— Полностью с вами согласен, цармондар Паир Ларас. От этих походов одни лишь проблемы. — Говоря это, молодой парень, которого как раз и звали Тимом, сделав глоток вина, подумав, — будто для тебя что-то изменилось, сраный ты жиробас. Как жрал в три горла, так до сих пор и жрёшь! Даже интересно, в чём твоя проблема⁉ — Несмотря на мысли парень, тем не менее, не испытывал к собеседнику злобы, скорей неприязнь и отвращение, которые тщательно прятал в глубине души. Хотя здесь стоит добавить, что его чувства были абсолютно взаимны.

— Ну, ничего, возьмём Сатрадар, попируем! А заодно оценим афнийских аристократочек, — немного блестя глазами, промурлыкал Паир, уже предвкушая скорую победу.

— Чего от этой свиньи ждать, только и может что жрать да сношаться! — Пронеслась очередная недовольная мысль в голове Тима. Хотя в действительности он и сам планировал поучаствовать в предстоящем веселье. Всё же несколько недель в чисто мужской компании порождали некоторый дискомфорт, в причинном месте.

Тем временем Паир, опустошив очередной кубок и сытно рыгнув, произнёс, — в следующий раз нужно будет баб взять… а то паршиво как-то так…. На душе….

— Согласен, женского внимания явно не хватает. — Сделав очередной глоток вина, Тим всё же решился задать давно беспокоивший его вопрос, — прошу прощения за любопытство, всё же это не мой удел, но хотелось бы спросить, от чего вы позволили войскам так сильно растянуться?

— Вы правы, цармондар Тим Уилсон, это не ваш удел, — без толики уважения в голосе, при этом ехидно улыбаясь, ответил Паир. — Но раз мы с вами в одной лодке, то отвечу. — Снисходительно сказав это, он, взяв кубок, в который слуга только что налил вина и, отпив из него пару глотков, продолжил, — несмотря на то, что мы довольно медленно едем, афнийцы вряд ли смогут подвести к Сатрадару значительные силы. В свою очередь того, что у них скорей всего имеется в распоряжении, вряд ли хватит, чтобы безболезненно сбить осаду, а значит, они будут ждать подкреплений, которые, естественно, не поспеют к тому моменту, когда мы возьмём город.

— Благодарю за разъяснения, цармондар Паир Ларас, — чуть поклонившись на цинцерийский манер, ответил Тим, подумав, — вроде он прав, но почему тогда мне кажется, что что-то идёт не так?

— Был рад помочь, — довольно мерзко улыбнувшись, будто замыслив какую-то гадость, произнёс Паир. Увидев эту улыбку, Тим еле удержался, чтобы не поморщиться, подумав, — вот выродок, явно о всяких гадостях сейчас думает! — А в следующую секунду он, осушив свой кубок и встав из-за стола, поклонившись, сказал, — благодарю за ужин. Но прошу меня простить, я утомился, поэтому пойду к себе.

— Конечно, цармондар Тим Уилсон. Всего вам хорошего, — даже не пытаясь изобразить поклона, ответил Паир, провожая своего гостя взглядом.

Следующий день для Григория, его группы и ещё где-то тысячи афнийских рыцарей начался довольно рано, буквально затемно. Дабы не привлекать внимания противника, было решено выдвинуть войска через западные ворота и, обойдя город, на рассвете нанести сокрушительный удар врагу.

Ночка к слову выдалась облачной, от чего довольно тёмной. Попеременно, то Велина, то Хена скрывались за облаками, а иногда, даже обе сестры пропадали и по несколько долгих минут не показывали своих ликов, лишь украдкой выглядывая из-за пушистых, кучерявых облаков. Стоит ли говорить, что это сильно отягощало и замедляло переход. Но войска, выйдя заранее, имели значительный запас времени. Благодаря этому, африйцы, как в прочем и Григорий со своим отрядом, встречали рассвет, глядя на лагерь цинцерийцев, расположенный чуть в стороне от города.

— Надо же видимо у них часовые совсем ослепли, — прокомментировал Гриша, разглядывая лагерь противника, усилив свои глаза внутренней энергией.

