С неба хлещет ливень. Дождь такой плотный, что за его пеленой не видно почти ничего, только серая мгла. Машина мчится сквозь потоки воды, отчаянно скрипят мечущиеся «дворники», но это не помогает даже на доли мгновения.

В зеркале заднего вида — что-то чёрное, невообразимо огромное, то, что заставляет жать педаль газа до упора, невзирая на опасность. Преследователь страшнее крутого поворота и опаснее возможности не справиться с управлением. Там, позади, неизбежная мучительная смерть.

Над машиной орут и кружатся чайки. Через рёв двигателя и удары воды по крыше их голоса слышатся противоестественно отчетливо.

На лобовое стекло вместе с водой льётся кровь. Отдельные капли расплываются, но их становится всё больше. Ярко-алые на фоне монохромного мира, они сочатся сквозь стыки — на руль, на руки на нём, на колени, и внутри всё холодеет от ужаса, который парализует тело, сковывает душу ощущением безнадёжности. А то тёмное, что позади, — всё ближе и отчётливей, всё ярче и неизбежней.

Но вдруг картина меняется. Я стою под дождём среди мокрой серой травы, и кто-то держит над головой большой чёрный зонт, обнимая меня одной рукой со спины. Машина летит по дороге, и у этой гонки может быть только один конец — вот только меня он больше не касается. Здесь, под зонтом в чужой руке, не страшно.

Проснулась я за несколько минут до будильника и оставшееся до него время осмысливала увиденное, рассеянно почёсывая серую спину Василия, который занял большую часть подушки. Кот, не шевелясь, тихонько урчал, вполне довольный и лаской, и местом в жизни.

Будильник зашелестел звуком дождя и тихим птичьим пением, и я села в постели с тяжёлым вздохом. Тело ныло, но шевелиться было проще, чем вчера, так что я надеялась благополучно добрести до работы и провести день с пользой. А сон… Да чёрт его знает, с чего мне такая ерунда приснилась! Вроде и жуть с кровью, а ощущения хорошие, умиротворённые — странно. Причём особенно странно, что я была за рулём: никогда не пыталась научиться водить.

Занятая утренними сборами и попытками замазать фингал на лбу, странное видение я выкинула из головы, на всякий случай сунув в рюкзак зонтик. Дождя не обещали, но после такой страшной жары легко можно ждать грозы с ураганом. Вдруг подсознание чуяло именно это?

Ремонтная мастерская — штука местечковая, с тем же успехом можно заниматься этим поближе к дому, но жаль было терять нагретое место. Началась моя трудовая биография с устройства в эту самую каморку монтажницей в помощь тогдашнему хозяину. Семёныч, мировой мужик и радиолюбитель с полувековым стажем, уже не мог паять — тряслись пальцы и подводило зрение, так что дополнительные руки в паре с глазами он и искал. А я хоть и инженер с высшим образованием, но всегда больше любила возиться с железками, ещё с училища, и посчитала такое занятие интересным. Серёга нас свёл.

Пару лет я работала вместе со стариком к общему удовольствию. Он очень многому меня научил, а я добавила к бытовой технике более тонкую электронику, разбираться в которой ему с каждым годом было всё тяжелее. Потом Семёныч окончательно вышел на пенсию, а мне досталось удобное место с достаточно обширной клиентской базой и всем накопленным оборудованием.

Обычно дорога не напрягала, это неплохой способ окончательно проснуться, перехватить вкусный кофе и полистать интернет, но после вчерашнего я особенно остро ощущала каждый километр. Метро вызвало волну жути прямо с порога, ещё до турникетов. На платформе я старательно держалась подальше от края, на своей Войковской — так вообще поближе к середине, потому что ряд колонн не давал ощущения защищённости.

Неприятных впечатлений добавил и хмурый заросший мужик потасканной наружности, который стоял в нескольких метрах от меня и не сводил тяжёлого, неприятного взгляда. Осуждал замазанный тональником и залепленный телесного цвета пластырем фингал на лбу? На себя бы посмотрел! Тот ещё «красавец» — глаза запавшие, щетина недельная, одежда засаленная.

К счастью, он только сверлил взглядом и не пытался подойти, а когда мой поезд остановился, вообще куда-то побежал. Кажется, к встречному составу, но я уже не видела, да и не пыталась рассмотреть.

