Ребята помогли мне не заснуть по дороге в редакцию.

Редакция. Для меня это слово было синонимом дома. Рая. Ада. Причём одновременно. От любви до ненависти, как говорится, пара бессонных ночей, сотни репортажей и десятки коллег, которых порой хотелось крепко обнять за шею, а на допросе ответить, что ни о чём не жалеешь. В »Гард Ньюс» работали три отдела – видео, где ребята-эфирщики клепали ролики, Экспресс-новости (без комментариев), и специальный, где и трудится ваш покорный слуга. Всего двадцать пять человек, включая техперсонал, менеджеров и юристов. И мне здесь нравилось. Главным образом,  потому что никто не пытался наступить на горло моей совести. А мой босс Гардо даже позволил мне совершить невероятное и, признаться, для наших времён глупое и заведомо проигрышное дело – возродить публицистический жанр и расследовательскую журналистику. И не прогадал. Оказалось, хорошие и полные истории, в которых есть что-то, кроме сухих комментариев и статистики, действительно нравятся уставшей от информационных огрызков публике. Конечно, найти сюжеты можно не только в полиции, но в журналистике тоже работают законы рынка – спрос рождает предложение. Опыт показал: больше всего люди любят читать о том, что способно пощекотать нервы и повздыхать о бренности бытия. А потом посмотреть в зеркало и порадоваться, что тебе до героев этого материала далеко и слава богу. Или богам – смотря, кто во что верит. Разорвать порочный круг практически невозможно, потому что одной из сторон придётся идти на жертвы. Общество – не тот зверь, что готов поступиться своим «хочу», как и целиком выстроенная на коммерции медиа-сфера. Поэтому я так часто контактирую с полицией: парни подкидывают мне темы, от которых шерсть на спине встаёт дыбом, а сайту – добавляются подписчики.

По дороге я успел завернуть в кафе. Здоровый образ жизни – одна из тех вещей, которые собираешься начать в понедельник. Сегодня была суббота, поэтому я без зазрения совести взял парочку хот-догов.

– О, Ник! Доброе утро! Это мне? – Ларри, наш бессменный продюсер и ловец сенсаций, откатился от стола и потянулся за моей добычей.

– Руки прочь, а за такое приветствие ты мне ещё останешься должен, – усмехнулся я. – Это для неё.

Я кивнул на Хитер, сидевшую за столом у окна, в противоположном конце ньюс-рума.

– Хот-доги или вот это? – Ларри указал на всего меня.

Я вздохнул.

– И то и другое.

– Проиграешь фаст-фуду, – хмыкнул Ларри. – Обёртка у него получше, и выглядит аппетитнее. А ты – как тот парень, который сидит на ступеньках бара каждый вечер и просит опохмелиться.

– Вы что, сговорились? Я просто не выспался.

– «Отвали»? – прочёл Ларри, бросив саркастический взгляд на моё одеяние. – Я думал, ты уже большой мальчик для футболок с дурацкими надписями.

– Должна же быть у большого мальчика маленькая слабость. К тому же очень точно описывает моё отношение к работе в пять утра, – пробурчал я.

Ларри покачал головой.

– Чем ты ночью занимался?

Я закусил губу, вздохнул, и, поведя бровями, бросил быстрый взгляд на Хитер. Убедившись, что она поглощена работой, нагнулся поближе к Ларри и вполголоса сказал.

– Я три с половиной часа…

– Да ла-адно, – с противной ухмылкой протянул этот мерзавец.

– …Смотрел, как по сцене бегают люди в дурацких костюмах и голосят так, что стёкла трескаются. Она, – я ткнул через плечо в Хитер, – называет это оперой. Я –  тратой времени.

Ларри трясся от беззвучного смеха.

– Потом я отвёз её на работу, лёг спать в четвёртом часу, а потом – сам знаешь.

– Это ж как надо любить женщину, чтобы согласиться провести с ней вечер не в постели, а в полном зрительном зале, – он посмотрел на меня взглядом, в котором поверх неприкрытого восхищения читалось слово «идиот».

– Что поделать, – я пожал плечами, стараясь не морщиться. Терпеть не могу, когда люди решают за меня, что я чувствую. – Всё в этом мире требует жертв. Почему-то, правда, всегда моих.

