— Это наверняка связано, — предположил Кощей. — Слишком большое количество операторов — и засилье шунтов. Когда какой-то вид начинает чересчур плодиться, это сказывается на равновесии в природе, и она обычно реагирует соответственно. Я правильно понимаю, что операторов вы берёте на карандаш, но какой-то организованной структуры, занятой отловом шунтов, пока нет?

— Правильно, — признал Илья. — Петров давно обдумывает идею патрульной службы, просто особого смысла до сих пор не было. Это же дополнительная статья расходов, и немалая… Ну, лучше поздно, чем никогда.

— Ну ладно, с этим я поняла. А как шунт умудрился перенести нас в другое место? — зацепилась я ещё за одну несостыковку.

— Как раз в этом ничего странного нет, — возразил Кощей. — Вспомни сказки, там сплошь и рядом сильная нечисть что-то такое чудит.

— А не по этому ли принципу у тебя коридор в убежище работает?

— По этому, — подтвердил он.

— Мне куда больше не нравится то, что на вас напали на заправке, далеко от города, да и Гоярын… — Дорохов качнул головой. — Вызывает дурные предчувствия. Если у вас таких мощных не было и появление их для вас новость, может, и в остальном всё не так, как мы думали. Задницей чую, надо электростанции проверять. Недалеко от дома Гоярына как раз есть одна — и больше ничего, что могло бы привлечь шунта. Понять бы, как их отслеживать! — Илья явно едва сдерживался, чтобы не выругаться. — Мёртвая вода, говоришь, помогла? Придётся привлекать Ягу, а потом Леониду с его ребятами переступать через себя и лезть в метро, вырабатывать тактику.

В сказанном слышалось затаённое удовлетворение: старшего оператора мой бывший очень выразительно не любил. Ну хоть что-то у нас с ним общее!

— Интересно, почему операторы не любят метро? — не удержалась я. — То есть понятно, за что я его теперь меньше любить буду, но не всех же там несколько раз пытались убить! Вот и Кощею не нравится…

— Понятия не имею, — ответил Илья.

— Не пробовал ездить? — хихикнула я. Дорохов с первого курса за рулём, так что я вообще не знала, когда он последний раз был в подземке. Он только неопределённо пожал плечами, а ответил Ейш:

— Энергетика, полагаю. Инстинкт. Изначально оператор в отношении к шунту — хищник, но там благоприятная среда именно для энергетических паразитов, а люди стеснены в перемещениях, скучены.

Ещё я высказала вслух вопрос, зачем шунт заставлял исполнителей кончать с собой, но тут мужчины ответили единодушно: с чего бы ему отказываться от дармовой энергии?

Вопросы на этом не кончились, но мысли путались, многое не удавалось внятно сформулировать, а главное, я прекрасно понимала, что сейчас на них никто не ответит. Направление поиска мы установили, а дальше предстояла кропотливая работа в выяснении всех связей и деталей, причём больше не оперативная, а исследовательская.

После завтрака Илья повёз нас ко мне. Кощей заметно колебался, даже выказал сомнения вслух: с угрозой всё вроде бы понятно, и как будто дома мне опасность не угрожает, но именно что — как будто. При этом и охранник из него на костыле так себе...

Неожиданно дилемму разрешил Дорохов.

— Наташ, как ты его терпишь?

Я сидела позади водителя, поэтому поймала насмешливый взгляд в зеркале заднего вида, но намёка не поняла.

— В смысле?

— В смысле ломается, как… — начал он, но осёкся и закончил ворчливо: — Морды он за девушку, значит, бьёт, а как с девушкой инициативу проявить — так в кусты. Бросай ты его, мы тебе нормального мужика найдём.

— Это тебя, что ли? — фыркнула я.

— Я реалист. Но несколько толковых операторов знаю, — он насмешливо подмигнул. — Хорошие парни.

Нет, определёно Раиса Альбертовна — гений.

Кощей на провокацию не ответил, только просверлил водителя недобрым взглядом. Но вопрос ночёвки больше не поднимался.

Однако визит мужчины в мой дом не принёс и толики тех эмоций, какие мог бы. Никакого волнующего предвкушения, тёплого смущения, поцелуев украдкой и соблазна перейти к чему-то большему. Мы оба так вымотались и обессилили, что я при содействии Ейша постелила ему в пустующей комнате сестры, ответила на короткий ласковый поцелуй и упала на свою собственную кровать, заснув ещё в падении.

