных волос, выступил против саксонца — высокого, мускулистого мужчины с глубокими морщинами на лбу и копьём в руках.

— Сдайся сейчас, и я обещаю, что твоя смерть будет быстрой, — произнёс саксонец, вращая копьё в руках.

— А я обещаю, что ты не почувствуешь боли, когда упадёшь, — ответил Фридрих с лёгкой улыбкой.

Они сошлись, и их копья с грохотом столкнулись, звук эхом разнёсся по полю. Фридрих двигался легко, словно танцуя, уклоняясь от выпадов противника и нанося точные удары. В один момент он сделал молниеносный шаг вперёд и пронзил саксонца в бок. Тот вскрикнул и рухнул на землю.

— Кажется, я обманул тебя, — тихо сказал Фридрих, глядя на поверженного врага.

После этой дуэли и ещё одной настала моя очередь снова. Пальцы саксонцев вновь указали на меня, и я понял: они не успокоятся, пока не отправят меня на тот свет.

Из их рядов вышел верзила — гигант с длинной чёрной бородой и глазами, горящими ненавистью. Его руки были как стволы деревьев, а на шее висел амулет в форме черепа.

— Выберем булавы? — предложил он, его голос напоминал низкое рычание зверя.

— Почему бы и нет, — ответил я.

Мы взяли тяжёлые булавы с металлическими шипами, способные сокрушить любой доспех. Гонг прозвучал снова, и мы начали медленно кружить друг вокруг друга, словно хищники, выжидающие момент для броска.

— Ты силён, — произнёс он, прищурившись. — Но это тебе не поможет.

— И ты не слаб, — ответил я, прищурившись.

Внезапно он рванул вперёд, размахивая булавой, нацеленной прямо мне в голову. Я успел уклониться, ощущая, как воздух свистит от его стремительного удара.

— Неплохо, — усмехнулся я. — Но ты промахнулся.

— Это было предупреждение, — ухмыльнулся он.

— А это моё предупреждение!

Я сделал резкий шаг вперёд и с силой нанёс удар булавой по его правому боку. Он успел выставить своё оружие, но мощь столкновения заставила его покачнуться и отступить назад.

Мы обменивались ударами, и с каждой секундой наша схватка становилась всё яростнее. Земля под нами дрожала, пыль поднималась облаками, а крики толпы сливались с грохотом сталкивающегося металла.

— Ты начинаешь уставать, — заметил я, наблюдая, как пот стекает по его лбу.

— Ещё чего! — огрызнулся он, сжав зубы. — Это ты скоро свалишься от усталости.

— Уверен?

Я сделал обманный выпад, и когда он попытался блокировать его, молниеносно сменил направление и ударил по его колену. Он вскрикнул от боли и рухнул на одно колено.

— Держи! — рявкнул он и, собрав последние силы, метнул свою булаву прямо в меня.

Я едва успел уклониться, чувствуя, как шипы булавы пронеслись в считанных сантиметрах от моего лица. Но этот отчаянный ход лишил его оружия, а меня — дал идеальную возможность завершить бой.

— Пора прощаться, — произнёс я холодно, поднимая булаву над головой.

— Проклятый… — начал он, но не успел договорить.

Мой удар был точен и неумолим. Он осел на землю, и вокруг воцарилась тишина. Я обернулся к остальным саксонцам, чьи лица исказились от ярости и недоумения.

— Кто ещё желает испытать судьбу? — громко спросил я. — Или, может, вы хотите выйти сразу втроём? Я не против!

Усмехнувшись, я заметил, как они начали переглядываться между собой, их глаза пылали злобой. Однако мой секундант быстро подошёл ко мне и прошептал на ухо:

— Ты совершил оплошность. Своими словами ты дал им право вызвать тебя на бой против троих сразу.

— Упс… — протянул я, осознавая свою ошибку. — Что ж, ошибочка вышла. Но что сделано, то сделано…

В Пруссии

Маркиз стоял у огромного окна своего роскошного кабинета, задумчиво глядя на бескрайние просторы поместья. Солнечные лучи игриво плясали на изысканной отделке комнаты: позолоченные статуи, шедевры старых мастеров, массивный дубовый стол, утопающий в кипах документов. Его острый взгляд, словно у ястреба, следил за каждым движением за окном, хотя мысли витали далеко за пределами видимого.

