Я не могу поверить, что всё это правда. Дядя говорит, а меня разрывает от противоречивых эмоций.

Мама была близка с ним…

Мне сложно поверить в это.

Я смотрела на их с отцом фотографии и думала, что они были самой счастливой семейной парой.

— Наверное, ты ненавидишь меня теперь. И будешь права. Я не стану отрицать своей вины. Я сильно виноват перед тобой.

— Ты не сделал мне ничего плохого… Когда мне было плохо, ты был рядом. Это мамино решение — не твоё. Наверное, она очень сильно любила тебя, раз бросилась прикрывать. Нажал на курок не ты, дядя… и я не могу ненавидеть тебя. Откровенно говоря, я и отца не смогла возненавидеть. Я хотела бы, но всё, что помню о нём… всё то время, которое он провёл вместе со мной… он любил меня. И маму любил. Ревность уничтожила вас троих. Нельзя сейчас продолжать закапывать себя. Это ведь никому не поможет. Лучше просто двигаться дальше.

— Ты сильно выросла. Говоришь совсем, как твоя мать. Она бы сейчас сказала точно такие же слова — уверен в этом. Мне жаль, что я не сумел уберечь её.

— Не вини себя, дядя. Ты слишком много времени прожил в затворничестве. Теперь пора выбираться из кокона. Мама пожертвовала собой, чтобы ты жил, а не существовал. Если бы только я узнала правду раньше…

— Это ещё не всё. У меня для тебя есть ещё кое-что… Это оставил твоей отец. Шкатулка с секретным кодом. Он сказал, что код ты точно знаешь. Что лежит внутри — не представляю, но надеюсь, что это действительно ценная информация, которая поможет тебе отыскать ответы на все вопросы.

Дядя сжимает мою руку и впервые улыбается мне. Сквозь боль, но это искренняя улыбка. Не могу даже представить себе, как он жил всё это время. В ненависти к самому себе. Всё это время он винил себя одного в смерти моей мамы. Не смог встретить другую женщину и создать семью, потому что продолжал любить маму.

— Поезжай в мой дом. Верочка отдаст шкатулку тебе. Просто скажи, что хочешь получить ту самую вещь. Она поймёт, о чём идёт речь.

— Спасибо. Я поеду, но не сегодня. Вечером назначена важная встреча…

— Уж не с Комаровым ли Игорем?

— С ним… У тебя с ним какие-то общие дела?

— Нет у меня с ним никаких дел. Мы знакомы, конечно… но никаких общих дел не имеем.

— Тогда почему вы с ним встречались?

Понимаю, что ухожу от основной темы, потому что хватит ворошить прошлое. Это слишком тяжело. Слишком. Мне следует просто отказаться от мыслей о том, что мой отец всё это время был убийцей. Я ведь не смогу вернуться назад и изменить что-то. И отцу Андрея уже не помогу. Надеюсь, Андрей не ненавидит меня за то, что случилось. Я ведь была ещё ребёнком…

— А ты следишь за мной, племянница?

— Не я… и не за тобой, — отрицательно качаю головой.

— Я рад, что вы с Андреем нашли путь друг к другу. У вас была светлая любовь в детстве. И я очень хочу верить, что сейчас она станет сильнее.

Щёки вспыхивают, но я стараюсь не показывать смущение.

— Ты ушёл от ответа на вопрос.

— Мы с Комаровым действительно встречались. Всё это время я следил за тобой и оберегал. Узнав об изменах твоего мужа и о том, что Игорь вышел на тебя, я решил сам поговорить с ним. Я объяснил, что если он тронет тебя, то будет иметь дело со мной. Единственное, чего хочет Игорь — вернуть дочь. Он беспокоится об Алине. Возможно, она не поняла его мотивы, но он всегда желал ей счастья. Игорь пообещал, что поговорит с тобой и будет сотрудничать. Раз уж ты сама решила вымести мусор из своей жизни, просто не ставь ему палки в колёса и не спрашивай, что будет с неверным мужем.

Улыбаюсь. Я уже знаю, что его ждёт, но не думаю, что следует нагружать дядю этими подробностями. Я ведь планировала ещё поехать в репродуктивный центр, чтобы разобраться, куда делась моя яйцеклетка, ведь меня уверили, что осуществили забор. Хочу поставить и их на место, чтобы не думали, что за деньги можно сделать всё.

— Дядя, спасибо за разговор. Мне было это важно. Я очень надеюсь, что когда ты поправишься, мы сможем общаться чаще.

