— Ты сейчас говоришь о моей сестре! Выбирай выражения!
— Ну, конечно, давай выражения выбирать, вместо решения проблем! Что я не так сказал? Перефразировал тебя, да и всё. А то все такие интеллигентные, а человек загибается!
— Я просто прошу тебя говорить уважительно!
— Да я уважаю! Может, побольше вашего даже уважаю! Потому что думаю о ней, а не только о себе! Иначе не сидел бы сейчас здесь. А трахнул бы ее прошлой ночью, и дело с концом!
— Макар! — Карим смущенно встал и начал ходить взад-вперед перед скамейкой.
Климов наоборот уперся лбом в ладони, зажмурился.
— Да, да… я понял… выражения не выбирал… извини. Похоже, вообще зря я тут… распинаюсь. Я тебе толкую о том, что с твоей сестрой что-то не так… а ты всё в словах ковыряешься…
После этого Рахманов надолго замолчал. Видимо, осмысливал. По крайней мере, Мак на это надеялся.
— Я очень люблю Асю. Она единственная моя сестренка, хоть и старше, но все равно… Я не знал, что Асе было плохо, — наконец повторил младший и сел обратно, скопировав позу Мака.
— А ты и не мог знать. Это вчера утром было. С тех пор она была со мной всё время до сегодняшнего дня. И не звонила никому кроме бабушки, вроде. Да и то, разрешение у меня почему-то спрашивала. А утром убежала… наверное, в больницу как раз. Я еще спал…
Рахманов кивнул:
— Да. Про бабушку стало известно сегодня рано утром.
— Ну, вот…
— Значит, Асия ночевала у тебя?
Мак кивнул, вспоминая. Но образы прошлой ночи в таком неприятном контексте как-то меркли. Черт, так не должно быть! Чего он вообще тут разговоры говорит? Она там испереживалась, наверное!
— Зачем Асе собирать вещи? — встал, собираясь подниматься к ней. Хотелось увезти Асю к себе и никого не подпускать!
— Рафик хочет, чтобы Ася пожила у нас с мамой, пока бабушка в больнице… а может и до самой… — тут паренек осёкся и отвернулся.
— … первой звезды, — продолжил Мак первым, что пришло в голову.
— Ага…
— Ладно. Пошли посмотрим, что к чему.
Макар решительно направился к подъезду, слыша позади шаги Карима. Он так и не смог сформировать однозначное впечатление о младшем брате Крошки. Молодой, но вроде не дурак. Вроде бы переживает за нее. Но что-то Маку не нравилось. Что?
Да и вообще, что он заморачивается? Ну жалко девчонку, если вспомнить как сам лично вчера вытаскивал ее из глубокого депрессняка. Но вокруг нее куча заботливых братьев и прочих родственников. Может, они и правда желают ей добра, по-своему, по-семейному. Не может же быть, чтобы она из-за них казалась такой несчастной. А он суется, куда не звали…
Придет она к нему еще, им будет хорошо. Он постарается. А остальная ее жизнь должна ли его интересовать?
Но все ж почему-то интересовала.
Видимо насмотревшись на семейное счастье Речинского, он и сам по инерции перенастроился на моногамные отношения. Эх, Мак, стареешь что ли?
* * *
Ася стояла у входной двери, прислушиваясь и грызя заусенец на большом пальце левой руки. Зашипела, когда дернула кожу до крови.
Аллах, почему они так долго!? О чем они разговаривают? Что подумал Карим, когда Макар ее поцеловал? Почему она не оттолкнула? Как теперь быть? Вдруг Карим расскажет братьям или маме? А вдруг Карим сболтнет о ее женихе Климову? Что тогда будет думать о ней Макар? Почему он вообще приехал за ними сюда?
Ото всех этих переживаний у Аси снова закружилась голова. Пришлось пройти на кухню и сесть, облокотившись на стол. Обморок, это не то, что сейчас уместно, вдруг Макар тоже придет? Он сказал ждать «нас», то есть собирался подняться в квартиру. Да и Кариму не за чем видеть ее такую. Он ведь тоже будет переживать! Вдруг расскажет братьям?
Аллах, поскорее бы они закончили!
Словно услышав ее мольбы, в дверь аккуратно постучали. Асия бросилась открывать.
