Короче говоря, я чувствовал себя несколько меланхолично, а ведь это совсем на меня не похоже. Может, перемены в жизни всегда так влияют на людей: заставляют остановиться и задуматься. Хотя, по сути, во мне самом ничего не изменилось, абсолютно, но вот я изменился теперь в глазах других.
И как же я только умудрился так выдать себя перед главарём пиратской шайки? Хотя, если честно, у меня не было ни малейшего шанса уйти от той атаки вовремя. Конечно, мог позволить ему ранить меня, сделать вид, что я такой же, как все. Но проблема в том, что я отделался бы лишь лёгкой царапиной.
А это вызвало бы больше вопросов, чем ответов. Любой другой на моём месте остался бы без головы, в то время как у меня на шее виднелся бы лишь безобидный порез после такого мощного удара клинком. Слишком подозрительно, в общем… Так что вышло как вышло, и назад мне в любом случае уже ничего не вернуть.
В моей голове непрестанно прокручивались последние моменты, проведённые на острове, ещё до того, как я ступил на корабль.
После нашей победы над теми мерзавцами вскоре на остров слетелись всевозможные спецслужбы. Они рвались в остатки битвы и до сих пор некоторые там торчат, пытаясь собрать по кусочкам картину произошедшего.
Забавно было то, что мы больше помогали им в работе, чем они нам, ведь никто из студентов, кто сражался с пиратами, не нуждался в особой помощи. А самое интересное, те, кто бегал по лесу и прятался в кустах, теперь разгуливают забинтованные.
Один умудрился врезаться в дерево без доспеха, другой подвернул ногу, поскользнувшись на ровном месте. Выходит, страх — оружие куда более опасное, чем сама битва. Однако мудрые люди и так это знают: страх во все времена использовали в своих целях, чтобы одолеть тех, кто был вне милости.
Так что быть аристократом вовсе не означает быть героем или обладать великой силой. Среди них встречаются те же трусы и бездари, что и среди простолюдинов, а также те, кому попросту не повезло. Титул не является гарантией ума или храбрости, а скорее наоборот — индульгенцией на глупость.
Конечно, были и такие из студентов, кто обладал силой, но не имел опыта. У меня же опыта хоть отбавляй, но даже это не спасло меня от промаха. Спалился, как зелёный юнец… Но кто мог предположить, что противник — жалкий пиратишка — окажется таким искусным мастером?
Это был непредвиденный поворот, и даже я не всесилен, чтобы знать всё наперёд, особенно когда приходится действовать в спешке, рискуя жизнью сестры. Хотя, вмешиваясь, я был уверен, что не пострадаю. Хотел защитить девушек, отвлечь внимание на себя. Но, как говорится, благими намерениями вымощена дорога в ад. Или, в моём случае, к переменам, и это, возможно, даже к лучшему…
Ситуацию немного сгладила Виктория. Она действительно мудрая девушка, и моё уважение к ней только растёт. Она сразу заявила, что читала о подобных случаях, когда в экстремальной стрессовой ситуации у мага настолько разгорается источник силы, что его Дар повышается в ранге. Спасибо ей за это и за то, что умеет быстро соображать. Я подыграл ей, и теперь уже в третий раз рассказываю всем эту историю на корабле.
— Так что же произошло на самом деле? Об этом непременно нужно написать в журнале академии, — настойчиво допытывался юный журналист, не давая мне насладиться пейзажем, а вокруг вновь все грели уши.
Я вздохнул, стараясь придать лицу выражение смятения и лёгкой травмы.
— Я… увидел, что моя сестра может пострадать, — начал я, украдкой бросив взгляд на Машу, стоявшую неподалёку, закутавшись в плед и смотревшую на меня вопросительно. — Почувствовал сильный страх за неё… Внутри словно что-то взорвалось. Потом… я ощутил жар при ударе и решил, что это конец.
— И тут твой Дар проявился сильнее? — ботаник наклонился ближе, глаза его блестели от любопытства.
— Да, — кивнул я. — Видимо, в экстремальных ситуациях такое действительно возможно.
— Как я и говорила, я читала об этом в «Трактате о магических аномалиях», — вновь пришла Вика на помощь, уже в который раз за день. — Иногда сильные эмоции могут пробудить скрытый потенциал мага, — она слегка улыбнулась.