Дверь тихо скрипнула, и в комнату вошла Виктория. Шелковые локоны спадали на её плечи, а глаза блестели любопытством и лёгким беспокойством. Она была одета в элегантное платье нежно-голубого цвета, подчёркивающее её утончённую фигуру и царственную осанку.

— Ты хотел со мной поговорить, отец? — спросила она, усаживаясь в мягкое кресло напротив стола.

Маркиз обернулся. Его лицо сохраняло спокойствие, но в глубине глаз мелькнула тень беспокойства.

— Да, дорогая, — начал он, присаживаясь напротив и складывая длинные пальцы в замок. — Чем тебя так привлекает этот… Добрыня Добрынин?

Виктория слегка покраснела, взяла со стола изящную кружку с лимонадом и сделала небольшой глоток, пытаясь скрыть смущение.

— Он необычайный человек, — ответила она, стараясь говорить уверенно. — Воспитанный, благородный, добрый и сильный. Словно герой из старинных легенд.

Маркиз кивнул, и едва заметная улыбка скользнула по его губам.

— Понимаю. Хотя я думал, что герои легенд обычно не бросаются головой в пекло дуэлей с саксонцами. Кстати, не хочешь ли взглянуть на одно видео? Только что получил.

Он повернул к ней экран своего планшета. Виктория почувствовала, как сердце её замерло. Руки непроизвольно сжали кружку, и несколько капель лимонада упали на пол.

— Чем… чем закончилась дуэль? — прошептала она, и её глаза расширились от волнения.

— Ещё сам не знаю, — маркиз пожал плечами так, словно они обсуждали прогноз погоды. — Думал, будет интересно посмотреть вместе.

Экран зажёгся, и они начали просмотр. Добрыня стоял в центре поля, высокий и статный, глаза его были холодны, как зимнее небо. Он двигался с грацией танцора и точностью хирурга. Виктория затаила дыхание; каждый его удар отзывался эхом в её сердце.

Она поражалась, как он легко расправлялся с противниками. При этом ни один мускул не дрогнул на его лице, когда он наносил решающие удары. Со временем её страх сменился восхищением. Однако всё изменилось, когда на экране Добрыня бросил вызов сразу троим воинам. Лицо Виктории побледнело, кружка выскользнула из её рук и с глухим стуком упала на ковёр.

— Это безумие… — прошептала она, чувствуя, как по спине пробежал холодок.

В мыслях её бурлила паника: «Что, если он погибнет? Почему он рискует так необдуманно?» Руки её затряслись, и она ощутила, как сердце бьётся где-то в горле.

Маркиз, наблюдая за дочерью, спросил с лёгкой усмешкой:

— Ты уверена, что хочешь смотреть дальше?

Она с трудом выдавила из себя:

— Да… хочу.

Дуэль продолжилась. Добрыня сражался, как лев, окружённый волками. Её отец наблюдал за ним с интересом. Виктория же молилась всем известным ей богам, чтобы Добрыня уцелел.

Когда, наконец, последний противник пал, и Добрыня остался стоять один, покрытый пылью и кровью, Виктория выдохнула с облегчением.

— Впечатляюще, — заметил маркиз, отодвигая планшет. — Но, знаешь ли, обычные молодые люди не должны так убивать. У него нет опыта сражений, он не участвовал в войнах. Странно, не правда ли?

Но Виктория, не помня себя от радости, отмахнулась:

— Добрыня — просто прирождённый воин. В душе он такой же боевой пруссак, как и мы!

Маркиз поднял брови на неё, но промолчал. Однако, когда Виктория поднялась, готовясь покинуть кабинет, он добавил невзначай:

— Кстати, есть ещё одно видео, которое я тебе не показал… И сам тоже не видел. Там, на подобной же дуэли, сражается Эрнесто Вольгер.

— А мне какое до него дело? — Виктория остановилась у двери.

— Да, собственно, никакое, — отец усмехнулся. — Просто завтра у него дуэль с твоим Добрыней.

Слова отца ударили Викторию, как ледяной шквал. Она осознала, что риск потерять Добрыню все еще реален. Эрнесто Вольгер — мужчина под сорок, легенда среди воинов, более искусен в убийствах, чем сама Смерть. Он унес столько жизней, что их хватило бы, чтобы наполнить небольшой город.