Пионерка держалась очень стойко, не канючила и даже как будто была рада окончанию смены, однако, когда мама девочки приехала забирать свою дочь из лагеря, Полина горько разревелась. Макар за годы работы вожатым успел привыкнуть к детским слезам и знал, что они проходят также быстро, как и начинаются. Но в то же время вожатого не покидала мысль, что Полина грустила по-настоящему, очень искренне, горько и тяжело. Макару с трудом удалось уговорить ее пойти разыскать свои вещи в вожатской, когда за ней приехали. Девчушка обхватила Мака за шею, не отпускала и не хотела уходить, а просто лила слезы, ничего не говоря.

Такую реакцию Мак видел крайне редко, а вот ее мать от чего-то совсем не удивилась поведению дочери.

– Вы у нее, наверное, любимец, да? – спросила женщина, когда Полина всё же ушла за вещами, вытирая слезы.

– Не знаю на счет любимца, но она всю смену за мной шастала – подметил Мак. – Такое иногда бывает, особенно с маленькими детьми. По опыту знаю.

– Да, может быть. Вы на ее брата сильно похожи, моего старшего сына. Поля его очень любила – тихо сказала женщина. – Умер полтора года назад от сердечного приступа. На соревнованиях по дзюдо. Ему всего двадцать один год был.

– Я… Соболезную…

– Да уж… Мы уже всё слезы выплакали. Смирились… А она вот до сих пор ждет, что он вернется… Хотя вроде всё прекрасно понимает. Знает, что его нет. Она у меня не глупая девочка, да и уже не такая маленькая.

Макар замялся и не знал, что ответить на такое откровение. Да и можно ли было вообще хоть что-то говорить, когда узнаешь такие подробности? И теперь Макару, после услышанного, многое стало ясно. Он был похож на ее брата, а девочке такого сходства было достаточно, чтобы вожатый хотя бы на короткое время заменил ей родного человека, которого она больше никогда не увидит.

Когда Полина собиралась уезжать, девочка отдала Маку своего плюшевого медведя. Он не смог ей в этом отказать. Да и не хотел.

Сейчас, после всего услышанного, ему было почти так же тоскливо, как и ей самой.

Седьмой отряд разъехался.

В промежутке около получаса родители окончательно разобрали всех оставшихся пионеров, и Макар с Зорей официально стали свободными людьми.

Странное чувство раскованности вскружило голову и одновременно ее опустошало. Внезапно не нужно было пристально следить за временем и вспоминать отрядное расписание, чтобы не опоздать на очередную репетицию или спорт-час. Не нужно было заморачиваться и придумывать сценарий для грядущей вечерки, подыскивать материалы для реквизита и второпях скачивать музыку в компьютерном классе. Пусть эта свобода и наступала всего на полтора дня, но для многих вожатых, после двадцати с лишним дней строго режима, этот глоток свежего воздуха ощущался, словно недельный отпуск на берегу тропического моря.

Макар не спешил уезжать. В прежние времена вожатый имел право покидать лагерь сразу после отъезда последнего пионера из отряда, однако нынешние порядки он знал не до конца, а потому стоял возле четвертого корпуса как истукан, в ожидании команды к отъезду.

Из всех пионеров в лагере осталось не более десяти человек. Все эти дети отличались лишь возрастом, но в остальном были похожи – каждый из них имел усталый вид и жгучее желание поскорее покинуть опустевшую “Ювенту”, однако их родители от чего-то запаздывали, и томное ожидание растягивалось еще на какое-то время.

На веранду вышла кучка смеющихся вожатых, заводилой среди которых был Макс. Парень в очередной раз рассказывал слушателям одну из своих забавных историй, в суть которой Мак даже не попытался вникнуть. Следом за вожатыми из своего кабинета вышла и Оля, ведя за собой и всех остальных своих подчиненных.

– …давайте об этом завтра уже поговорим, окей? Я списки буду только сегодня вечером составлять, а может и вообще ночью. Заранее их никогда не делаю, потому что у администрации обязательно что-то меняется за день до заезда. С ними не угадаешь – объясняла вожатым Ольга. – Точно могу сказать, что новичков на смене у нас уже точно не будет, поэтому и по отрядам каких-то изменений не предвидится. Но опять же – вся точная инфа будет завтра.

