— Аа, теперь я понял… — Мак тоже не стал договаривать мысль, приняв условия игры.

— Что же ты понял? — надменно, будто имел хоть какое-то право на это, уточнил малец.

— Что за видимостью уважения, женщина для таких как вы — вещь, а не личность!

И все эти нравоучения, что женщине нужен мужчина… ну, да. Может, и нужен. Но разве не сама женщина должна это решать? Малец вообще всё красиво расписал, что да как… и вроде нельзя не согласиться. Но тут определенно был подвох, о котором Мак подумает на досуге, когда его не будут отвлекать всякие посторонние факторы. Когда он просто будет рядом, на, в… своей малышке!

Ух… зря он об этом сейчас подумал…

Ася, опустив глаза, плелась в их направлении. Сзади нее, словно конвоир, шел старший брат. Рафик, кажется. Такой же, как и младший — чуть смуглый, глаза раскосые, черные волосы. Сразу было понятно, что они братья. А Ася хоть и была такой же брюнеткой, выбивалась из семейного портрета. Красивая… Но очень худая и бледная!

— Карим отвезет тебя, — без возможности возразить приказал мужчина девчонке. — Поможет собраться. Вечером я заеду к вам с мамой. Проверю!

— Хорошо.

Это «хорошо» было сказано со всей покорностью, которая вообще существовала в мире! Это была не та Ася, которую он повстречал однажды… а… какая-то другая, совершенно незнакомая, неправильная Ася! Такая же, какой пришла к нему вчера утром: сломанная, сломленная, неживая! Господи, что он ей там наговорил? О чем вообще речь? Собирать какие-то вещи…

Макар молча наблюдал за происходящим, раздумывая, стоит ли вмешаться.

Поймал ее взгляд, брошенный украдкой, и кивнул на мимолетный взмах рукой, означающий, похоже, слово «пока», пока она садилась в салон автомобиля. Что, даже слова не скажет?

Ладно. Он потом у крохи выяснит, что у нее за проблемы, которые, как он видел, уже начались. Похоже, их настолько много, что мимо не пройти, как бы ни хотелось.

Мак пошагал к своей машине, которая стояла с другой стороны здания, не выпуская из вида синюю «мазду» Карима. Рафика уже не было рядом, видимо, он уехал на чем-то еще. И это хорошо.

— Твой друг едет за нами, — сообщил Карим, останавливаясь на светофоре. — Я почему-то подумал, он умнее.

Ася обернулась, посмотрела в заднее стекло и тяжело вздохнула. Похоже, это была плохая идея — прийти к нему вчера! Но кто же знал, что он зацепится? Всё пошло не по плану! Он должен был переспать с ней и забыть, как, по ее представлениям, он поступал с каждой своей Кисой!

Покачала головой.

— Сестренка, ты помнишь, что у тебя есть жених?

— Трудно забыть…

— Я надеюсь, ты не делаешь глупостей? Этот Макар не создает впечатление мужчины, достойного такой девушки как ты.

Ася вздохнула и отвернулась: именно поэтому она и оказалась вчера у Климова дома.

Брат продолжал молча вести машину, поглядывая в зеркало заднего вида. Когда он припарковался у подъезда бабушкиного дома, следом во двор въехала красная машина Мака.

— Асия, ты поднимайся, я на минутку задержусь.

— Нет! Карим, пожалуйста. Макар вообще не причем! — повисла девушка на руке брата. — Оставь. Не сейчас! Я обещаю, я поговорю с ним, и он сам исчезнет! Я тебя прошу, Карим!

Но Климов уже был в нескольких шагах от них. Не обращая внимания на недовольное лицо Рахманова-младшего, он оторвал Асю от брата и повел к ближайшей скамейке. Усадил ее, сам присел на корточки напротив, и, окружив ладонями ее лицо, заглянул в глаза.

— Ась, что происходит? Я понимаю, бабушка в больнице, веселого мало, но… Непохоже, чтобы только это тебя расстраивало. Я прав?

Рахманова боязливо оглянулась на брата и убрала пальцы Мака с лица.

— Всё нормально.

— Да какое, нахрен, нормально? — взорвался Климов, шлепая ладонями по своим бедрам, не повышая, правда голос, чтобы не привлечь ненужного внимания ее родственника. — Где нормально? Ты себя видела? Ты на привидение похожа после того, как поговорила со старшим своим братом! Того и гляди, снова в обморок грохнешься!

— Не грохнусь! В любом случае, рядом мои близкие. Если что, обо мне позаботятся.