Мы оба посмотрели на Хитер. Она даже не обратила внимания на моё появление и с бешеной скоростью что-то печатала. Откуда в ней столько энергии? Такая нечеловеческая производительность начинала меня пугать. Или это слишком привык находиться в режиме энергосбережения?

– Ладно, – я встал. – Пойду, поздороваюсь.

Она выглядела так, будто провела ночь не на дежурстве, а в салоне красоты. Типичная Хитер Хейзерфилд – подскакивала в шесть, отрабатывала сутки, спала часика три, и снова – в строй. Мне иногда казалось, что у этой девушки есть встроенный отсек для батареек. Как-нибудь вечером поищу его получше. Она, как и я, горела работой, и я порой боялся, что этот пожар может уничтожить нас обоих.

– О, Никки, доброе утро! – бодро бросила мне Хитер, когда я появился в поле её бокового зрения. Она даже не взглянула на меня. Я поставил перед ней кулек с сухпайком.

– Было бы ещё добрее, детка, если бы ты не поднимала меня ни свет ни заря.

Она проглотила «детку», как и мой упрёк. Видимо, вместе со слюнками от запаха еды. Я даже расстроился. И направился к кофейному автомату. Хитер, наконец, перестала печатать.

– Фу, – скривилась она, шурша пакетиком. – Ник, надо завязывать с фастфудом.

– Ага. И начать бегать по утрам.

Я двинул кулаком по автомату с жижей, которую здесь называли «кофе»: он никак не хотел выдавать её сразу после оплаты.

– Спасибо, Ник, ты меня спас.

Хитер чмокнула меня в висок, когда я наклонился, чтобы поставить ей на стол стаканчик с латте.

– Пожалуйста, не стоит благодарности, сделаю всё для нашего издания. Только кто-то из Экспресс-отдела… – это слово я почти проорал на всю редакцию, – мог бы и сам скататься на место событий. Хотя бы раз!

– Иди к чёрту, Мерри, – рявкнул мне из отдела Тин. Константин, вообще-то, но для новостников скорость – вторая мать.

– Я, вообще-то, про завтрак, Никки, – отозвалась Хитер с улыбкой. Из Экспресс-отдела послышались смешки. Я бросил на семерых коллег злобный взгляд, поймал в ответ лишь ухмылки и отвернулся.

Ребята из отдела экспресс-новостей очень редко выходят из редакции, в основном обрабатывают пресс-релизы, мониторят соцсети и страницы государственных структур, чтобы информация выходила как можно оперативнее. Всё быстро, нелепо, с кучей ошибок, которые исправлялись уже после публикации. Но в наш век, когда человечество потребляет информацию быстрее, чем кислород, приходилось мириться с существованием Экспресс-отдела. Ребята делают нам просмотры быстро, а я – качественно. Но каждый раз, выпуская собственный репортаж, чувствую себя неповоротливой черепахой, медленно стартовавшей за уже прибежавшим к финишу зайцем.

– Хоть раз бы сам сел да написал парочку новостей. Спорим, тебя на весь день не хватит? – усмехнулся Тин.

– Спасибо, – я отвесил издевательский поклон. – Поставлю на кон всё своё жалование. Когда свихнусь окончательно, потому что только это заставит меня вернуться на место новостника. Не хочу врасти в кресло.

– Никки, тебе будет сложно в это поверить, но эти люди действительно работают, – сказала Хитер.

– Ты как-то странно произнесла последнее слово. Детка, на что ты намекаешь?

Я склонился над ней, опершись руками в её стол.

– Я не намекаю, я говорю прямо, – ответила она с улыбкой, продолжая смотреть в монитор. – Вчера ты до вечера валял дурака. Я отпустила в отгул двоих, Линда приболела, так что ночью пришлось остаться дежурить самой. А ребята…

Что там было с ребятами, я так и не услышал. Я стоял у Хитер за спиной, едва касаясь подбородком её светлой макушки. От её волос пахло шампунем – приятным и нежным фруктовым ароматом. Я тут же представил, как целую Хитер в шею, прямо под короткими волосами. Дыхание стало глубоким, по рукам и животу побежали мурашки. Покажите мне человека, способного контролировать свою физиологию, находясь рядом с красивой девушкой, я возьму у него пару уроков. Сейчас я даже мысли контролировать не мог.