— Я заплачу за такси, — проговорил, понурившись.

Настя изучающе переводила взгляд с девочки на своего ребенка и обратно. Видимо, сделав какие-то выводы для себя, взяла в руку вилку и нацепила кусочек мяса.

— Поешьте, потом решим.

Когда на тарелках, ровно, как и в бутылках, ничего не осталось, Асе уже никуда не хотелось ехать. Где-то на задворках здравого смысла она понимала, что это необходимо и… правильно. Но как только представляла, что надо куда-то идти… потом куда-то не близко ехать… одной… Потому что Макар, похоже, в город сегодня не собирался возвращаться… В общем, перебравшись из кухни в комнату, Ася тяжело опустилась на кровать, чувствуя, что глаза закрываются сами собой. Девушка сладко зевнула и подобрала ставшие ватными ноги.

— Малышка, — этот наглец еще смел улыбаться, глядя на нее! — А как же такси? Или уже не надо?

— Надо…

Парень хохотнул, двигая ее к стенке и вытягиваясь рядом на спине, заведя руки за голову.

— Весело тебе, да? — чуть заплетающимся языком проговорила Ася. — А мне плохо…

— Плохо? — он внимательно на нее посмотрел.

— Не так плохо… а… я хочу домой… и не могу. Это плохо.

— Это нормально. Бывает со всеми. И ты обещала мне свидание, которое я хочу. А я хочу, чтобы ты осталась… Интим не предлагаю! — поднял руки, когда она посмотрела на него волком.

— Почему я такая пьяная? Я же выпила совсем немного.

— Папино вино — оно такое… коваррррное.

— Зачем ты тогда заставил меня его пить!? — разлепила глаза, вглядываясь в мужские черты, ища ответ.

— Я не заставлял. А ты, Киса, такая милая, когда пьяная! — дотянулся до ее щеки, провел пальцем, чуть касаясь.

— Я не киса!

— Оу, прости, кроха.

Ася ужалила взглядом и с сопением отвернулась, отодвинувшись. Сейчас, она чуть-чуть посидит, и встанет. Макар потянул ее за руку, Ася, вяло сопротивляясь, все же легла рядом, потом и вовсе отвернулась к стенке. Климов, естественно, воспринял это как приглашение и тут же «ложечкой» прижался сзади.

— Малышка, — шепнул в ухо, от чего у Рахмановой встали дыбом волоски на затылке, — Спать еще рано, но, может, хоть разденемся?

Она резко дернулась, больно ударив головой ему в челюсть. Мак застонал.

— Ой, прости! — тут же проснулась жалость. — Сильно?

— Жить буду, — потер подбородок, растирая. — Дать тебе мою футболку?

Словно издеваясь, на улице вдруг разразился ливень. Будто и не было этого солнечного ясного денька. Девушка обреченно опустила голову на подушку. Что же делать, что делать?

— Если я останусь, нельзя поспать с твоей мамой? Или на раскладушке какой-нибудь?

— С мамой? — удивился Климов, и представил, как он просит об этом у родительницы. И что она себе потом будет про него думать. Ну уж нет!

Раскладушка, если он ничего не путает, должна быть где-то на антресолях, но парень и под дулом пистолета не признался бы в этом сейчас! Нашли дурака!

— Ты предпочитаешь спать на полу? — нагло вопрошала девица.

Угу, шнурки только погладит!

— Я… — выделил он слово, — буду спать на своей кровати!

— Тогда на полу лягу я.

— Конечно-конечно… — что с ней спорить…

— Я не буду с тобой спать. Мы это уже решили, — не унималась эта девчонка.

— Мы решали немножко не это, но если ты хочешь обсудить…

— Не хочу!

Климов вдохнул и шумно, медленно выдохнул воздух, надув щеки. Почему он ведется на все эти сложности?

— Ладно. Давай поднимайся… Переоденься… Или мы еще куда-то пойдем? — лукаво спросил.

— Не могу.

— Тогда… Вставай, в общем. — залез в старый шифоньер. Мда… выбор не большой.

Ася со стоном встала и пошатнулась.

— Ужас! Что подумают твои родители обо мне?

— Боюсь, они уже подумали все, что можно… и что нельзя, — под «нельзя» имея в виду планы мамы женить его, наконец.

