– Папа разве тебе не сказал?

Наконец мужчины одолели лестницу, и Уилл увидел Анджелину. У него вырвался какой‑то странный звук, похожий на мурлыканье, – такое облегчение он испытал. Пришлось закашляться, скрывая неуместность реакции. Лишь теперь он был готов признаться себе самому в том, что боялся – жена не вернется, – и это терзало его целые сутки.

Уилл хотел подойти к Анджелине, но их разделяли стол, Квен и Кара, и потому он просто стоял и смотрел на жену и дочь. Кара с некоторым удивлением глядела на него. А Анджелина – на Квена.

– Привет, Квен. Нет, папа мне не сказал. Я не думала, что твой стол уже готов. Это кукурузным хлебом пахнет?

– Я оставил тебе сообщение, – подал голос Уилл, вцепившись в столешницу. – Буквально в последнюю минуту. – Квен опустил свой край стола. – Как всё высохло, позвонил Каре. Это утром, после того как ты ушла на работу. – Он снова кашлянул и попытался поймать взгляд жены, но Анджелина избегала зрительного контакта.

– Может, останешься на выходные? – спросила она у Кары.

– Мам, у нас завтра игра с университетом Айрис. Она приедет на автобусе. Вы оба знали об этом целую вечность. Что у вас тут происходит? – Кара испытующе посмотрела сначала на мать, потом на отца. Перевела взгляд на Квена, который пожал плечами, затем снова воззрилась на Анджелину. – Мы останемся на ужин.

Анджелина покосилась в сторону кухни.

– Ладно, пойдем посмотрим, что можно откопать и подать к кукурузному хлебу.

– Я купил несколько стейков и всё для салата, – сообщил Уилл.

– Твои любимые блюда, Кара! Как мило, Уилл. – Анджелина произнесла эти слова, не глядя на мужа.

– Почему на тебе спортивные штаны? – поинтересовалась Кара.

Анджелина опустила глаза.

– Хожу после работы в спортзал.

– С ума сойти!.. Тебе же не нравятся спортзалы.

– Ну, я подумала, стоит дать им еще один шанс. Мы же не будем торчать здесь весь вечер? Я быстренько заскочу в душ, мы посидим на веранде и поедим. Вы ведь не торопитесь, да?

– Нисколько.

Анджелина исчезла наверху.

– Спортзал? – протянула Кара. – Она же ненавидит физические нагрузки!

Уилл только развел руками.

После того как стол погрузили в грузовичок Квена, Уилл разжег гриль. Квен и Кара, успевшая запихнуть в рот пригоршню влажной малины, взяли свои флисовые кофты и пиво и направились на веранду.

– Я сейчас выйду, – сказал Уилл, нарезая лук. Потом он крупно покрошил красный перец и взял еще одно пиво, для себя. Вся эта сцена с Анджелиной прошла гладко, мелькнуло у него. Он подумал, не подняться ли ему наверх, но побоялся, что подобная инициатива всё осложнит. Вероятно, сейчас необходимо соблюдать дистанцию.

Присоединившись к Каре и Квену, Уилл ощутил аромат осеннего леса и освежающую прохладу.

– Все‑таки немного странно, папа. – Именно так. Чтобы подтвердить свои подозрения, ему требовалось выслушать стороннего наблюдателя. – Ты один готовишь ужин, а мама появляется на пороге в последнюю минуту.

– Не то чтобы это плохо, – заметил Квен, обращаясь к Каре.

– Конечно, нет. Просто всю мою жизнь было наоборот.

– Всё меняется, – возразил Квен.

Уилл провел пальцем вверх-вниз по защитной сетке.

– Я устал от работы, – сообщил он. Ему хотелось, чтобы изменилось только что‑то одно.

– Ясно, мистер Брукс.

Уилл посмотрел на двадцатипятилетнего Квена, учившегося на третьем курсе юрфака, и проговорил:

– Я скажу тебе, что странно…

Квен и Кара подняли глаза.

– Что странно? – осведомилась, выходя на веранду с бокалом вина в руке, Анджелина – улыбающаяся, благоухающая после душа безупречной свежестью, без макияжа. Снова родная и близкая. Его Анджел. Уилл наклонился, чтобы поцеловать ее, прежде чем осознал, на какой риск идет, но жена сама подставила ему щеку, и он, усмотрев в этом добрый знак, обнял ее за талию. На ней была старая серая куртка, которую она подарила ему много лет назад, и это, кажется, означало, что Анджелина уже не сердится.