— Они просто не ожидают нападения, но это и хорошо, — констатировал Каратос. Он тоже стоял рядом и вглядывался во вражеский лагерь. К этому моменту, благодаря инструкциям и советам Григория, он тоже научился усиливать своё зрение с помощью внутренней энергии. Правда давалось ему это куда тяжелее, чем его учителю, так ещё и видел он не так далеко. Но даже так, он уже не раз оценил по достоинству этот навык, отдавая должное его актуальности.

— Больше всего меня такое раздолбайство и удивляет. Они что совсем воевать разучились? — С усмешкой, без толики возмущения, вопросил Гриша, тем самым, отчасти, выражая свою радость.

— Да, нам тоже стоит несколько военных реформ провести, — куда менее радостно, ответил Каратос. Он прекрасно понимал, что афнийская армия, с точки зрения дисциплины, не далеко ушла от цинцерийской, отчего, слушая Гришу, ему явно было не по себе. Хотя больше всего его убивало знание того, что его собеседник, не имея реального военного опыта, говорил столь дельные и естественные вещи, которые почему-то игнорируются на протяжении уже далеко не первого десятилетия.

— Ничего страшного, ваша светлость. Сейчас вот выиграем войну, и займётесь этим дело. — Чуть помолчав, парень добавил, — кстати, чтобы его величество быстрей их одобрил, можете ссылаться на меня. Только не сильно увлекайтесь в этом, а то боюсь, припишете мне лишних заслуг.

— Благодарю, господин Григорий. Я запомню это.

— Да, было бы за что, — после этих слов, парень, глубоко вздохнув, подумал, — бля, как задолбал этот мир с его войнами! Хочу домой, на диван к телевизор. — Но пролетевшая в сознании парня мысль, так и осталась лишь мыслью, которая даже не отразилась на его лице. — Уже рассвет, — констатировал он. — Пора начинать.

— Вайл, господин Григорий прав, труби наступление! — Довольно холодно, произнёс командующий. Ему тоже не нравилась война. Ведь на ней погибали воины не только с вражеской стороны, но и с твоей, что не могло не печалить его. Особенно когда он смотрел на юнцов, напоминавших ему собственных детей, которые к слову, были того же возраста, что и большинство рыцарей в его армии.

Это утро у цинцерийцев выдалось особенным. Как и их предшественники, они не особо верили в афнийцев. Да и во что верить, когда у тебя численный перевес, а основные силы всё ещё в пути и потихоньку подходят малыми группами по нескольку раз в день. Вот и расслабились цинцерийцы, в том числе и один из их ганашдар[2] Уранус Рольт.

Несмотря на то, что мужчина уже давно служил и даже вышел из рядовых воинов, добившись звания ганашдара и титула венмондара[3] за реальные достижения на службе, он всё равно позволил себе расслабиться. Как следствие, в тот самый момент, когда в его шатёр ввалился его помощник, он всё ещё спал.

— Венмондар Уранус Рольт, прошу прощения за беспокойство! — Проголосил молодой монардар, стоя по стойке смирно, возле самого входа в шатёр.

— Бля… твою мать… зачем же так орать, — недовольно пробурчал себе под нос Уранус. Открыв глаза он принял сидячее положение и, оглядевшись, недовольно посмотрел на голосившего. В его взгляде, без всяких слов, чётко читалось «не дай бог, ты разбудил меня из-за какой-то ерунды, то я тебя тут же удавлю своими же руками».

Читая взгляд ганашдара, парень немного побледнел, но сохранив лицо, повторил, — венмондар Уранус Рольт, прошу прощения за беспокойство! На северо-западе от города была замечена армия противника!

— Чего⁉ — Не веря собственным ушам, переспросил Уранус, вытаращившись на подчинённого. В ответ на что, тот тут же, слово в слово, повторил только что сказанное им. И только в этот момент ганашдар, неожиданно для себя, обратил внимание, что с наружи с каждой секундой становиться всё более шумно.

Прорычав в сердцах, — вот суки, исподтишка решили напасть, — Уранус быстро встал со своего импровизированного ложа из досок, накрытых множеством шкур и начал быстро натягивать доспех. При этом мужчина даже не подозревал, что ситуация была уже совсем плачевная и в его интересах было спасаться как есть.