— Да в гробу я видел такую заботу! — не выдержал, вскочил и начал ходить рядом, вцепившись себе в волосы. — Что они с тобой делают? Чего хотят?!

— Они хотят для меня только счастья… — сказано это было так обреченно, будто речь шла не о счастье вовсе.

Рядом нарисовался младший Рахманов.

— Асия, иди в дом.

— Карим, пожалуйста…

— Сестра… — угрожающее предупреждение, на которое у Мака появилась красная пелена в глазах. Он всмотрелся в парня, потом в девчонку, и кивнул:

— Да, Ась, давай. Иди. Я с братцем потолкую… по-мужски.

— Макар! — девушка вскочила со скамейки, — не надо, пожалуйста! Ты… старше и выше… я… боюсь, — на последнем слове голос ее надломился, и оба парня обернулись на нее, сменяя гнев на обеспокоенность.

— Я не буду его бить!

— Я занимался дзюдо!

Сказано это было громко и одновременно. Обмен взглядами, оценивая заявления друг друга и снова все внимание плачущей Асе.

— Малыш, — Мак притянул кроху к себе и наклонился, шепча в ушко. — Давай договоримся. Ты идешь домой и ждешь… нас. А мы поднимемся через пять минут, а? Хорошо? — поцеловал невесомо в висок. — Договорились? Я не дам тебя в обиду!

Острый взгляд в сторону Карима, а в ответ вместо ожидаемого негодования, удивление.

— Меня никто не обижает… — шепотом.

Мак снова обнял ладонями ее личико, поднимая за подбородок к себе. Коснулся губ, неглубоко, но показывая, что он тут не мимо проходил. Девушка не сопротивлялась, и это обнадеживало.

— Разберемся. Иди…

Ася обернулась раз пять, не меньше, пока шла до подъезда, и взгляд ее был полон опасений и мольбы. Оба молодых человека смотрели ей вслед, ободряя. И только после того, как она скрылась за дверью, обратили друг на друга внимание. Мак сел на скамейку, где минуту назад сидела маленькая попка крохи, Карим сел рядом. Так разница в росте не ощущалась критически.

— Похоже, все еще хуже, чем я думал, — риторически произнес брат малышки.

— Похоже, да. — Макар не знал, что имел в виду его визави, но сам думал о ее родственниках и их пресловутой заботе.

Карим смотрел на подъезд. Мак — туда же. Оба словно дистанцировались друг от друга, будто не были знакомы, — да и были ли? — но говорили об одной и той же девушке, которая была им, хоть и по-разному, небезразлична.

— Асе двадцать восемь, и семья считает, что ей пора замуж…

— Асе двадцать восемь, и она в состоянии сама решить, что и когда ей пора. А если ты намекаешь на меня, то я жениться пока не собираюсь. Ни на Асе, ни на ком-либо вообще.

— Она должна была… беречь себя для мужа…

— А вот это, братишка, вообще ее личное дело! — так хотелось рявкнуть, но сдержался.

Мак не удивлялся такому разговору. Этот мотивчик уже был знаком. Похоже, народу больше нечем озаботиться, раз братец решил начать с главного. Было заметно, слова давались Кариму с трудом, но отмалчиваться, похоже, он не собирался.

— В нашей семье…

— В вашей семье творится какая-то хрень! Ей Богу! Я не знаю, что конкретно там у вас происходит, я, признаться, вообще мало знаю, но давай начистоту: из того, что я вижу, Ася — затюканная девчонка… тьфу, и не девчонка уже! Женщина! Взрослая!.. которая приходит к почти незнакомому мужику с очень личной просьбой, плачет, тут же падает в обморок от нервного и физического истощения, так, что я переср@лся от страха…

Мак шумно вздохнул, сомневаясь, стоит ли говорить дальше, но взглянув на сидящего рядом грустного пацана, все же продолжил:

— А теперь она еще и за бабушку переживает, которая с ней жила и очень как-то вовремя слегла с сердцем, не находишь? Переживает за себя, чтоб у нее проблем не было от дружбы со мной, за тебя, чтоб я тебе в морду не дал, и за меня… зачем-то. Если она там сейчас на ногах еще стоит — удивительно! — хотелось закурить, но сигарета осталась дома на кухне. — Вот такая картина, братишка! Ну? Давай… расскажи мне теперь, что там в вашей семье, которая вместо того, чтобы заботиться по-родственному хотя бы о ее здоровье, только и думает, Как бы Асечка не раздвинула ноги раньше времени!