В последнюю встречу Вий обмолвился, что намерен навестить Гамаюна, который опять влез в какую-то авантюру. Помянул и Аргаю, которая отключила цепочку и сменила номер телефона, так что он потерял её контакты.

Гоярын не обеспокоился. Гамаюн был самым младшим из всех: когда они попали в этот мир, он ещё не закончил обучение, но проявлял огромный талант как оператор. Пожалуй, он был рекордсменом по части раннего пробуждения и освоения способностей. К этому таланту прилагалось то, что в народе ёмко именовалось «шилом в заднице», мешавшее сидеть на месте, и не то чтобы отсутствие инстинкта самосохранения, но его явная недоразвитость.

— Но вы пришли сюда много сотен лет назад и жизнь прожили долгую. Неужели не надурачился? — не удержалась я от вопроса.

— Это скользкий момент, милая девушка, — охотно переключился Гор. — На нашей родине изучить феномен потенциального бессмертия операторов не успели, но личная практика позволяет некоторое обобщение…

Гоярын по специальности неожиданно оказался антропологом и медиком. Он ещё на родине начинал изучение операторов — физиология, психология и прочая «логия», — а здесь, насколько мог, продолжил. В новом мире у него было мало объектов наблюдения и оборудования, зато почти идеальные условия и куча времени, что позволило сделать два вывода.

Первое. Вечной жизни здорово помогало обычное человеческое умение забывать, которое никуда не делось, а наоборот, работало эффективнее. Этот эксперимент он, обладающий неплохой памятью, ставил на себе долгие годы, ведя дневники событий. Да, какие-то яркие моменты минувших веков накладывали очень отчётливый, несмываемый отпечаток, но о большинстве событий и близких знакомых далёкого прошлого Гор читал с искренним изумлением: в памяти не оставалось и отзвуков.

Второй вывод касался не столько выживания в веках, сколько его последствий. Почти замершие характеры, на которых слабо отражались даже грандиозные потрясения вроде пройденной войны. Непонятно, стоило списать это на адаптацию человеческой психики к новой форме существования или на влияние перехода в другой мир, но обширный опыт почти не сказывался на мировоззрении. Куда сложнее, чем прежде, формировались привычки, неважно, вредные или полезные, сложнее было извлекать уроки из происходящего вокруг. Гоярын, по собственным наблюдениям, за последние три года жизни в родном мире сильнее изменился, чем за века здесь. Манеру общения подцепил, отношение к женщинам, но и только. С другой стороны, формированию новых навыков это не мешало, стоило вспомнить хотя бы мотолихачество Кощея.

После этого объяснения я вздохнула с облегчением: есть повод меньше волноваться из-за того, что мог найти во мне Ейш.

Возвращаясь к последней встрече с Вием, его рассказ Гор, к стыду своему, тут же выкинул из головы. Всё же, несмотря на приятельские отношения, он слишком привык жить в одиночестве и отвечать только за себя. Это только Кощей пытался приглядывать и помогать, но большинство в категоричной форме отказались от опеки. Вий в этом был первым.

С одной стороны, это логично, все давно уже не дети. А с другой — сразу понятно, отчего Ейш так охотно нянчился со мной, в кои-то веки благодарная публика!

Повод вспомнить этот разговор с Вием у Гоярына нашёлся много позже. Буквально три недели назад, когда сам Гор чудом не погиб. В доме вдруг взорвался генератор, когда хозяин находился с ним рядом. Спасла случайность, а вернее — почти звериное чутьё человека, по которому прошлось несколько войн, и основательность при постройке дома. Он почуял неладное и за мгновение до взрыва успел отпрыгнуть за бетонную стену, которая выдержала. Выбило окна и двери, но основная ударная волна ушла наружу, а Горыныч отделался парой ушибов.

С куратором из ФСБ майором Колесовым у Гора сложились тёплые приятельские отношения — как, видимо, и со всеми остальными, кто попадал в поле зрения, — и первым делом Гоярын сообщил о происшествии ему. Встревоженный, тот сразу примчался вместе с оператором, который и подтвердил подозрения Гора: взрыв спровоцировал шунт.

