Уилл поставил картофель запекаться на нижней решетке духовки и уселся в кресло с высоким стаканом воды и газетой, которой пренебрег утром. Кара приедет через час. Анджелина, конечно, вернется. «Не глупи», – велел себе Уилл. У них и раньше случались ссоры. Часто. Однако, уходя поутру из дома взбешенным, Уилл возвращался (и ничто не могло ему помешать) готовым жить дальше. А Анджелина всегда была здесь.

В половине пятого Уилл сложил газету и бросил ее на кофейный столик. Поднялся, замесил тесто для хлеба и влил его в форму, которую поставил на верхнюю решетку духовки. Убрал пахту в холодильник, на ее всегдашнее место позади обезжиренного молока. Кара и Квен прибудут с минуты на минуту. Уилл задавался вопросом, находится ли Анджелина до сих пор в доме у той тетки. «В трейлере», – поправил он себя. И снова поправил: «В трейлере у Люси», пугаясь, что Анджелине эта Люси нравится больше, чем он. К счастью, жена скоро перестанет к ней ходить.

Еще чуть-чуть – и тесто превратится в хлеб. Уилл поднял очки на лоб, сверяясь с часами. Уже пять. Кара обещала, что они приедут к пяти, но полагаться на ее слова не следовало. Очевидно, он единственный человек в мире, который всегда и везде является вовремя. Черт побери, даже приходит раньше. Это не так и трудно. Уилл приоткрыл дверцу духовки и включил режим гриля, требовавший особого внимания – стоит отлучиться на минутку, и хлеб сгорит. Так, готово. Уилл вытащил форму прихваткой и поставил ее остывать. Выключил духовку, но картофель вынимать не стал. Вымыв листья салата, разложил их на бумажном полотенце для просушки. Затем занялся малиной.

Как не любить такую жизнь? Он – полноправный хозяин на кухне.

Уилл налил себе пива и, лавируя между обеденным столом и стульями в комнате, где никто никогда не сидел, направился к выходившему на улицу окну, чтобы как можно раньше засечь Анджелинин белый «вольво». Теперь явственно ощущался аромат кукурузного хлеба: так пахнет в доме, в котором живут и о котором заботятся. Уиллу всегда нравилось стряпать. Еще в колледже он подумывал выучиться на повара, стал заниматься. Мать обратила его внимание на ненормированный режим: работа по вечерам, в выходные – это тяжело. Уилл, решив доказать, что это ерунда, летом после второго курса устроился на ресторанную кухню. И, как выяснилось, мать была права.

На другой стороне улицы на парадное крыльцо вышла Мэри Бет. Уилл спрятался за занавеской. Почему соседка всегда появляется, когда он стоит у окна? Чего доброго, еще решит, что у него не все дома. Уиллу и в страшном сне не могло привидеться, что Анджелина к этому времени еще не вернется. А Кара с Квеном вот-вот явятся. Он включил телевизор в кабинете, бездумно пощелкал каналы и выключил его. Открыл дверь на веранду, где царила приятная прохлада, хотя солнце еще стояло над горами. Кроны деревьев казались пышными, хотя листва побурела, увяла, а кое-где и облетела.

Странно торчать одному на веранде. Одному в собственном доме. Уилл пробежался пальцами по защитной сетке. Он строил эту веранду на века. И по работе «водяного доктора» не скучал – давно готов был засесть дома. Но, как ни странно, теперь, когда он наконец прочно держит в своих руках бразды правления, ему кажется, что его верная Анджел, которой он управлял годами, ускользает между пальцами.

Уилл повернулся лицом к дому, увидел, что входная дверь открыта, шагнул внутрь, и повзрослевшая Кара, очень стильная в джинсах и сапогах, заверещала: «Папа!» Он обнял дочь, потом заговорил с Квеном – вот уж кто не запаривается насчет одежды: натянул футболку с V-образным воротом, и готово. Квен был вольнолюбив. Как и Ливи, их с Анджелой средняя дочь. Оба имели независимый вид, точно свободно болтались в пространстве, не снабженные никакими стыковочными устройствами. Квен и Кара встречались уже больше года. Парню нравились грузовики. Он нравился Анджелине.

– Прикольная борода, – похвалила Кара.

Уилл провел рукой по лицу.

– Где мама? – Кара положила свою сумочку и флисовую кофту на ступени лестницы, будто через минуту собиралась подняться к себе комнату, словно до сих пор жила тут. Квен бросил поверх ее кофты свою.