Дядя смаргивает слёзы. Его руки дрожат. Склоняюсь и обнимаю его. В это мгновение мой ледяной, каменный дядя рыдает, как ребёнок. Он обнимает меня в ответ и просит простить его, но мне не за что его прощать. Он делал маму счастливой. Это был её выбор.

— Удалось поговорить с дядей? — спрашивает Андрей, как только я выхожу из палаты.

Отвечаю коротким кивком. Этого сейчас достаточно. Считав моё состояние, Андрей не задаёт лишние вопросы. Он притягивает меня к себе и обнимает.

— Всё слишком сложно. Я расскажу тебе в машине, подальше от посторонних ушей. Ладно?

— Ты не обязана этого делать. Если хочешь, можешь оставить всё при себе. Уже не имеет значения, что случилось тогда, важнее другое — что ты планируешь делать дальше? Ты будешь общаться со своим дядей?

— Хотелось бы, — киваю и улыбаюсь. — Мне кажется, у нас с ним получится подружиться.

— Это приятные новости.

— Да… Мы так хорошо поговорили, хоть его слова и ранили меня в самое сердце. Я не думала, что причина настолько… банальна. А ещё твой отец. Мне до сих пор не даёт покоя мысль, что он пожертвовал собой. Он ведь мог жить и растить тебя. Зачем он взял вину на себя?

— Наверное, на то были свои причины, — пожимает плечами Андрей. — В любом случае я никогда не винил его. Я знал, что мой отец не стал бы делать что-то необдуманно. Возможно, твой отец заплатил ему хорошие деньги? Тогда папа сказал, что я ни в чём не буду нуждаться.

— Это бесчеловечно. Разве отцовская любовь стоит всех этих денег?

Сжимаю руки в кулаки, отстраняюсь от Андрея, и мы идём к машине. У него мог быть отец всё это время. Они бы жили вместе, не разлучались бы… Но он пожертвовал собой. Только ради денег?

— Думаю, у него не было другого выхода. Папа хотел отплатить твоему отцу за то, что однажды он спас ему жизнь. Он сделал это, чтобы выплатить долг. Вряд ли ради денег.

Злюсь на отца. Он ведь мог заплатить большие деньги, чтобы всё признали за несчастный случай… На секунду я злюсь даже на дядю. Он столько лет жил в затворничестве, а ведь мог взять вину на себя. Всё равно он винил себя одного. Но тогда кто бы находился рядом со мной и утешал?

Это всё эгоистично и слишком сложно. Не могу даже представить, что чувствовал отец в ту секунду, когда застал любимую женщину со своим братом. Его наверняка разрывало от боли. В любом случае я не смогу понять его, потому что убийство показало его слабость и неуверенность в себе. Я тоже оказалась в похожей ситуации, хоть и застукала мужа не со своей сестрой. У меня её нет даже. Возможно, это больно вдвойне, но не опускаться ведь до убийства.

Андрей помогает мне сесть в машину, и я рассказываю всё, что узнала от дяди. Я доверяю ему, как никому другому.

— Ужасно. Я не знаю, как поступил бы сам в подобной ситуации, но убивать… Не думаю, что от этого кому-то станет легче. Твой отец наверняка всю жизнь провёл с чувством вины, ненавидя себя за совершённое.

— Точно. Дядя ненавидел себя и закрылся ото всех… папа ненавидел себя. А причиной всему стала измена. Ты понимаешь, что это значит? Проклятая измена. Я никогда не смогу понять этого. Если ты не любишь больше человека, скажи ему прямо, расстанься по-человечески, а потом прыгай в чужую постель.

— Надеюсь, ты сказала своему бывшему, что не любишь его?

Стукаю Андрея кулачком по плечу. В эту секунду я осознаю, что слишком быстро разлюбила мужа и открыла своё сердце для другого.

— О чём ты задумалась? Я сказал что-то обидное?

— Нет, что ты… Ты всё правильно сказал, я просто подумала о себе… Боюсь, что я не умею любить. Думала ведь, что люблю мужа, но это чувство испарилось так быстро, что я даже не поняла, в какой именно момент стала относиться к нему по-другому.

— Это нормально. Он предал тебя, и ты отпустила.

— Не знаю… И не хочу сейчас думать об этом. Мне нужно как-то поехать домой, чтобы переодеться. Не могу ведь я в этом ехать в ресторан.