За порогом стояли оба парня, без видимых повреждений, вроде бы даже не злые…
— Малыш, — Макар первый шагнул в квартиру, сосредоточив на Асе всё свое внимание. — Как ты тут?
— Нормально. А вы?
— Начала собираться? — спросил Карим.
— Я… нет еще. Прости. Я переживала за вас.
— О! Вот видишь, — Мак обернулся к брату. — А я говорил! Я, кстати, забыл спросить, а зачем вообще?
— Что?
— Ну, вот этот переезд?
— Чтобы не оставаться одной. — ответил Карим.
— В смысле? Ей что, нянька нужна, как ребенку?
— Не очень хорошо, если женщина, тем более, незамужняя, живет одна.
— Это кто сказал? — начал заводиться Климов.
— Макар, — Ася попыталась успокоить его, маленькая ладошка легла на плечо, а он накрыл ее своей, — не надо.
— Погоди, малыш. Сейчас разберемся, — и снова уставился на брата, словно бы тот был в чем-то виноват. Смешной! Макар совершенно не знал их традиций. Ася при нем старалась ничем не показывать эту сторону своей жизни.
Карим сфокусировался на точке, где она касалась Макара. Ася попыталась убрать руку, но Мак не дал.
— Мне придется переехать, — сказала, чтобы отвлечь внимание мужчин от жестов. — Старший брат приедет проверять.
— Бред какой-то! Ладно. — Климов осмотрелся. — Помочь?
— Не надо. Я ненадолго туда. Бабушку выпишут, и я вернусь, — с надеждой сообщила, успев поймать скептический взгляд Карима. — Наверное.
— Хорошо, — Мак медленно расслаблялся. — Малыш, когда увидимся?
— Я… позвоню, ладно?
— Ладно. Звони. Я поехал тогда, чтобы не мешать. — Наклонился к ней за поцелуем, и Ася не смогла отказать. В конце концов, Карим уже видел, ниже падать некуда, а целоваться с Макаром ей очень нравилось. Очень может быть… это последний раз…
Поцелуй затянулся. Мак пустил в ход язык, играя с ее ротиком, спина прогнулась от его объятий… глаза сами собой закрывались…
Рядом деликатно кашлянул брат, и Ася вернулась в реальность. Покраснела, отвернулась и, смущенно махнув рукой, спряталась в комнате.
Через пару мгновений хлопнула входная дверь, а по щеке скатилась слеза.
Глава 17
— Я… мне так стыдно… — Ася боялась смотреть на брата, боялась увидеть осуждение, а другого там и быть не могло.
— Ты все-таки совершаешь глупости, но оправдываться передо мной не надо, — Карим вошел в комнату, где девушка сидела, вытирая мокрые щеки. После пережитого собираться пропало всё желание, коего и так было не много.
— Я не знаю, что на меня нашло.
— Не буду спрашивать, серьезно ли у вас с этим Макаром, но, похоже, это не только дружба? — брат поднял руку, призывая встрепенувшуюся Асю дать ему возможность высказаться до конца. — Мы живем в современном обществе, ты действительно взрослый человек, в чем, кстати, он очень пытался меня убедить… Но тебя спрошу об одном: ты не собираешься поставить в известность старших братьев о том, что расторгаешь помолвку?
Расторгает помолвку? Ася даже не думала об этом в таком ключе! Из-за Макара? Но ведь у них действительно ничего серьезного! Говорить об этом Кариму — значит признаться в своей легкомысленности, ведь он видел не далее как пять минут тому назад, как они «дружили». Но и заверять в серьезности их отношений означало бы, что необходимо сказать свое «нет» заморскому жениху!
Аллах, за что такие мучения?
Ася покосилась на младшего брата: тот сидел, уставившись в одну точку, не теребил, не требовал срочных ответов и принятия решений, просто высказался. За это она его так любила! Так хотела обнять… Карим сидел близко, но не касаясь ее. В их семье не приветствовались тактильные контакты между родней противоположных полов и сейчас не было желания нарушать личное пространство. Ася про себя усмехнулась! Вот же странность. Она не может обнять брата, хотя только что тесно прижималась к постороннему парню!
— Спасибо, что не ругаешь…
— Ты знаешь, сестренка, я не одобряю твоих действий. Но и ругать не в праве. Лишь высказал свое мнение, а думать, как поступать, тебе самой. Я на твоей стороне, что бы ты ни решила, ты же знаешь.