Интересно, как получилось, что я одолела шунта, то есть поглотила очень много энергии, а теперь чувствую себя настолько паршиво? Силы тоже можно «переесть», а потом страдать несварением?..

Утро ввалилось в мою комнату вечером в лице неожиданно явившейся Ленки. Отбиваться от сестры и ругаться я не стала, села в постели, позволяя обнять себя и потискать, но почти не вслушивалась в её трескотню. Кажется, что-то про «не очень-то верила, мало ли». В голове было пусто и звонко, и никак не выходило определиться, на каком я свете, в каком дне и времени суток. Судя по свету из окна, солнце то ли уже закатилось, то ли близилось к тому.

— А твой террорист и правда хорошенький! — заключила Лена. К этому моменту я уже потянулась, потёрла глаза и доползла до шкафа, чтобы найти какую-нибудь вменяемую чистую одежду для дома.

— Да! Я его у тебя в комнате положила, ты же не говорила, что придёшь, — опомнилась я.

— Я заметила. Он у тебя из армейских, что ли? — захихикала она, разглядывая мою заспанную физиономию.

— Почему ты так решила? — удивилась я.

— Нормальный человек так постель не заправит, там о край порезаться можно. Опять же, я его на кухне за готовкой застукала, тоже неожиданно. А ты-то чего дрыхнешь, когда террорист бродит в одиночестве?

— Мы в ночь возвращались, плюс он ещё ногу умудрился сломать, в травму мотались… Короче, наприключались на ровном месте, — пояснила я, натягивая тонкое трикотажное платье — не парадно-выходное, но всяко приличнее растянутой застиранной футболки. — Приползли домой и упали.

— С ногой понятно, а с руками у него что?

— А… ну это татуировки такие, — всё-таки сказала я то, что говорить не следовало, внутренне холодея.

Это же надо было так спалиться! У Ленки хобби — эскизы для татуировок и мастеров знакомых человек пять, да и на анатомию человеческую глаз настолько намётанный, что ей такую ерунду не скормить.

— Да-да, татуировки. А я типа верю, — фыркнула она. — Для протезов крутовато, уж больно ловко он со всем управляется, а других версий у меня пока нет.

— Ну он… Слушай, пусть он сам объясняет! — нашла я гениальное решение. Кто подставился — того и проблема!

Кощей не просто готовил, он жарил блинчики, да ещё в каком виде! Штанину ему разрезали ещё в травме, а здесь мужчина сам укоротил джинсы до колена, так что вышли вполне приличные бриджи, а футболкой он пренебрёг. Под ногами крутился Васька, тоже падкий на блины. Картина выглядела настолько возмутительно уютной, что меня буквально захлестнуло волной умиления и прибило к косяку, к которому я прислонилась плечом и с минуту, любовалась. При этом ловила себя на удивительно спокойном осознании одной простой вещи, пусть и странной с учётом продолжительности нашего знакомства: мне хочется, чтобы эта картина присутствовала в моей жизни очень-очень долго. Всегда.

Через некоторое время я подошла к Ейшу сзади, обняла, прижалась к спине. Судя по всему, моё присутствие не стало для него сюрпризом.

— Выспалась? — спросил он, накрыл ладонью мои руки на своей талии, потёрся затылком о мой лоб, слегка запрокинув голову.

— Не знаю, ещё не поняла. Как твоя нога?

— Ноет, но терпимо, — не стал кокетничать Кощей.

— Бедняга, — я сочувственно поцеловала его в шею и предупредила: — Сейчас Ленка придёт с вопросами. В версию татуировок она не поверила. Я не придумала, что ей сказать.

— Правду, — невозмутимо пожал плечами он. — Твоя семья имеет право знать, почему бы не начать прямо сейчас.

Откровения Кощея сестра восприняла настолько спокойно, что и я удивилась, а она только флегматично ответила почти моими же словами: что современного человека пришельцами не напугать. Даже бессмертными.

Вечер прошёл восхитительно мирно. Мы расспрашивали Кощея о его прошлом мире, он — рассказывал что помнил. Я была уже более подготовлена к этим реалиям, наслушавшись деталей футуристической антиутопии, Ленка ахала и ужасалась куда сильнее.