Многие из них, пренебрегая расписанием лагерной жизни и наплевав на всяческие правила, наведывались к чадам чуть ли не через день то забирая его за пределы лагеря, то гуляя с дитём по территории и просто транжиря время попросту. Иногда даже казалось, что, предложи ты им постоянное проживание в лагере на период смены, они бы с удовольствием согласились, лишь бы не упускать своего ребенка из виду. Такие “набеги” были их собственной инициативой, по ходу которой вожатый по правилам лагеря имел право задействовать пионера в лагерных мероприятиях, за которые сами же родители, вообще-то, заплатили не малые деньги. И именно для таких “скучающих” и был введен специальный день для посещений, когда к ребенку могла приехать вся его семья и без всякого отрыва от расписания провести с ним время.

Сам же родительский день позволял воочию увидеть, как же хорошо живется пионерам в “Ювенте”. Для этого дела почти всегда в лагере варганили ярмарку вместе с соревновательными конкурсами, в которых каждый из участников получал сладкий приз, эдакая беспроигрышная лотерея. Люди всегда ведутся на подобное, а родители – ведутся вдвойне. В качестве культурной программы широкой публике представляли концерт, в котором каждый из отрядов показывал творческий номер, что не могло не растрогать приехавших в лагерь взрослых.

Пионеры, которые знали обратную сторону времяпрепровождения в лагере, со всеми его ранними подъемами, мероприятиями и бесконечными занятиями, были не менее рады свободному от всей этих нагромождений дню. Программа для посещения родителями лагеря была рассчитана почти до самого вечера, а потому и времени на подготовку вечерки у отрядов попросту не оставалось. Стоит ли говорить, что для детей это был самый настоящий праздник?

Неизменным всегда оставался один факт, самый главный – для каких бы целей не существовал родительский день, сами дети всегда были рады приезду своих отцов, мам, бабушек и дедушек, братьев и сестер. Они напоминали детям о доме, который пионеры оставили на такой, казалось бы, долгий для них срок. Многие, отправляясь в это своеобразное плавание, успевали истосковаться по родным берегам, по дому, где всегда была мягкая кровать, вкусная еда, компьютер, телефон и своя жизнь – жизнь маленького человека в большом мире, где пока-что от тебя ничего на этом свете не зависело. И как бы эти маленькие люди не любили “Ювенту”, как бы не ждали возвращения в ее объятия, тоска по дому порой всё же одолевала их, и от этого никуда нельзя было деться.

Ну а если отбросить в сторону тоску по дому, то не менее важным фактом для пионеров было и то, что в этот день любящие родственники привозили с собой из “большого мира” не только себя любимых, но и всевозможные вкусности, которые сегодня у детей не могли отобрать их злые и следящие за их правильным питанием вожатые. Ведь нельзя было забрать у тебя то, что ты съел еще до отбоя в присутствии родителей.

Элина усвоила все тонкости проведения, сопровождения и окончания родительского дня уже давно. Для нее такая работа была отнюдь не в новинку, ведь даже вне стен “Ювенты” опыта по организации важных мероприятий у девушки хватало. Однако по нервотрепке лагерь опережал всех и вся, ибо каждый год и на каждой смене обязательно происходило что-то такое, что портило для нее этот день и заставляло люто его ненавидеть. Чаще всего причина была лишь в одном – недовольные чем-либо родители стремились выяснить у начальника лагеря, из-за чего их мнительное и брезгливое чадо столь несчастно в лагере, а также почему у них есть “то” и нет того самого “этого”.

А еще Элина Вадимовна Закрепина, проработав в лагере уже энное количество времени, четко и ясно зарубила себе на носу, что угодить всем родителям на свете просто невозможно. Там, где одни жаловались на дефицит времени, другие были недовольны тем, что ребенка ничем не нагружают и вообще у него слишком много времени для безделья.

Зарубить-то зарубила, а вот научиться не переживать из-за таких наездов начальница пока что так и не смогла. Именно поэтому сегодня Элина ждала подвоха в любой момент и из-за любого угла, попутно пытаясь морально себя к этим подвохам подготовить.