Посовещавшись, это посчитали случайностью. Врагов у Гора не было, конфликтов и угроз — тоже, жил себе тихонько, лесничествовал. Ну браконьеров гонял, попадались, но таких злостных, чтобы вопрос стоял в миллионах и лесничему могли всерьёз угрожать, в его краях не случалось. Да и как бы они это всё провернули?

А через пару дней в него стреляли. Опять повезло, пуля случайно прошла по касательной, оставив на плече царапину.

Гоярын сам задержал стрелка, когда тот пытался покончить с собой, а после охотник не смог ответить ничего вразумительного — ни самому Гору, ни куратору, ни оператору. Последний, человек опытный, как раз и сумел вычислить, что какое-то время бедолага был под влиянием шунта неизвестной природы, так что в его случае «бес попутал» не было дешёвой отговоркой.

На Гора навесили охрану — оказывается, операторы могли и такое, — и принялись копать. Ничего не нашли, запросили информацию у столичного отдела — и с искренним недоумением получили в ответ отписку. Колесов, мужик въедливый и упрямый, не то что не удовлетворился этой бумажкой, но поднял горизонтальные связи и зашёл в столичное подразделение с другой стороны, справедливо подозревая, что такую фигню без повода никто не устроит.

Тут-то и выяснилась история с гибнущими потенциальными операторами. А когда Гор принялся пересчитывать коллег, оказалось, что Аргая всё так же отключена, Вий разбился на машине за пару недель до взрыва в доме Гоярына, а Гамаюн пропал без вести на Кавказе ещё в прошлом году.

Само по себе происшествие с вечным мальчишкой не удивляло, укладывалось в его характер и позволяло надеяться, что он просто нашёл себе какое-то развлечение и вскоре выйдет на связь, но в сочетании с гибелью Вия это наводило на мрачные мысли. Тот был слишком опытным и уверенным водителем, да и реакция пришельцев заметно превышала человеческую, и живучестью они отличались завидной, так что в случайность не верилось. К сожалению, сразу никакой оператор место аварии не проверил, куратор Вия оказался куда более ленивым типом, так что дело закрыли как несчастный случай.

Рассказывал Гор подробно и обстоятельно, некоторые моменты упоминая исключительно для меня, потому что Ейш наверняка всё это знал. Но он не вставил в повествование ни слова и не задал ни одного вопроса. В какой-то момент я неуверенно взяла его за руку: мне бы помогла поддержка в такой момент, а вот насчёт Кощея не уверена. Реакция была однозначной: он, не глядя, крепко сжал мою ладонь.

Финал этой истории ещё не наступил. Ничего определённого ни Гор, ни его куратор пока не нарыли. Горыныч только разослал предупреждения по цепочкам сородичей, сделать же для них что-то ещё он уже не мог.

— Я не получал от тебя никакого сообщения, — едва ли не впервые за всё время рассказа подал голос Кощей

— Да я уже понял. Наводит на мысли, согласись.

Ейш кивнул. Они помолчали.

— Я правильно понимаю, что эту вашу систему кто-то взломал? И это очень непросто? — нарушила я тишину. Кивнули они одновременно.

— Не то чтобы непросто, но надо знать как и иметь в распоряжении очень серьёзную технику, — пояснил Кощей.

— То есть мало того, что этот некто вас всех знал, знал, где вы находитесь, и сумел выследить, он ещё и доступом к передовым технологиям обладает? Вряд ли нашим, тут что-то инопланетное надо. То есть что-то, оставшееся с момента перехода… — Я уже не столько спрашивала, сколько рассуждала вслух. — Яга? — предположила с сомнением. — Как-то не тянет она на суперхакера.

— Она последняя из всех наших коллег, на кого я бы подумал в этой ситуации, — поддержал Кощей. — Она очень не дружит с техникой, не думаю, что за полвека что-то всерьёз изменилось.

— Гамаюн не пропал? Сирин не умер? Алконост не на Дальнем Востоке? Или что?..

Кощей растерянно пожал плечами, а Гоярын, мгновение помолчав, признался:

— До последнего времени я подозревал Ейша.

— Да ладно! — ахнула я. — Да он вообще последний, кто…