На девчонку эти слова произвели эффект разорвавшейся гранаты. Она выпучила глаза и часто задышала:

— Что нельзя? Пьяница, да еще и… бл@дь! Давай, все-таки, на такси! Как-нибудь незаметно…

— Чего? Ася, — он в шоке уставился на нее, — не выдумывай! Они решили, что ты — моя девушка, у нас все серьезно, а вино… оно на всех так действует. Я тоже с трудом держусь, честно. А родители, скорей всего, сами сейчас спать лягут! — протянул ей найденную в глубинах шкафа свою футболку, которую носил лет в четырнадцать. Он уже тогда был выше, чем Ася сейчас!

— А подлинней ничего нет? — спросила, разглядывая наряд.

Есть, но… считай, что нет!

— Нет. Я не храню тут свою одежду. Не знаю, откуда и эта-то тут взялась.

Ася недоверчиво посмотрела на него, попыталась заглянуть в шкаф, но Мак загораживал весь вид до самой последней полки своим ростом…

— Хочешь поискать сама? — предложил, надеясь на отрицательный ответ. И его мольбы были услышаны.

— Нет, не буду рыться в чужих вещах. Ладно. Можно мне в душ?

— Конечно, — довольный, он распахнул дверь и показал, куда ей нужно.

Пока Ася пропадала в ванной комнате, Макар пытался унять чрезмерно услужливую фантазию, представляя, что и как она сейчас делает. А еще, предвкушал эту ночь.

То, что сам он останется здесь ночевать, он планировал давно, когда никаких намеков на Асю и в помине не было. Когда он выморщил у Аси свидание, решил не откладывать и совместить приятное с полезным. Девчонка, вроде, приличная, не стыдно показать, почему бы и нет? Возможно, мама на какое-то время успокоится, надеясь, что сын в серьезных отношениях, а значит, за него можно не переживать. Но похоже, с этим Мак ошибся. Как бы теперь хуже не стало: в глазах мамы явственно читалось, что претендентка на место снохи ее более чем устраивает.

Вот же черт!

Но приятные мысли, плавающие в не совсем трезвой голове Мака, затмевали все переживания. Ася в его постели — не этого ли он хотел с момента их знакомства? А вчера, когда она сказала, что между ними ничего не может быть, желание подхлестнулось и увеличилось в разы. Нет, специально бегать за ней и упрашивать, он бы не стал. Не его стиль. Но раз уж так получается! Он не упустит шанса, соблазнит кроху, у него для этого вся долгая ночь! Стены здесь толстые, дом старый, строили на совесть, можно не переживать, что родители услышат. Да если и услышат… не школьники же… всё понятно…

Климов плотно зашторил окна и включил настольную лампу, разобрал кровать. Самому надо в душ еще по-быстрому, чтобы Ася не уснула. Но если что, он разбудит и…

Ух… Мак почувствовал, как от одной мысли кровь бежит быстрее.

— Терпи, друг… Скоро, скоро… — погладил напряженный пах.

Дверь приоткрылась. Ася в его детской футболке была неподражаема! Сквозь тонкий трикотаж проступали напряженные вершинки, четко вырисовываясь в игре светотени, сама майка едва прикрывала ее мелкую попку, почти не оставив простора воображению, свободная от снятой одежды рука нервно дергала за край, безуспешно пытаясь натянуть наряд пониже, чтобы прикрыть точеные ножки. В полутемной комнате она выглядела сказочно!

— Малышка, — хрипло, не своим голосом просипел Мак… Чувствовал себя питекантропом, готовым беззастенчиво утащить добычу в пещеру, поддавшись древнему, как сама жизнь, инстинкту.

— Даже не надейся! — улыбка Аси вселила уверенность, что всё будет, не зная еще, как сильно он может ошибаться.

— Надежда умирает последней. Я в душ! — и ушел, пока еще есть толика самообладания, чтобы не наброситься на нее прямо так.

Ложиться Ася не стала, забралась под одеяло, сидя, прислонившись спиной к стене, ждала… Чего?

Чувствовала себя жутко и глупо. Мысль о том, что она останется на ночь в одной комнате с мужчиной, да еще с таким притягательным, щекотала нервы. Приятно, надо сказать, щекотала. Но Ася отдавала себе отчет, что все эти приятности не получат желаемого продолжения. Она не может себе этого позволить. Но как избежать, не признавшись во всем и не отталкивая, не знала. Так далеко она еще никогда не заходила.