– Зарина… А, ну они с Кариной на планерку пошли. Я на двух отрядах стою, пока девочек нет. Зоря тебя ждала, но им нужно было идти, вот меня и оставили…
– Ясно – прервал Мак соседа. – Дальше сам справишься? Я немного не в силах.
– Думаю да – неуверенно ответил Валера, но даже за эти слова Макар был ему благодарен.
– Хорошо – сказал Мак и полез в свою сумку за полотенцем.
Ему нужно было смыть с себя весь этот прошедший день. Настолько, насколько это вообще было возможно.
– Ты издеваешься, что ли?! Чё это за херня была? Почему свалил с вечерки? Выступил – молодец! Но потом-то еще представление вожатых по отрядам было, а я там стояла, как дура. Одна!
Зарина говорила с Маком на повышенном тоне, но голова у него болела и сопротивляться громкоговорящей напарнице у него не находилось сил.
– Как мы с тобой работать-то будем, Макар? – снова завела свою шарманку напарница, скрестив руки на груди. – Я так поняла, что прибухнуть и покурить ты очень даже любишь. Да и характер у тебя тот еще, не из покладистых. И что – у нас теперь каждый день так будет заканчиваться?
Макар скривил на лице некоторое подобие несогласия. Однако Зоря вряд ли смогла расшифровать его гримасу.
– Знаешь, мне чё-то стремно. Целый день об этом хожу и думаю, а дети только сегодня заехали! А чё будет к концу смены? Уж не знаю, как ты там работал раньше, но так точно не пойдет, Макар. Не хочешь работать – вали! А если хочешь, то хотя бы сделай вид, что стараешься. Капец, у меня вообще такое впервые, честное слово. Нет, всякое бывало, но чтобы вот так, с первого дня нарваться на жопу – такого еще не было. С утра еле поднялся, пришлось будить. Симку он поменял, типа самый умный. Ходит злой и с недовольной миной. Еще и с вечерки свалил, вернулся только к отбою, когда за него уже всё сделали… Жесть какая-то. А еще первак, называется…
Глаза у Макара закрывались сами собой, но он упорно старался не уснуть, чтобы его напарница не взбесилась сильнее прежнего и не придушила его в гневе. Однако держаться у него получалось, откровенно говоря, плохо.
– Я сама с собой разговариваю, ваше высочество? – уже ни на что не надеясь, спросила Зоря, присаживаясь напротив напарника на идеально заправленную кровать Валеры.
– Чё ты от меня услышать хочешь? – еле проговорил вожатый.
– Скажи, что так дальше не будет продолжаться! Я не знаю… Хотя бы попытайся меня убедить, что мое первое впечатление ошибочно и ты не тот мудак, что приехал в лагерь “вспомнить молодость” и кайфовать на чужом горбе.
– Не парься – ответил напарник и с трудом сел на кровати. В голове у него крутились вертолеты, но равновесие он в итоге удержать сумел. – Дело не в бухле, ну или не только в нем. Сегодня просто случился…форс-мажор. Солнечный удар, или чё-то вроде этого…
– Да что ты! – не веря словам напарника, сказала Зоря. – Ну да, конечно, с каждым бывает. Чего уж тут… А может и правда пить надо меньше? И кепку носить, чтобы солнце тебя не вырубало по чём зря? Сегодня не так уж и жарко, если на то пошло. Июнь только начался.
Видя, что разговор не приносит должного результата, Зарина молча поднялась с кровати, не забыв ее поправить, и уже собралась уходить, но всё же остановилась в дверях, сказав:
– За планерку завтра поговорим. Постарайся проспаться, пожалуйста. И больше не бухай… А то так и будешь по кустам бегать.
Дверь со стуком закрылась, и, судя по голосам из коридора, Зарина отправилась укладывать спать последних пионеров, что еще не успели разбежаться по своим комнатам.
Макар сидел и курил на лавке, делая неспешные и размеренные затяжки. Вокруг стояла тишина – корпуса спали, и только иногда где-то на территории слышались отдаленные голоса блуждающих вожатых. Вслушиваться в них у Макара не было ни сил, ни желания. Ему стало чуть легче, но выздороветь он мог только благодаря сну, к которому без выкуренной сигареты приступить всё никак не получалось. А тем временем голова у него продолжала гудеть, а тело подламывать.