— Вот это да! Я бы тоже хотел, как ты, сразу получить ранг S. Это действительно большая редкость. Я бы сказал, чудо, — удивлялся наш юный журналист, и было отчего.
Ведь после того, как я спалился, на корабле провели замеры моего ранга, и отнекиваться и увиливать было бы глупо. Всем не терпелось узнать, как я смог выжить. Ну и замеры показали, что у меня ранг S. Я больше не сдерживался.
— Хочешь быстро получить такой ранг? Но учти, это не со всеми работает, — ухмыльнулся я. — Однако попытаться стоит. Давай я тебя убивать буду, и тогда, глядишь, в экстренной ситуации твой Дар подскочит?
— Ну уж нет, спасибо, — однокурсник поправил свои очки и, смутившись, поспешил удалиться в каюту.
Я помахал ему вслед с облегчением, хотя внутри все еще ощущал легкое беспокойство. Этот ботаник, конечно, не был гением аналитики, но болтал много, и из-за него мне приходилось повторять одно и то же до бесконечности. Нужно быть осторожнее, а то сам в словах запутаюсь.
Когда же все, зевая и устав наконец обсуждать меня, разошлись по палубе, Виктория повернулась ко мне; её глаза блестели в золотых лучах заходящего солнца.
— Тебе нужно быть аккуратнее, — еле слышно прошептала она. — Не все так легко поверят в эту историю.
Я ничего ей не ответил, лишь пригласил её и Машу пойти со мной ужинать в каюту. Ей мой ответ вовсе не был нужен: она уже сама знала, что нужно и что не нужно.
Но всё же одна тайна у меня осталась… Никто так и не знает, какой у меня на самом деле Дар, и это огромный плюс. Все думают, что у меня Дар усиления собственного тела, ведь на мне не осталось ни царапины. Так что гравитация по-прежнему мой козырь. Ну, во-первых, у меня есть враги, и им лучше не знать моего истинного Дара — так у меня будет преимущество. Меньше знают — крепче спать будут.
Да и, во-вторых, таким даром могут сильно заинтересоваться остальные, и тогда врагов у меня прибавится ещё больше. А дубасить и убивать всех подряд каждый день — идея так себе, да и сестре тогда будет ещё опаснее быть рядом со мной, чем прежде.
Так что пока спокойно едим и не паримся: не знаю, какие ещё напасти нас ждут впереди, но я точно прорвусь и сестру за собой протащу.
— Добрыня, ты что, какой-то эликсир выпил? — вдруг обратилась ко мне Вика за столом, нежно разливая воду по стаканам и заботливо ухаживая за нами.
Мы сидели в уютной кают-компании корабля, где мягкий свет ламп создавал теплую атмосферу. Волны за бортом мерно покачивали судно, а аромат свежеприготовленного ужина наполнял воздух.
— В смысле? — я оторвался от своей тарелки и удивленно посмотрел на нее.
— У тебя будто лицо сияет, — заметила она, пристально глядя мне в глаза. — Выглядишь… эм… выглядишь просто чудесно.
Маша, услышав эти слова, неожиданно поперхнулась шницелем и начала кашлять. Я же, продолжая хрустеть сочным зеленым луком, смотрел на Вику и не знал, что ей ответить. То есть раньше я, по ее мнению, выглядел не чудесно? Какого черта! Обидные у нее, однако, комплименты… А тут вдруг я, видите ли, засиял! Да с чего бы это? Ей точно мерещится.
— Благодарю, Вик, — я проглотил лук и, улыбнувшись, произнес. Ну, держись теперь от моего комплимента. — Ты тоже стала еще красивее, чем была! Тебе так идет загар, и эта кожа, которая у тебя немного шелушится на носу, нисколько не умаляет твоей красоты.
Девушка мгновенно схватилась за нос, ее глаза расширились от ужаса. Быстро вскочив из-за стола и бормоча извинения, она скрылась в направлении уборной.
— Добрыня, ты просто кретин! — возмутилась Маша, буравя меня взглядом. Ее ноздри раздувались, а глаза метали молнии. — Ты вообще понимаешь, как делать комплименты? Зачем ты ей сказал про кожу на носу?
— Так если она реально обгорела, и у нее кожа шелушится. Но она все равно мне нравится, вернее, то, как она выглядит. Это, по-твоему, плохой комплимент?