В остальном дорога до работы прошла спокойно, если не считать навалившейся на город с самого утра особенно удушающей жары, действительно намекающей на вечернюю грозу.

Первым посетителем стал Серёга, притащивший планшет с разбитым экраном, и громко офигел от моего внешнего вида. С приятелем можно было без сожалений и лишнего пиетета поделиться душещипательной историей об обмороке в метро, едва не стоившем жизни. Получила в ответ порцию искреннего сочувствия — Серёга хоть и раздолбай, но парень хороший, — и как будто немного полегчало. Всё ещё вяло зудящая мысль о том, что меня могли на самом деле пытаться убить, окончательно сдалась здравому смыслу.

Дальше день прошёл спокойно и рутинно. После обеда на наш район обрушился тропический ливень, почти как во сне, принёс долгожданное облегчение и распугал клиентов, так что остаток дня удалось провести с паяльником и тестером под тихий бубнёж сериала.

Непредсказанный дождь принёс долгожданное похолодание, так что по дороге домой я в лёгком сарафане подмёрзла, но это было даже приятно.

Ливень вместе со вторником задали тон всей неделе, так что к пятнице я спокойно разгребла основной вал заказов и наконец вспомнила про терпеливо дожидавшийся своего часа древнекитайский ноутбук. Старичок не стоил того, чтобы ради него засиживаться в мастерской, поэтому поехал домой в качестве планов на вечер.

В метро я по-прежнему жалась к стенам подальше от платформы и заходила в вагон последней, но этот страх вряд ли пройдёт быстро. Сегодня почему-то было особенно жутко, мерещились тени за спиной и косые взгляды, странные лица и прочая ерунда, вплоть до мелькнувшей в щели между вагоном и платформой клыкастой пасти, но я мужественно игнорировала звоночки. Это просто недосып, перепады давления и фантазия, рано мне ещё в дурку!

Дома встретил взъерошенный полусонный Васька. Потягиваясь и зевая, вышел в коридор, пока я расстёгивала босоножки, потом вдруг замер и зашипел, выгнув спину, глядя куда-то мне под ноги.

— Скот, ты не офигел — на руку кормящую шипеть? — проворчала и подхватила его одной рукой под брюхо. Кот запнулся, опять зевнул и вопросительно мявкнул, как будто спрашивал — а правда, чего это он? — Спросонья, да? Или услышал чего с порога? Идём ужинать, ну их на фиг.

Сегодня после нескольких дней дождей снова распогодилось. Редкий случай, что солнце выглянуло под выходные, а не наоборот, так что я опять завидовала рвущемуся в леса народу. Ровно до того момента, как представляла пробки на выезде и толпы в электричках.

Зато можно пооткрывать окна настежь, раздёрнуть шторы — и радоваться выглядывающему из редких облаков вечернему солнцу. Июль месяц, день длинный, двор дышит сырой свежестью, всю пыль прибило. Красота.

За окнами болтались непонятные верёвки. Аккуратно выглянув, я обнаружила, что этажом выше на этих ниточках работает промальпер, рассмотреть от которого удалось только ноги. С сомнением глянув на штору, я предпочла не задёргивать её, а сменить растянутую бесформенную домашнюю футболку на более приличные потёртые шорты и майку с Чебурашкой. Нечего устраивать человеку на работе стресс, я и так выгляжу не очень, а если он случайно заглянет и увидит жуткое избитое привидение… нет уж.

Выложив на стол ноут, я включила лампу над рабочим столом и пошла заваривать чай. Стоило отвернуться, как возле нового приобретения материализовался сосредоточенный Васька. Прилёг, тщательно обнюхивая и то и дело отираясь о края пластикового корпуса.

— Привет от бабкиной кошки? — иронично поинтересовалась я, плюхнулась за стол и почесала кота за ухом. Дотянулась, чтобы включить домашний комп и запустить киношку. Под бойкий фэнтезийный сериал и работать интереснее.

— Мыр! — сообщил Василий, но позволил оттеснить себя от пациента.

Переходник на допотопную вилку нашёлся без проблем, так что я подключила старичка и открыла в поисках заветной кнопки. Серёга, конечно, говорил, что агрегат не включается, но веры ему никакой.