– Ты здесь? – раздался голос, в котором Мак узнал свою тетку.
– Нет. Тебе показалось – нехотя ответил племянник.
Элина присела рядом с ним. Легкий запах приятных духов выдал бы ее, даже если бы она не заговорила с Макаром и спряталась где-нибудь в кустах. Одета тетка была по-домашнему, однако из образа ее выбивал только платок, который она накинула на плечи, чтобы укрыться от ночной июньской прохлады. Вожатый тоже ежился, но ему было трудно сказать, из-за холода его потряхивает, или же его еще не отпустило после того самого выверта за спортивной площадкой.
– Ну что – как тебе первый день в “Ювенте”? – тихо спросила Элина.
– Как видишь… И это…давай без нотаций, а? Или хотя бы не щас. Потерпи до завтра.
– Успокойся. Я же не изверг. Просто хотела тебя проведать. В клубе на тебе лица не было, а когда ты из зала выбежал, я думала за тобой рвануть, но это уж совсем бы странно выглядело.
– Ага… Странновато.
– И что у тебя там случилось?
– Без понятия. Хреново стало, вывернуло. Перенервничал, наверное… Черт знает.
– Понятно. Может тебе к Якову Максимовичу сходить?
– Не надо – отмахнулся вожатый. – Щас уже спать пойду. Само пройдет.
– Ну смотри… Кстати – в зале народ подумал, что всё так и было задумано. Даже смеялись.
– Я рад – прохрипел Мак.
Элина ничего не ответила, а просто тревожно смотрела на племянника в свете теплого фонаря. Макара это раздражало, но всё же он понимал, что тетка пришла очень кстати – кроме нее ему больше некому было высказаться. Выговаривался Мак крайне редко, да и то почти никогда не делал это на трезвую голову. Однако в данный момент, пусть и со скрипом, но он испытывал острую необходимость выплеснуть всю ту накипь, что осела у него внутри.
– Да это вообще капец был… – рот Мака вдруг заговорил сам собою, оставив позади всякую гордость. – Я там как истукан стоял. Ноги дрожали так, будто я туда в первый раз… Как будто и не было тех трех лет… А этим, сука, хоть бы что. Им всё по кайфу было. Клоуны…
– Ну почему сразу клоуны…
– А я ведь тоже раньше таким придурком был. Но… Не – поют, танцуют и играют они нормально, я не спорю. Если им это интересно, пусть пляшут, сколько хотят. А я вот не хотел!
– Знаю. Оля рассказала – Элина еще сильнее укуталась в платок и чуть отсела от племянника, чтобы держаться подальше от сигаретного дыма.
– Еще разрисовали меня, еле отмылся. А в той долбанной гримерке вжался в стену… И правда, как крыса. Боялся выйти…показаться всем. М-да… Так стремно мне уже давно не было. Позоруха…
Уставшей и всё еще кружащейся голове вожатого было сложно собирать слова в понятные предложения. Он вообще не был уверен, что тетка хоть что-то поняла из всего того словесного потока, что он только что на нее вылил.
– Не говори ерунды, Макар – попыталась успокоить его Элина. – Ты просто от этого отвык, поэтому и словил ступор. Не накручивай себя. Всё нормально…
– Ага – прервал Мак, выдыхая дым. – Ступор… Чё бы и нет? Такое бывает. Со всеми же случается. Да?
– Конечно…
– Нет! Хрен там! Может и случается, но не на детском мероприятии в лагере! Сука, для всех них это как будто бы обычное дело. Херли – они всё могут, они в себе уверены. Занимаются какой-то хренью, дебилы… А я…
– Им всё это не в первой, и не нужно их в этом обвинять. Если бы и у них случился такой долгий перерыв в вожатстве, как вот у тебя, то им тоже на сцене было бы неуютно. А может даже страшно…
– Не знаю – нервничал Мак. В попытке затушить сигарету он стер ее почти до самого основания. – В любом случает – это полная жопа! Я уже взрослый мужик, а занимаюсь какой-то херней. Надо валить отсюда, и как можно скорее. Ладно, всё. Давай… Спокойной ночи.
Он уже собирался уходить, когда Элина окликнула его на лестнице:
– Макар, а ты классно выглядишь в гриме мышки – улыбнувшись, сказала девушка. – Я даже зафоткать успела. Мне понравилось.