Во время танца казалось, что девушка больше была похожа на не очень равномерно упакованную сосиску, и именно это сравнение больше всего забавляло Макара. По ходу дела он выдумал для напарницы еще несколько красноречивых прозвищ, среди которых самыми яркими оказались “Гусеничка”, “Пузырь”, “Мечта тракториста” и “Жаб-Жабыч”. У Зарины вообще мало что получалось – вожатой тяжело давалась физическая нагрузка, а помимо прочего она еще и почти всегда на секунду отставала от общего ритма, что было трудно не заметить. Особенно смешно Зарина смотрелась на фоне остальных девушек вожатых, которые, в отличии от самой Зори, были стройными и действительно умели двигаться, а не колыхаться. Те же Карина с Настей, на пластичность и грациозность которых Мак мог любоваться целую вечность, заметно скрашивали общую унылую картину и были способны хоть немного оттенить происходящий на площади кошмар.

К счастью, после трех неудачных репетиций флешмоба, четвертую попытку всё же удалось довести до логического завершения. Нина и Никита, просмотрев запись, тихонько посоветовались и по итогу решили распустить все отряды по корпусам. По всей видимости, запись танца их более-менее устроила, либо же хореографы попросту поняли, что выжать из увиденного что-то более адекватное у них уже банально не выйдет.

Макар, с чувством выполненного долга, вернулся в свою вожатскую и каким-то образом умудрился вырубиться почти на полтора часа – не то от накопленной усталости, не то просто от скуки. Казалось, что никто толком и не заметил его отсутствия, а если и заметили, то не подали виду. Оба варианта его абсолютно устраивали.

И всё же стоило отметить главное – то, из-за чего у вожатого седьмого отряда почти весь вчерашний день было приподнятое настроение. То, из-за чего Макар чувствовал себя победителем и творцом справедливости, о которых пишут книги и снимают фильмы. Об этом нельзя было говорить, но никто не запрещал ему об этом думать и ходить по всюду с довольной ухмылкой. А всё дело в том, что, по приходу в столовую, вожатых на завтрак, обед и ужин ждали увеличенные порции еды! Да-да, именно так.

Вчерашняя прилюдная взбучка поварихи Тамары принесла свои заслуженные плоды, и это не могло не радовать. Вид тарелок, полных яств, ласкал зрение Макара и грел его душу, а сам он чуть ли не впервые за всю смену набивал брюхо до отвала. Остальные вожатые также отметили увеличенный объем порций, но отнеслись к этому факту и близко не так трепетно, как сам Мак. Вкус у еды, правда, остался прежним – в меру пресным и безынтересным, но это было уже совсем не важно.

Главное, что все его старания в кои веки не прошли даром.

Надвигающиеся сумерки несли с собой много ожидаемого напряга – как нервного, так и физического. Близилось вечернее мероприятие, которое должно было окончательно ознаменовать завершение первой летней смены в “Ювенте” и подвести ее итог.

Вечерка на прощании всегда была нестандартной, и Мак удивился тому, что по прошествии лет она таковой и осталась. К этому вечернему мероприятию готовились не отряды, а сами вожатые, бравшие на себя всю постановку. Самому же Макару было приятно осознавать, что его важная персона во всём этом идиотском шабаше никоим образом не участвовала. Более того – Макара и вовсе никто не пытался привлечь к этой заварушке. Видимо, сказалось его последнее “блистательное” выступление еще на открытии смены, либо же остальные “деятели” не стали рисковать и решили лишний раз не связываться со склочным вожатым седьмого отряда. Его отсутствие на сцене только лишь еще больше расслабляло и радовало самого Макара, у которого появилась лишняя возможность для ничегонеделанья.

Это означало, что вожатому только и оставалось, что наблюдать за происходящим на сцене и изредка шугать своих пионеров, которые за всю смену так и не приучились помалкивать в тряпочку и вести себя тихо.

Открывалась вечерка индивидуальным танцем Нины и Никиты. Тандем хореографов, прозванных меж самих вожатых “ЭНЭН”, под мощный бит показал интересный, но довольно самовлюбленный современный танец. От всего этого действа Макару в какой-то момент даже стало противно. Вожатый был уверен, что этот необязательный номер парочка придумала лишь для того, чтобы покрасоваться на сцене и сорвать пионерские овации, которые они, разумеется, и получили в полном объеме по окончании выступления.