– Так что странно? – повторила она, вывернувшись из его объятия и устраиваясь в кресле-качалке рядом с Квеном.

– Из головы вылетело. Как душ? – спросил Уилл.

– Мам, я думала, ты ненавидишь тренировки.

– Ну, мне начинает нравиться. Может, у меня просто никогда не хватало на это времени. А если и хватало, я валилась с ног, – засмеялась Анджелина.

Кара улыбнулась.

Солнце собиралось заходить, хотя его лучи еще заливали двор. С возвращением Анджелины в мире, казалось, всё стало на свои места.

– Будь здесь Ливи и Айрис, все были бы в сборе, – заметил Уилл.

– День благодарения через месяц, верно? – спросила Кара. – Ливи приедет?

– Через пять недель, считая со вчерашнего дня, – поправила Анджелина.

Почему жена не смотрит на него?

– Пап, нам нужно решить, где завтра встречаемся.

– Когда приходит автобус Айрис?

– Мы могли бы встретиться в перерыве, – предложила Кара. – Сообщите мне эсэмэской, где ваши места. Тогда Квен поможет мне найти вас. Мам, ты уверена, что не хочешь поехать? Мы достали бы тебе билет.

– Прошло не так уж много времени с тех пор, как мы выставили из дома Айрис.

– Два месяца, – сказал Уилл.

Анджелина сделала глоток вина. Уилл допил пиво. Кресла-качалки Кары и Квена поскрипывали в такт, но Анджелина раскачивалась быстрее.

– Как дела у Люси? – поинтересовалась Кара.

– Довольно неплохо, учитывая обстоятельства. Я говорила тебе, что ее сын рисует рекламные баннеры? Он огромный – ну, и она тоже. Здоровый, я имею в виду. Джон Милтон высокий, ширококостный. С хриплым голосом. И с черными волосами.

– Ты не говорила мне, что у нее есть сын, – вставил Уилл.

– Ну, я видела его всего пару раз, – сообщила Анджелина Каре. – Он напоминает мне медведя.

– Они живут в трейлере, – сказал Уилл.

– Я не знаю никого, похожего на Люси.

– Значит, тебе нравится работать? – спросила Кара.

– Нравится. Я этого не ожидала. Но да.

Уилл уставился на горы вдали. «Как быстро все проходит», – подумалось ему. Как случилось, что он перестал заниматься тем, чему учился? И, в сущности, сам приложил руку к тому, чтобы покончить с этим. Разумеется, он не воображал, что до самой смерти будет «водяным доктором». Просто остаток жизни – это то, что раньше маячило где‑то далеко впереди.

– Уилл? – подала голос Анджелина, и он повернулся к ней. – Не пора ли ужинать?

– Конечно. Кроме стейков, больше ничего нет. Оставайся тут, если хочешь. – Уилл открыл дверь и задержался на пороге, оглянувшись на солнце, но оно уже скрылось за горизонтом, унося с собой ощущение осмысленности происходящего, которое не покидало его весь день. Впервые за долгое время ему захотелось чего‑нибудь сладкого. Но, в отличие от Анджелины, Уилл не сомневался: дурацкое желание пройдет. Он просто голоден, а ужин совсем скоро.

Кара встала.

– Мы все пойдем.

Уилл вошел в дом, задаваясь вопросом, не слишком ли долго он проторчал в дверях, ни туда ни сюда, и теперь не покажется ли Каре, что это папа ведет себя странно.

Направляясь к грилю, Уилл услышал, как она спросила, не хочет ли кто воды, просунул голову в дверь кухни и сказал: «Да». Кара улыбнулась ему, а Анджелина посмотрела в его сторону. Он мгновение подождал, надеясь на продолжение. Но тут Квен позвал Кару наверх, чтобы она помогла ему найти «Сиддхартху», Анджелина вернулась к салату, а Уилл закрыл дверь.

Уилл не вспоминал об этой книге со времен старшей школы, но как въяве видел ее синюю обложку. Он открыл гаражные ворота. А когда завернул за угол, к грилю, с горного хребта налетел порыв холодного ветра. Жалея, что куртка осталась в прихожей, Уилл повернулся лицом к дому. Сейчас, по крайней мере, всё выглядит нормально. Он жарит мясо на гриле во дворе. Анджелина на кухне. Вода, которую он делал безопасной, стоит на столе. Вот только он больше этим не занимается. Уилл кашлянул и посмотрел на упавший желтый лист. Наступил на него ногой. Надо было предложить поужинать в столовой.