– Она у этой тетки, – сказал Уилл.

– Какой тетки?

– Ну, знаешь, своей пациентки – Люси.

– Сейчас? – Кара посмотрела на часы. – Уже почти половина шестого. Погоди, она мне говорила, что ходит туда только по вторникам и четвергам.

– Я вечно путаюсь в ее расписании. Сегодня она в офисе. В любом случае скоро должна приехать. – Тут Уилл вспомнил: вчера Анджелина предупреждала, что не сразу вернется домой. Где же она? Он заметил, что Квен направился на кухню. – Может, спустишься со мной и поможешь погрузить стол?

– Да не проблема, – ответил Квен, оборачиваясь.

– Не могу дождаться, когда его увижу! – воскликнула Кара. – Он в гараже?

– Внизу, – сказал Уилл, направляясь к лестнице и включая свет.

– Мама говорила мне, что ты устроил мастерскую.

– В комнате для гостей, – пояснил Уилл, останавливаясь и оглядываясь. Кара шла за ним по пятам, стуча сапогами по ступеням. – Из-за света.

Внизу Кара заметила:

– Я даже здесь чую запах твоего кукурузного хлеба.

– Я проголодался, – сообщил шагавший следом Квен, кладя руки ей на плечи.

Уилл открыл дверь.

– Ничего себе! Стол потрясающий, папа! И комната крутая.

– Очень крутая, мистер Брукс.

Уилл улыбнулся. В мастерской он распоряжался, как раньше у себя в рабочем кабинете.

– Папа, я и понятия не имела, что ты можешь этакое изготовить!

Простой стол-книжка, конусовидные ножки со спиральным узором – первый сделанный Уиллом стол. Для их с Анджел квартиры. Она хотела желтый стол, и Уилл выкрасил его охрой. Этот стол стоял на кухне у стены, и они ели за ним каждый день. А когда переехали в этот дом, Анджелине понадобился «настоящий» стол. Уилл ошкурил свое произведение столярного искусства и покрыл морилкой. Когда стол стал маловат для всего семейства, сначала его поставили в кабинете, а потом перемещали то туда, то сюда. Уилл иногда замечал его в разных помещениях. И вновь наткнулся на стол на чердаке в августе, когда Анджелина попросила отнести туда несколько коробок. Она всё лето убирала ненужные вещи.

– Как ты добился такой расцветки? – поинтересовалась Кара. – Как до этого додумался?

– Вспомнил твою разноцветную «вареную» футболку. Не знаю, сколько тебе было лет. Мама стирала ее каждый вечер, пока ты спала, чтобы ты могла надеть ее снова на следующий день. У меня были розовая, желтая, синяя, зеленая и красная краски. Я разлил и разбрызгал их по поверхности. Но это выглядело так, будто я делаю стол для шестилетки. Поэтому я взял черную краску и нанес сверху. Затем слегка ошкурил, чтобы сквозь черноту проступили цветные пятна. И покрыл лаком.

– Очень, очень круто, папочка! – сказала Кара, обнимая отца. – Интересно, что случилось с той футболкой.

– Наверное, она на чердаке.

– Эти штуки тоже классные, мистер Брукс.

Квен рассматривал ящички.

– Не знаю, зачем я их делаю, – ответил Уилл. – Они еще не закончены. – Ему не терпелось вернуться наверх, где было бы слышно, как подъезжает Анджелина. – Давайте поднимем стол наверх?

Кара взяла его айпод.

– Пап, у тебя теперь айпод?

– Да.

– Я много лет уговаривала тебя купить его!

– Ну, просто я решил, что хочу, чтобы здесь играла музыка. – Уилл смахнул со стола листья.

– У этой док-станции отличные динамики, мистер Брукс.

– Ты сам выбирал или мама тебе помогала? – спросила Кара.

– Стелла.

– Какая Стелла?

– Продавщица из «Бест бай». Готовы? – Уилл наклонился и подвел руки под столешницу.

– Ты знаешь, как ее зовут? – удивилась Кара, поднимавшаяся по лестнице.

Мужчины с грузом последовали за ней. На полпути Уилл услышал, как хлопнула задняя дверь. «Проклятье!»

– Кара?

– Привет, мам! – прокричала Кара уже из коридора.

– Почему ты не сообщила о своем приезде?