Посетители, как и планировалось, нахлынули на территорию лагеря сразу после полудня. Казалось, что приезжих в “Ювенте” было куда больше, чем всех детей, вожатых и сотрудников лагеря вместе взятых. Пионеры в одночасье разбежались по своим родителям и тут же устремились с ними на ярмарку. Шум на людной центральной площади стоял откровенно базарный, чему способствовала еще и музыка, любезно предоставленная Ильей для сопровождения данного мероприятия.

– Оль, ну как ты тут? Всё готово? – спросила Элина, найдя на веранде столовой уже слегка замученную воспитательницу, которая не только осуществляла подготовку к празднику, но еще и вела всё это “увлекательное” действо.

– Да вроде бы – пожала плечами Оля, убрав с лица чуть растрепанные и вечно непослушные волосы. – Все всё отрепетировали, прогнали… Лавки на площади стоят, но видишь – опять не хватает.

– Вижу. Закажу их, наверное, на следующий год. Деревянных, на вынос. Штук пятьдесят. Пусть на складе стоят, когда не нужны. А то это не дело…

– Да, лишним не будет. Мы их и так со всего лагеря шкрябаем – с клуба, с площади, отовсюду. Ладно… Ну а в остальном что? Ди-джей вот музыку крутит, ярмарка пашет во всю. Мне только переодеться осталось под ведущую, и тогда всё – будем готовы концерт начать.

– Хорошо. Слушай, народу-то сколько понаехало… – удивилась начальница, оглядывая площадь, заполненную родителями, детьми и вожатыми. – У меня вообще такое чувство, что с каждым годом их всё больше и больше приезжает.

– Не удивлюсь… Такими темпами на станциях скоро призов не останется. Ну это ладно – если что, я на это дело Вадима с Жэкой подрядила. Сказала им ходить и всё отслеживать. Если что-то закончится, будут доносить.

– А станции те же оставили? Или в этом году чего-то нет? – уточнила Элина. В подобные вопросы она старалась не лезть, оставляя их на попечительство Оли. Воспитательница знала эту кухню куда лучше, нежели ее начальница.

– Дротики я всё-таки решила убрать с глаз долой. Народ на них и так не ходил толком, а после прошлого года, когда дротик мальчишке в ногу упал, я вообще зареклась.

– Ой, точно. Помню.

– Перетягивание каната в этот раз пораньше поставим. Часа через пол будет, а не в конце. А так всё остальное по классике – рисунки, лотерея и так далее.

– Не хочет у нас народ “дротить”. И не умеет толком – съязвил Илья, сидевший за своим пультом и ноутбуком, увязнув во всяких проводах, как в грязи. – А то, про что вы говорили – это ж этот, Протокоп был. Гришенька…

– Ой, не говори мне про него даже – отмахнулась Оля. – Вот уж болван, каких свет не видывал. Из-за таких вот и убрала дротики. Ну нафиг, лучше перестраховаться.

Илья усмехнулся:

– Ну ваще он веселый пацан. Хотя дебил, конечно. Чёт в этом году его нет, не привезли. Он же с первой и до последней смены обычно сюда закатывал.

– И слава богу, что нет. Хоть один год спокойно без него пережить. А то с этим кадром вечно проблемы

– Помню. Ладно, выдохни ты уже – сказала Элина, подсаживаясь на лавку рядом с Ольгой и ди-джеем. – Ой, у меня голова кругом. Ко мне уже мамашка одна подходила, спрашивала, нет ли у нас подушек не с перьями, а с чем-то другим? “Вове на них не очень удобно”. А парню, к слову, уже четырнадцать лет.

– Нормально – удивилась воспитательница.

– Херасе – выразился более понятно Илья.

– Ну. Я сказала, что таких не держим. Ну, в смысле, подушек. Объяснила, что она вполне может привести ребенку его собственную подушку, домашнюю. Вроде поняла, но всё равно недовольная ушла, скривилась. Капец… Хотя пока что грех жаловаться – всё тихо и спокойно. Более-менее…

– Сплюнь, Эль – скривилась девушка, опасаясь мгновенной жизненной кары.

– Как скажешь – улыбнулась Элина. – Ладно, чё я расселась-то… Пойду к седьмому отряду. Я же вроде бы как на подмене. Хотя подменяльщик из меня сегодня так себе. Ладно – всем удачи, ребят.