— И что ты будешь делать? — робко поинтересовалась Ксанка.
Аня пожала плечами.
— Искать другого, конечно же! А этому придётся дать отставку… — она вздохнула. — Жаль. Он подавал такие большие надежды.
Мы с Оксаной переглянулись. Мораль, конечно, у Ани-Анжелы весьма своеобразная, но… Дружба есть дружба!
— Вторую открывать? — спросила я серьёзно.
— Безусловно! — блондинка закатила глаза. — У меня же душевная травма!
Мы приканчивали третью бутылку, когда у меня пиликнул телефон. Я глянула на сообщение и не смогла сдержать улыбки…
— Что? — воскликнула Аня-Анжела. — Твой бизнес-мальчик-красавчик?
Обмотанная мишурой Оксана тоже уставилась вопросительным взглядом. Похоже, меня загнали в угол. Эх! Придётся признаваться.
— Да, это Альберт… — я почувствовала, как жар заливает щёки. — Опять предлагает встретиться. Пишет, что соскучился по моей улыбке.
— Ой, как мило! — промурлыкала Ксанка.
— И сколько раз он тебя уже звал? — Анжела вытряхнула последние капли шампанского в мой бокал. — Три?
— Угу.
— Самое время соглашаться!
— Итак… — Аня-Анжела распахнула шкаф и заговорила тоном Суворова, дающего указания по штурму Измаила. Только барабанного боя на заднем фоне не хватало. — Самое главное — образ. Ты не должна выглядеть доступной, но и недотрогу из себя не строй. Соблюдай разумную дистанцию.
Я кивнула, а она вытащила пару нарядов на плечиках и бросила на кровать.
— Не позволяй ему халтурить, сразу установи планку: если предложит поехать в какой-то ширпотребский общепит, сразу давай от ворот поворот. Никакой казуальщины! Только вип! Ксана! Принеси из моей сумочки Ланкомовский Гипноз — он для такого случая в самый раз подойдёт.
«Вот же Анька, щедрая душа!» — подумала я, послушно примеряя очередную брендовую шмотку. На самом деле после случая с томатным соком я её одежду даже трогать боялась, не то, что надевать!
— Когда будете заказывать шампанское, выбирай только дорогое! Дом Периньон, Вдова Клико и дальше по списку. Предпочтение отдай брюту — от сладких быстрее пьянеешь, а нам этого не нужно! Если решишься взять вино, бери сразу бутылку, а не бокал.
— А это не слишком мно…
Анжела махнула рукой:
— Нормально. Пить же не обязательно! Главное — заказать. Танцевать соглашайся, но руки ему распускать не позволяй! И чтобы никаких французских поцелуев на первом свидании! Ну и ещё одна святая аксиома: ни в коем случае ничего не ешь.
— В смысле? — я хлопнула глазами и непонимающе уставилась на подругу. — Мы же в ресторан идём.
— Вот именно! — Аня-Анжела походила на валькирию. Воинственную и прекрасную. — В ресторан, не значит — жрать! Ты что, хочешь, чтобы твой принц наблюдал, как ты уплетаешь за обе щеки? Да он же мгновенно представит, какие бока ты в перспективе наешь! Так что закажи лёгкий салатик и ковыряй неспешно вилочкой.
— Но…
— Никаких «но»! Поесть и перед свиданием можно. Всё поняла?
— Угу.
— Тогда звони! — просиял блондинка и вцепилась в Ксанку, которая как раз вернулась в спальню. — Звони и соглашайся!
* * *
Александр
Шурх Шурх Шурх Шурх…
Чистить снег в снегопад — что может быть логичней? Я его чищу, а он падает и падает. Бесит!
Шурх Шурх Шурх Шурх…
Я уже весь вспотел, как мерин и накидал, наверное, тонны две. Хватило бы на отличную горку для детворы.
Шурх Шурх Шурх Шурх…
А всё из-за той безумной выходки с балаклавой. Влетело мне, конечно, по первое число, и сослал меня Геннадьевич снег чистить. Сказал, до августа. Ну, ничего. Пустяки. Физическим трудом меня не напугать. Это не какой-то там тупой английский!
— Май нейм из Саша, — приговаривал я, мощными движениями отбрасывая снег. — Энд айм фром Раша. Айм твенти ван ярз олд. Ай…
Телефон завибрировал очень вовремя: я как раз позабыл все слова.
— Да! — я стащил с себя шапку и утёр лицо. — Слушаю!