“Кто бы сомневался… Этим лишь бы выпендриться” – подметил про себя Макар, когда Нина и Никита кланялись залу уже в пятый раз.

Видок у хореографов был запыханный, но уж больно самодовольный – парочку, по всей видимости, разрывало от чувства собственного великолепия, а покинули сцену они только после того, как вдоволь насытились аплодисментами.

Затем настал черед уже вожатых продемонстрировать свое прощальное выступление, которое Макар, без особого сожаления, почти полностью пропустил. В один момент ему стало так жарко в этом тесном зале, что Мак решил выйти наружу и слегка проветриться, о чём он, в итоге, всё-таки успел пожалеть.

На улице Мак имел неосторожность напороться на Илью, который тоже решил сделать небольшой перерыв в работе. Ди-джей сам подошел к вожатому, чтобы завязать непринужденную беседу, чего раньше меж ними никогда не случалось.

– Капец… Только же недавно лето началось, а уже, считай, июнь прошел – невзначай начал Илья. – Скоро опять в универ.

– Кому как – безучастно ответил Макар.

Вдыхая свежий вечерний воздух, вожатый наслаждался его вкусом. В такие моменты его даже не тянуло закурить сигарету – настолько не хотелось портить эту идиллию. Но в то же время Макар понимал, что совсем скоро от былой свежести не останется и следа – влажная духота всем своим фронтом должна была окончательно задавить остатки комфорта, с которым можно будет попрощаться до самого конца августа.

Чего уж тут говорить – в последние дни чаще всего стаяла такая париловка, что деться от всего этого безобразия было просто некуда. Вот и приходилось ловить свежий ветерок хотя бы вот в такие “особенные” моменты.

– Вот там душняк – продолжал нащупывать темы для разговора ди-джей, хотя Мак своим унылым видом давал понять, что в болтологии он не особо заинтересован. – Я, когда дискачи веду, тоже частенько сюда из коморки выползаю. Хотя у меня там еще нормально, можно сказать… Щас вот, кстати, Игорька за пульт посадил. Вручил ему лист с хронометражем торжественно, поэтому пусть рулит. А то физруку нашему чё-то скучно стало, делать ему нефиг. Ну ни чё – труд даже из обезьяны человека сделал, так что и Игорёхе тоже может повезти…

– Ясно – вновь буркнул вожатый.

Разговор не клеился. Илья переминался с ноги на ногу, припарковав руки в карманы широких шорт, что казались ему не по размеру большими, как и его пестрая гавайская рубашка. Было заметно, что вся эта “прелюдия” всё же должна была к чему-то привести, но пока что было не ясно, к чему именно.

Однако тайное очень скоро стало явным. Вновь интуиция вожатого давала ему верные подсказки.

– Макар, слухай – а чё ты такого в столовке сделал-то, а? – еле слышно спросил Илья, хоть они и находились снаружи клуба в гордом одиночестве. – Ты хоть расскажи.

– В смысле? – изобразил непонимание Мак.

На самом же деле вопрос ди-джея заставил вожатого здорово напрячься.

– Да не, ты расслабься – я наоборот поддерживаю такие штуки. Иначе как еще нам свое отвоевывать? – заговорщицки улыбнулся парень. – Я ж ваще панк по натуре. Поэтому такие меры – это для меня. Да и ты тоже панк, походу… Ты “Короля и Шута” не слухаешь, случайно?

– Не особо – чуть расслабился Мак. – И я не панк.

– Да не суть. Это я так, к слову сказал… Короче – я сам такие темы не проворачиваю, выдумки не хватает. А вот у тебя хватило, да еще и прокатило всё. Вован сегодня шуманул, что вам теперь хоть жратвы нормально отваливают после вчерашних разборок. Поэтому красава, уважаем…

– Ильюх, погоди… Я чё-то не очень догоняю – ты к чему клонишь? – попытался изобразить невинность Макар. – Что это я всё подстроил?