– Да ладно – махнула рукой Настя. – Мне-то всё равно, где и с кем стоять.

– Ну тогда тем более – кивнула головой воспитательница и обратилась уже ко всем собравшимся вожатым. – Ладненько, ребят – пойдемте фотографироваться. Обычаи надо соблюдать. А потом у тех, у кого пионеров не осталось, можете разъезжаться по домам.

– А Элина Вадимовна где? – спросила Зоря, которую Мак до этого не успел приметить в общей толпе. – Мы же без нее, обычно, не фоткаемся.

– Она уже в городе. Уехала с Катей еще до обеда по делам, поэтому ее не ждем. Что-то там с администрацией какие-то проблемы. Так что давайте, ребятки! Поторопимся!

Вожатые дружным стадом вслед за Олей отправились в сторону столовой, оставив Макара позади, что было ему только на руку. Всю малину ему неожиданно испортил Валера, который по какой-то причине задержался и выдвинулся из вожатской позже остальных.

– Макар, пойдем! – окликнул бывшего соседа Валера, на ходу застегивая свои идиотские сандалии, – А то не успеем…

– Не очкуй, без тебя не начнут – усмехнулся Макар, хватаясь за свою сумку. – Я не иду. Поеду уже…

– Постой. А ты что, не будешь с нами фотографироваться на память? – удивился вожатый.

– Нет уж, спасибо. Это без меня.

– Почему? – не отставал от Мака лопоухий.

– Валера – отстань. Тебе скучно, что ли? – рассердился Макар, не сбавляя шаг. – Мне-то на кой хрен эти фотки? Одна от другой не отличается. Мне еще в Ладный ехать, такси вызывать, а это не быстро. Нет времени рыльником сверкать. За мной-то на крутых джипах не приезжают.

– Я могу попросить маму – мы тебя завезем в город. Без проблем! Она уже скоро приедет!

– Пока, Валера! До завтра! Только никому не говори, что я еду на вторую смену – не оборачиваясь, ответил Макар.

Взглянув налево, вожатый заметил, как Оля дотошно расставляет вожатых и прочих своих подчиненных на лестнице столовой для симметричной фотографии. Однако старшая воспитательница так и не заметила отсутствия Макара в общем строю, что его, в принципе, совсем не удивило.

Макар улыбался, глядя в экран телефона.

На фоне трудного дня, оставшегося позади, это маленькое, полное любви и добра сообщение значительно улучшило его настроение, когда вожатый проходил мимо администрации, не спеша продвигаясь к выходу из лагеря.

Почти сразу в голове он начал подсчет того, куда будут потрачены с трудом заработанные им деньги.

Часть он планировал пустить на квартплату, ибо со своего расчета на заводе Макар так и не удосужился заплатить за коммунальные услуги. Во всём, конечно же, была виновата его “Армада”, которая впервые за долгое время вдруг удосужилась победить в кубке, чему он всё равно был несказанно рад. Часть денег еще нужно было отстегнуть крохоборке Тае, о чём Мак думал чуть ли не со слезами на глазах. В его голове крутилась мысли вовсе не платить хитрой официантке, но он опасался, что тогда девушка траванет его уже по-настоящему, и далеко не слабительным. Да и расписка до сих пор оставалась у нее, поэтому и рисковать было нельзя.

В покупке еды вожатый не особо нуждался – всё равно уже завтра ему нужно было возвращаться обратно в лагерь, где его снова ждал халявный паек, а потому и тратить свой заработок на продукты, которые пролежат в холодильнике без дела еще почти месяц, Мак не собирался. По итогу оказалось, что из свободных денег на руках он имеет лишь крошечную оставшуюся от дележки сумму, которую мог спокойно тратить на себя любимого. Правда и тратить здесь уже было особо нечего.

Что же можно было себе позволить на эти крохи?

Макар решил начать транжирить деньги с вызова такси – идти до города пешком или дожидаться рейсового автобуса совсем не входило в его планы, а потому без лишних сомнений Мак набрал номер телефона единственной известной ему фирмы извоза, и надеялся, что свободная машина для него найдется очень быстро.