Звонила депутатская дочь, и звук её голоса заставил позабыть обо всех неурядицах.
— Да-да, конечно, могу говорить. — Я вонзил лопату в сугроб. — Что? Почему запыхался? А-а-а… Да я тут это… В тренажёрке, короче. Железо тягаю. Спорт, все дела… Да и форму поддерживать надо. А ты что поделываешь… вернулась в Москву уже? Да? Сообщение моё получила? Клёво. Да? Супер! Как насчёт сегодня вечером? Не можешь… А завтра? Отлично! Значит, договорились.
Я дал отбой и хмыкнул. Круто! Не зря, видать, денег занял. Осталось уладить кое-какие мелочи. Сущие пустяки, на самом деле…
— Пацаны, мне нужна крутая тачка! — сообщил я, вламываясь в блок.
Товарищи мои коротали вечер за покером, и от игры отрываться, похоже, даже не планировали.
— Тачка? — отстранённо поинтересовался Зотов. — Как-то мелко, Саня! Надо сразу вертолёт.
Пацаны заржали.
— Можно и вертолёт, — согласился я. — Но лучше тачка.
— С проблесковым маячком?
— Необязательно.
Колян оторвался от карт и сморщил лоб.
— А кто у нас с курса у гайцов практику проходит? Андрюха, кажись?
— Ага, — кивнули ребята. — Точно.
— Он мне, кстати, с октября пять косарей торчит, — бросил Вова. Круглолицый, упитанный и румяный, точно колобок, мурманчанин. — Так что, Саня, не кипишуй. Раздобудем мы достойную карету для твоей принцесски. Сейчас позвоню ему.
— Спасибо Вован. С меня пивас.
— Ты вон, лучше, про цветы не забудь, — напомнил Зотов. — Девчонки это любят. И оденься поприличнее! Всё-таки не в Макдак идёшь.
Всё было на мази. Вован договорился с тачкой, а я — помылся, побрился, отгладил рубашку, нацепил раритетные батины часы и даже запланировал покупку букета, но…
Всё пошло по классике. То есть — через ж#пу. В полдень, как раз, когда я устроил контрольную примерку костюма, позвонил Колян и тревожным шёпотом выпалил:
— Борзов, слушай внимательно. Бросай всё и мчи в главный корпус. Срочно! Англичанка лютует. Говорит, сегодня последний день, когда можно пересдать!
— Вот, блин! — ругнулся я. Этого ещё не хватало! Я ж толком не учил ничего! Опять засыплюсь, как индюк и…и каюк! — Сейчас переоденусь и подскачу.
— Нет на это времени! Приходи как есть! Она тебя уже раз сто вызывала, я сказал — ты в сортире!
— Ох, ты ж ёпшь! — я рванулся к выходу. — Тяни время, Колян! Я бегу!
Ольга Дмитриевна напоминала чайник на последней стадии закипания. Мелкая и грозная, она сидела в огромной поточной аудитории, и хмурила брови. Ноздри англичанки раздувались, точно у дракона, готового спалить деревушку, полную мирных селян.
— И что это вы себе такое позволяете, Борзов? — выцедила она. — Почему это я, взрослая женщина, должна сидеть здесь и ждать, когда вы соизволите явиться? У меня что, по-вашему, личной жизни нет?
— П-простите, Ольга Дмитриевна! Бег ю пардон, то бишь… — я мялся у порога, не решаясь подойти ближе. — Ж-живот прихватило. На нервах.
— Берите билет и давайте зачётку! — рявкнула она, и массивные очки съехали с курносого носа. — Быстро!
— Так точно!
Я вытянул билет, заглянул в задание и как-то сразу понял, что мне сейчас настанет армагедец. Тотальный и бесповоротный.
— Готовы? — Ольга Дмитриевна посмотрела на меня, как палач на жертву.
— Я-я-я… Ну-у-у… — я закрыл глаза и шумно выдохнул. Спасти меня могло только чудо.
— Что вы там мямлите, Борзов? Давайте по существу. Вы учили?
— Ну… я читал.
— Тогда отвечайте!
— Понимаете, Ольга Дмитриевна… — осторожно начал я. — Всё дело в том, что…
— А-а-а! Ольга Дмитриевна! — дверь с грохотом распахнулась, и на пороге возник Геннадьевич. — Вы сегодня прекрасны, как никогда! Нимфа! Королева! Женщина-мечта!
Он молодцевато приосанился, подошёл ближе и поцеловал англичанке руку. Несчастная тут же вспыхнула, как звёзды над Кремлём.
